Что мы натворили (ЛП)

— После разговора с доктором Кирк, мы изменили свое мнение.
Лента «Эхо. новостей» оживает и кружит по комнате, как в видеоигре восьмидесятых «Снаф» — бесконечная розовая змея, показывающая число погибших. Цифры продолжают менять цвета.
Подтвержденные жертвы
«Гиперпетля»: 612
Спутниковый отдел «Бильхен» (Сэндтон): 82
Угольный завод: 39
«Принтадринк»: 14
«Джангл Рамбл»: 3
Отель «Бент»: 1
Студия прямого эфира (Дроид Шеф): 1
ТЦ «МилкЭндСилк»: 0
Когда мир стал таким ненормальным?
В 2028 больше половины мировых лидеров стали женщинами. В то время, это казалось горьким, с трудом завоеванным статусом, а не триумфом. А теперь кажется пустой победой, потому что им на самом деле передали отравленный кубок. Словно мировые лидеры мужчины бросили им ключи от машины, которая сломалась после того, как ее двигатель выпал на хайвей во время часа пик. Новые террористические направления, пересохшие реки и отравленный воздух. Это все равно, что получить по наследству бомбу, которая вот-вот взорвется, и от тебя ждут, что ты еще скажешь за это спасибо.
Поэтому смотреть на старую фотографию тощих белых медведей так грустно. Потому что тогда, когда делали эту фотографию, было еще не слишком поздно. Теперь они могут клонировать медведей, но где они будут жить? Так и происходит, когда тает полярный лед, а в морях пластиковых бутылок больше, чем рыбы. Так и происходит, когда люди думают, что они высшая форма жизни.
А теперь это.
— Доктор Кирк, вы можете рассказать нам, что вы думаете обо всех этих инцидентах? И что это значит для страны? Мы стали свидетелями восстания роботов?
Под изображением Кирка появляется подпись, кто он и чем занимается: Доктор Кирк (Физик-теоретик), член ОКП (прим.: ордена кавалеров почета), КО (прим.: командор ордена британской армии), член КОИ (прим.: Королевского общества искусств), командор ОБА (прим.: член королевского общества).
— Мы знали, что, в конце концов, такое произойдет, да? — спрашивает Кеке. — Восстание машин. Сингулярность. Я просмотрела достаточно научных шоу, чтобы знать, что к чему.
— И да, и нет, — отвечает Сет. — Это ни то, ни другое, но это не значит, что…
— Это не восстание, — произносит ученый.
— Ха, — восклицает Кейт. — Сет. Откуда ты узнал?
— Откуда я узнаю все остальное: математика.
Кейт с Кеке пожимают плечами.
— Вы можете вывести на экран мои слайды? — спрашивает Кирк журналиста, и тот повинуется. Они выглядят похожими на карту Сета, но количество красных флажков здесь вдвое больше.
— Я только что приехал с экстренной встречи совбеза. Моя гипотеза заключается в том, что это простой сбой апгрейда.
Журналист поправляет очки в черной оправе на носу.
— Сбой?
— Код роботов постоянно обновляется. Мы постоянно их улучшаем. Неудивительно, что одно из обновлений имело… неожиданные последствия.
— Страшные последствия, в таком случае, — произносит журналист. — Восстание или нет, искусственный интеллект… ну, убивает людей.
— Верно. Лишь потому, что сбой произошел на микроуровне, не значит, что мы должны ошибочно полагать, что это незначительная проблема. Если мы быстро не исправим сбой, то встретимся с потенциальной глобальной катастрофой.
«Восстание машин» исчезает из «пуль» новостной ленты и заменяется на «Неисправное обновление ИИ». Звучит уже не так страшно, но количество жертв продолжает увеличиваться, сменяя оттенок на оттенок.
— Как нам это исправить?
На лбу журналиста выступает пот.
— То есть мы же можем с этим что-то сделать?
— Даже у моего тостера искусственный интеллект, — произносит Кирк с сухой улыбкой. — Я хочу сказать, что даже не могу его отключить, потому что мы больше не пользуемся проводами. Все летает по воздуху.
Журналист ерзает.
— Я приношу извинения, — произносит Кирк, когда замечает ужас на лице мужчины. — Просто… ну, просто мы полностью интегрировались в нейрореальность, где ИИ стала такой же частью нашей жизни, как и наша ДНК. И теперь…
 
Он пожимает плечами. Ему нужно объяснять очевидное?
— Что вы пытаетесь сказать, доктор Кирк?
— Сказать? Теперь уже слишком поздно. Мы вошли в открытую пасть монстра и сделали это по собственному желанию, с широко открытыми глазами.
— Должно существовать что-то, что мы можем сделать.
Ученый пожимает плечами.
— Наверное, вы можете выключить свои тостеры, но…
— …но они могут включиться сами, — завершает журналист за него.
Глава 13
Смена объекта мести
— Твоя входная дверь не работает, — замечает женщина с четким британским акцентом.
— Арронакс.
Сет обнимает ее так, что сразу становится ясно, где она будет спать сегодня ночью.
У Кеке дергается глаз.
— Я думала, что ты в Республике Кейп, — отзывается Кейт.
Арронакс всегда давала понять, что ей не нравится Йобург. Она качает головой, и ее волосы меняют цвет с лавандового на темно-синий с черными полосами.
— Я ратую за конвенцию по использованию биомимикрии в дизайне роботов в институте Липворт.
Институт Липворт — ответ Республики Кейп «Наутилусу». Основанный и спонсируемый анонимным денежным мешком, он лучший на континенте по дизайну робототехники.
— Я думала, что ты уже все знаешь о биомимикрии, — говорит Кеке.
— Арро скромничает. За всей конвенцией стоит она. Она собиралась быть главным спикером.
— «Собиралась» — ключевое слово, — вздыхает Арронакс. — Теперь они все отменят.
— Жаль, что тебе пришлось приехать впустую, — комментирует Кеке.
Арронакс бросает голодный взгляд на Сета.
— Не впустую.
Сет достает еще один бокал и щедро наливает им напитка.
— Мне все равно нужно быть здесь из-за того, что происходит. Попытаться уменьшить вред.
Арронакс делает глоток и строит гримасу. Она не привыкла к крепкому алкоголю.
Сет показывает ей жестом, чтобы она допивала. Ей это понадобится.
— Вероятно, это самый большой регресс, который я встречала.
Кейт невесело смеется.
— Ты такая англичанка.
— И что это значит?
— Это начало апокалипсиса, и мы все, вероятно, к завтрашнему дню будем мертвы, но ты называешь это «регрессом».
— О.
На ее щеках появляется румянец.
— Все не так уж плохо, разве нет? В самолете я готовилась к своей речи. И выключила новостные уведомления.
— Все плохо, — говорит Сет.
— Пара изолированных случаев?
В ее глазах плещется надежда.
— Тебе лучше присесть.
Они вместе смотрят свежие новости, которые включают в себя новые ужасающие ролики, приходящие со всего города. С каждым роликом, Арронакс будто слабеет телом, ее лицо приобретает серый оттенок, как вода из-под крана. Мужчину в спортзале в Лоунхилле убил орбитальный тренажер, внутри которого он находился. Такси «Тьюринг» переехало беременную женщину. Пациент в «Гордане» погиб, когда медсестра-бот назначила ему смертельную дозу пексидина. В роликах показывают, как роботов-хирургов окружают и запирают в заброшенной больничной часовне, а человеческие медсестры вытаскивают недоношенных младенцев из умных инкубаторов.
— О, нет, — произносит Арронакс, бледные руки взлетают к ее лицу. — О, нет, нет, нет.
— Бедные дети.
Кейт даже не может представить, что с ними будет. Это слишком больно.
Арронакс начинает плакать. Они все ошарашены. Кейт никогда не видела, чтобы Арронакс показывала такие эмоции. Теперь девушка дрожит и рыдает, уткнувшись в руки. Сет пытается утешить, но ее настолько переполняют эмоции, что она не выносит прикосновений.
— Мне жаль.
Все еще не в состоянии прийти в себя после вида новорожденных, Кейт тоже чувствует приближение слез.
— Мне так жаль.
Что еще она может сказать? Вся карьера Арронакс и ее жизнь оказалась стерта всего за несколько часов. Это тоже своего рода смерть.