Дочь рода (СИ)

Думать и анализировать времени не было, но я делала это уже машинально, просто по привычке, которую Тано́уш годами вбивал в меня. Все рефлексы, все ритуалы и правила — этому меня обучил он.
Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Тано́уша нет. Никого больше нет. Меня зовут Ярина Войтова. На наш род напали.
Мой противник оказался опытным мечником, он сражался яростно, не жалея сил и не жалея меня. Ничего не ёкнуло у взрослого мужчины, когда он бросился убивать шестнадцатилетнюю малахольную девицу. И ведь он не мог не знать, кто я. Не мог он оказаться на наших землях и не знать, не мог…
Мне не хватало гибкости и силы, не хватало крепкости рук и мышц. Я не могла усилить себя импульсами, как и напитать тело магией — слишком много силы тоже плохо. Наблюдатели не поверят, что меня успели так хорошо натренировать, если я сумею победить взрослых мужчин в ближнем бою.
А то, что за мной наблюдают, я знала точно: чувствовала взгляды спиной и затылком. Зов показал мне, в какой стороне затаились шпионы. Может быть, среди них есть и отцовские соглядатаи.
Второй враг выскочил сбоку, как я и думала, и попытался ударить меня в незащищённый бок. Не сегодня, боец, не сегодня. Умирать сейчас я не собираюсь. Меня буквально окатило волной силы. Многие недооценивают эмоции во время боя, но сейчас именно ярость помогла мне открыть второе дыхание.
Глаза мужчины расширились, когда я внезапно ускорилась и принялась наносить удары один за другим. Нужно помнить, что я не должна никого убивать — только вывести из строя. Я принимала удары меча гибким блоком, уходила в сторону и уворачивалась. Сражалась против двоих сразу, отслеживая местонахождение остальных членов отряда.
Теперь хлёсткий удар. Выбиваю меч из рук противника, подсечка и круговой удар мечом. Подрезаю сухожилия, когда мужчина по инерции поворачивается в сторону улетевшего меча. Рывок. Укол в подмышку, в другую.
Я зашипела от боли, когда второй противник полоснул меня по тыльной стороне ладони, но не выронила меч. Увеличила нажим и снесла мечом два пальца на правой руке врага. Снова круговой — и я протыкаю его левую кисть.
Выстрел прозвучал неожиданно громко. Вернулся слух? Я повернулась в сторону стрелявшего и перекатилась вперёд, уходя с линии огня. Они начали стрелять в меня. Почему тогда не убили сразу? Зачем навязали бой на мечах? Не хотели убивать?
Проследила траекторию и поняла, что права. Они метили в ноги. Хотят захватить в плен. Нет уж, спасибо.
Рванула в сторону стрелков зигзагами, уходя от пуль. Давно забытый навык. Но как же он пригодился сейчас. Спасибо Тано́ушу, который гонял меня в хвост и гриву во время боёв и между ними. Только уворачивалась я от магических вспышек, а не выстрелов.
Я бросилась под ноги врага, сбила его на землю и полоснула мечом по предплечью. Сразу же развернулась направо и повторила манёвр с другим стреляющим.
В третий раз это уже не прокатит, так что я поступила просто и грубо. Ускорилась и ударила наотмашь рукоятью в лицо, ломая нос. Следующий удар я нанесла кончиком меча, затем рубящий, потом снова рукоятью. Я меняла тактику боя, не забывая о тех, кто за моей спиной.
И враги, и наблюдатели будто замерли, ожидая промашки. Но ни сдаваться, ни умирать я не стану.
Я крутилась, атаковала и уклонялась. Чередовала удары клинком и рукоятью. Подножки и захваты, кувырки и перекаты. Казалось, бой длится уже несколько часов, но я понимала, что это не так.
Выдохлась я уже в первые минуты и сейчас работала на пределе своих сил. Остался последний. Тот, что всё это время стоял позади остальных. Самый слабый или наоборот, самый сильный?
Ответ пришёл, когда мужчина со свистом вытащил меч из ножен. Хороший меч, дорогой. Из специального сплава, который можно усилить умениями. В такой меч можно влить магию во время боя, и металл выдержит.
Смерть или жизнь. Биться или упасть. Кричать или сжать зубы.
Выбор снова сделали за меня. Мне осталось решить только то, как именно я поведу себя сейчас. Первое или второе? Второе или первое? Я взвешивала на чаше весов всё, что мне предстояло. Призвать Хаос и получить клеймо или проиграть?
 
Когда мужчина бросился на меня с запредельной скоростью, я сделала выбор.
* * *
Пётр Бойко — он же Питбуль, бывший офицер спецназа, командир диверсионного отряда — наблюдал за развернувшимся сражением. Его господин, Максим Демидов, дал чёткие указания — не вмешиваться до тех пор, пока не будет прямой угрозы для жизни Ярины Войтовой.
По мнению Питбуля, эта угроза была с самого начала, когда девчонка рванула из-под защиты поместья и пересекла первую линию. Снаряды артиллерии взрывались в опасной близости, а сама она начала отступать ползком, но… не в ту сторону. Ей бы обогнуть поместье и укрыться среди построек, а она по чистому полю да прямиком в штаб врага.
Пётр уже был готов скомандовать выведение подопечной из зоны конфликта, когда на девочку бросились два бойцы вражеской армии. Сжав зубы, Питбуль следил за тем, как тонкая маленькая девчушка отражает удары меча. Она справлялась — графский род хорошо готовил своих детей, но девочка — она и есть девочка. Куда ей против опытных мужиков?
Ярина на глазах изумлённого Петра выбила из строя сразу двоих, почти одновременно. Удары она наносила как опытный мечник, а точки поражения… Питбуль задумался, проверив, идёт ли запись на артефактной камере, что дал ему господин. Не так проста эта девушка, ох, не проста.
Пётр убрал сжатую в кулак руку, передумав отдавать команду. Теперь уже ему самому стало интересно, выйдет ли девочка победителем из этой бойни. А она сражалась словно тигрица. Точно выверенные уколы, сбалансированные удары рукоятью меча. Девочка размахивала клинком так, будто делала это годами, а то и десятилетиями.
Когда весь отряд противника оказался обездвижен, против Ярины выступил командир. Напитанный магией меч, который сам по себе был артефактом, просвистел в сантиметре от шеи девочки. Она выгнулась, почти встав в мостик, немыслимо извернулась и отскочила в сторону.
Бой обещал быть интересным.
Яростно и неотвратимо билась девочка. Не менее яростно дрался командир отряда Свиридовой. Опытный мужчина, сильный боец и искусный фехтовальщик против шестнадцатилетней девчушки. И она не уступала ему ни в чём. Разве что не хватало резерва и выносливости.
Девочка сжала зубы и бросилась на врага. А вот это интересно. Кручёный удар после двухуровневого обманного манёвра. Откуда она знает и тем более умеет применять такие техники?
Противник Ярины пошатнулся, его левая рука висела на тонкой полоске кожи — девочка почти отсекла её. И она бы победила, если бы не подлый удар в спину кинжалом. А нечего было оставлять за спиной живых врагов.
Пётр хмыкнул и наконец отдал команду. Его отряд, состоявший из таких же матёрых вояк, побывавших чуть ли не во всех горячих точках мира, выдвинулся вперёд. Им оставалось пройти около пятидесяти метров, когда раненая девочка что-то закричала, задрав голову к небу.
Брызги дождя стали ей ответом, а сама она вдруг выпрямилась несмотря на кровоточащий бок. Круговой удар, раскрученное тело девочки смазывается от скорости, сталь свистит и светится — оба противника падают на землю с распоротыми брюхами. Пётр крякнул от удивления, а девочка… девочка рухнула на колени рядом с ними.
Она стояла на коленях, опустив голову низко-низко. Дождь смывал с неё кровь и грязь. Девочка стояла. Плечи её дёрнулись раз, другой. И Ярина затряслась. Плачет? Истерика после первого боя?
Ярина Войтова подняла заплаканное лицо к небу, слизнула капли дождя с губ и захохотала.
Пётр Бойко, он же Питбуль, бесстрашный отставной капитан, испытал то самое чувство, которого не испытывал с момента своей первой битвы. Тогда Пётр попал в такую мясорубку, что кошмары преследовали его лет десять, не меньше.
И сейчас ему стало жутко. От этого дикого смеха. Жутко настолько, что захотелось сбежать. Он обернулся к своим людям, заметил тень страха в их глазах и сглотнул. Было что-то потустороннее в этом безумном хохоте маленькой девочки, которая только что одним мечом положила отряд из двадцати человек.