Еще один Валентинов день
– Билли ведь родился в шестидесятых, – осторожно произнесла она. – Тогда женщины проводили в больнице не более нескольких суток.
– Конечно, – побледнела Мэри. – Болтаю Бог весть что, – виновато залепетала она, явно нервничая. – Кроме того, я должна быть благодарна за пару дополнительных дней отдыха, которые пойдут мне только на пользу. Роды длились не так уж долго, но это утомительно, и я…
– Он ведь родился в шестидесятых, правда? – прервала Хелен.
В комнате воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только сопением маленького Джейми, потом Мэри посмотрела на визитершу.
– Не могу поверить, что он вам открылся, – наконец произнесла она. – Билли клялся, что Рафферти не расскажет ни единой живой душе…
– Не расскажет что?
Мэри выдохнула отчаянный стон и захлопнула рот ладонями.
– Ничего.
– Вы ведь не поверили в его историю, не так ли? – упорно цеплялась за здравомыслие Хелен. – Билли наплел вам ту же небылицу, что он погиб в двадцатых? Но это же полная чушь!
– Он не… В смысле, я не…
Мэри затихла, распахнутые глаза наполнились слезами.
– Не хочу об этом говорить.
Хелен смотрела на нее, разрываясь от чувства вины и раздражения, по спине потекла тоненькая струйка страха. Как Мэри могла проглотить подобное вранье? Это же абсолютная чепуха, разве нет?
Дверь открылась, Билли вернулся со спокойным приветливым выражением лица, которому прокурорша не поверила ни на секунду. Рафферти не показывался.
– Позвольте забрать у вас этот комочек радости, мисс Эмерсон, – бодро попросил Моретти и взял сына из неуверенных рук Хелен.
– Такое чудо заставляет задуматься о создании собственной семьи, не так ли? – весело лопотал Билли. – Только ребенок позволяет понять, что главное в этой жизни.
– Где Рафферти?
– Ему надо кое о чем позаботиться, – легко ответил Билли. – Он рассказал, что у вас приключилась небольшая неприятность с Вилли Моррисом. Сожалею, что не предупредил вас загодя, но я и не подозревал, насколько он опасен. К тому же я немного переволновался о Мэри и младенце. Еще раз благодарю вас за снятие обвинений. Не представляю, что бы со мной творилось, если бы Мэри начала рожать, а я застрял бы в «Джолиет».
Потом уложил сынишку в люльку.
– Почему бы вам не изложить свою версию прошлого, – ровно предложила прокурорша. – Версию Рафферти я уже выслушала.
– Рафферти вам рассказал? – ошарашено спросил Моретти.
– Естественно, я ему не поверила. Не настолько уж я доверчивая, как выгляжу.
– Естественно, – растерянно повторил Билли, явно пытаясь сориентироваться. – Рафферти большой шутник. Всегда говорил, что он должен писать сценарии. Для «Бака Роджерса» или чего-то подобного.
– «Бака Роджерса»? – повторила Хелен.
– Имею в виду «Звездный путь», – вдруг занервничал Билли. – Что-то вроде того. У Джейми фантазия будь здоров. Но ему не следовало дурачить вас, мисс Эмерсон. Непременно скажу ему об этом, как только он вернется.
Чем больше тараторил Моретти, тем неубедительнее получалось. Хелен застыла в кресле, онемев от ужаса.
– Билли, когда родился Рафферти?
– 4 ноября.
– В каком году? – подтолкнула она.
– В восемьсот девяносто… в смысле, в девятьсот… э-э… ну… Черт, не помню, – запутался бедняга. – Никогда не дружил с математикой.
– Я легко посчитаю за вас. В каком году вы родились?
– В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, – выпалил Билли.
– Это-то вы помните.
– Мисс Эмерсон, – искренне предложил Билли, – не задавайте вопросов, на которые не желаете знать ответов. Или если не хотите верить в них. Просто оставьте все как есть, ладно? И все будет хорошо. Рафферти обо всем позаботится, и вы окажетесь в безопасности.
– Что он замыслил?
Страх, обвивший позвоночник, перерос в панику.
– Послушайте, не надо так нервничать. Все в порядке.
Моретти даже не отдавал себе отчета, насколько неуместны его слова.
– Он вернется очень быстро.
– А если нет?
– Тогда мы придумаем другой способ вывезти вас отсюда, – отрезал Билли.
Стопка свежих газет лежала на столе рядом с креслом для посетителей.
– Ладно, – кивнула Хелен. – Я буду сидеть здесь и читать прессу, пока вы не решитесь рассказать правду.
– Билли! – предупреждающе вскрикнула Мэри.
Ребенок проснулся и пронзительно завопил. Моретти ястребом метнулся к столу.
Однако Хелен его опередила, раскрыла газету, пробежалась по заголовкам и нечетким фотографиям, но не обнаружила ничего особенного.
– Что это вы так переполошились? – спокойно спросила она, не отпуская листы. – Испугались, что меня расстроит состояние экономики или уровень политической коррупции?
– Даже мелкое огорчение ни к чему в такой день, мисс Эмерсон, – сказал Билли. – Отдайте газету, я ее просто выброшу.
– Не раньше, чем я узнаю, что именно вы хотите от меня скрыть, – отрезала прокурорша, переворачивая первую страницу.
И тут же все увидела. Очерк о самом известном в истории Чикаго Дне святого Валентина в комплекте с фотографиями из полицейского досье. В центре – зернистый снимок ряда тел, уложенных на цементном полу. Ниже – старые фото Аль Капоне и Чокнутого Морана. И маленькая фотография мужчины, который не мог быть никем иным, кроме как Вилли Моррисом.
– О Боже, – в ужасе прошептала Хелен.
Уставилась на размытый снимок трупов и разглядела жуткую копию человека, сейчас стоящего напротив с искаженным страданием молодым лицом.
– Это не может быть правдой, – упрямо твердила Хелен, глядя на Билли.
Тот опустился на кровать жены, взял Мэри за руку и крепко сжал.
– Мне больше нечего вам сказать, мисс Эмерсон.
– Скажите, где Рафферти.
– У него есть несколько дел…
– Нет, – рявкнула прокурорша. – На снимке. Не вижу тела Рафферти.
– Он… – сглотнул Билли, – умер не сразу. Ему удалось доползти до дверей гаража. Там его и обнаружила полиция.
– О Боже, – прошелестела Хелен и закрыла ладонью рот, чтобы задушить крик.
– Послушайте, никто не знает, почему это случилось с нами, – выпалил Билли. – Меньше всего с Рафферти. Он был лучшим из нас, держался в стороне от кровавых дел, протестовал, когда остальные не решались. Но все вернулись в жизнь, кроме него. Должно быть, он очень переживает за вас, раз решился рассказать правду.
– Где он сейчас?
И сама поразилась, как спокойно говорит. Как рационально.
– Отправился за Драго.
– Нет! – воскликнула Хелен, вскочила со стула и рванула к двери.
Но Билли опередил ее и схватил за руку – оказалось, он сильнее, чем она думала.
– Мисс Эмерсон, я дал слово удерживать вас здесь до его возвращения. И никогда не нарушу обещания такому человеку, как Рафферти. Он остановит Драго. Если Джейми не сможет, то никто не сможет, и тогда вы погибнете. Сомневаюсь, что Рафферти сумеет это пережить.
– Я не позволю ему…
– Рафферти не нужны ничьи разрешения. Он сам все решает, – упрямо твердил Билли. – Если он не вернется к одиннадцати, вы должны переодеться в униформу медсестры, которую он украл для вас, и спрятаться под кроватью, пока кто-то из семьи вас не заберет.
Хелен была худощавой, ростом пять футов девять дюймов, Билли – чуть выше, но обладал навыками бывалого уличного забияки, вряд ли она с ним справится, но прокурорша не колебалась ни секунды.
Двинула ретивому охраннику кулаком в живот настолько сильно, что Моретти больше удивился, чем пострадал, но от неожиданности согнулся. Хелен удалось застать его врасплох, оттолкнуть с дороги и вылететь в коридор. Никаких признаков высокой сильной фигуры Рафферти, да и вообще никого знакомого. Дверь за ней распахнулась, однако Хелен уже безрассудно неслась по больнице, игнорируя молодых мамаш, совершавших неспешные прогулки.
Билли бежал за ней, но Хелен не обращала внимания на преследование, прислушиваясь к своему внутреннему компасу, нацеленному на Рафферти, – его необходимо разыскать, пока Джейми не исчез, принеся себя в жертву.