Еще один Валентинов день
– Как и ты, – хрипло пробормотала она.
И сделала очень большую ошибку – прикоснулась к нему, положив ладони на лацканы пиджака, подойдя достаточно близко, чтобы он смог вдохнуть запах белых роз и почувствовать тепло нежной кожи. Рафферти не устоял. Провел пальцами через густые распущенные волосы и уставился на искусительницу почти с отчаянием.
– Я пытаюсь вести себя порядочно, Хелен, – проскрежетал он. – А ты делаешь это невозможным.
– Что знает тигр о порядочности? – откликнулась она. – Или мертвый гангстер, если на то пошло? Будь ты действительно тем, о ком рассказал, то без долгих размышлений соблазнил бы меня.
– Ты этого хочешь?
Проклятье, манящий рот слишком мягкий, и к тому же дьявольски доступен.
– Да.
– О, черт бы все побрал, – простонал Рафферти.
И, не устояв, поцеловал.
Хелен явно становилась все более искусной. Охотно приоткрыла губы под его натиском, делясь вкусом вишневой помады, зубной пасты, ароматом надежды, невинности и любви. Рафферти тут же возжелал большего, большего и гораздо большего.
Она сунула руки под пиджак, обвила его талию, но внезапно затихла и похолодела, нащупав пистолет, засунутый за пояс. Потом отпрянула от Джеймса, и он разжал объятья.
– Зачем тебе оружие?
– Это твое.
– Зачем оно тебе?
Рафферти быстро просчитал возможные объяснения и остановился на самом простом.
– Я же должен изображать гангстера, так? На вечеринке. Автоматов поблизости я не нашел, вот и решил, что пистолет подойдет.
Хелен не выглядела убежденной, но честно старалась.
– Можешь изображать Эллиота Несса.
– Кто это?
– Кончай, Рафферти. Надоели мне твои дурацкие игры. Ты не хуже меня знаешь, что Эллиот Несс – именно тот человек, который в конце концов посадил Капоне в тюрьму.
– Правда? И за что? Убийство? Рэкет? Бутлегерство?
– Уклонение от уплаты налогов.
– Хочешь сказать, – ошарашено воззрился на нее Рафферти, – что самый знаменитый бандит в истории Чикаго загремел за решетку из-за недоразумений с налогами?
И явно не поверил услышанному:
– Шутишь.
– Истинная правда, – пожала плечами Хелен, устав препираться с упрямцем. – Хотя сомневаюсь, что тебе придется по душе изображать агента ФБР с пушкой за поясом. У тебя чересчур хищный взгляд.
– Хорошо сказано, – пробормотал Рафферти себе под нос.
Потом взглянул на часы, по виду изготовленные более полувека назад.
– Заветный час близок. Уверена, что хочешь пойти на эту вечеринку?
– Я обещала.
Рафферти мимолетно порадовался, что она забыла про совсем недавнее горячее желание.
– Кроме того, мы оба выглядим безупречно. Жаль упускать возможность покрасоваться перед другими.
– Тоже мне потеря, – проворчал Рафферти. – Собираешься надеть то смешное пальто, напоминающее стеганое одеяло? Оно совсем не подходит к платью.
– Одеяло? Имеешь в виду пуховик?
– Угу. По мне, так он смахивает на огромный спасательный жилет.
– У меня есть кое-что получше.
Хелен метнулась в спальню и через минуту вернулась с шубой на руке. И с не простой шубой, а с длиннополой чернобуркой, принадлежавшей Кристал Латур, которую той лично преподнес Чокнутый Моран. Рафферти знал это по долгу службы. Именно он привез подарок шестьдесят четыре года назад. Именно он был вознагражден за доставку.
– Это тебе тоже Кристал отписала? – спросил Джеймс, забрав у Хелен меха.
Чертова вещица выглядела как новенькая.
Хелен взглянула на него через плечо и скользнула в рукава. Прокурорша была стройнее и выше Кристал, меховое пальто смотрелось на ней великолепно.
– Откуда ты знаешь, что Кристал?
– Есть два варианта ответа. Первый: я видел вещичку на Кристал шестьдесят лет назад. Второй: просто догадался, ведь подавляющее большинство государственных прокуроров не носит шубы из чернобурки. Выбирай.
– На самом деле я не люблю меха. Ненавижу думать о несчастных животных, погубленных ради женского тщеславия. Но раз уж эта лиса была убита более полувека назад, я решила, что все в порядке.
– Да уж, ты бы не приняла напрасной жертвы, – протянул Рафферти, погладил пушистый мех и почувствовал, как Хелен вздрогнула.
– А кроме того, шубу никто ни разу не надевал, – заметила она.
Сообщение настолько поразило Джеймса, что он отступил и потянулся за своим шерстяным пальто.
– Почему?
– Кристал рассказывала, что мужчину, доставившего шубу, на следующий день убили, и она так и не смогла носить ее, не вспоминая о несчастном. Так что просто убрала с глаз долой.
– Чертовски глупо пренебрегать тысячедолларовой вещью, – буркнул Рафферти.
– Сегодня чернобурка стоит гораздо дороже.
– Значит, получше заботьтесь о ней, советник. Постарайтесь, чтобы никто не продырявил ее из автомата.
– Хорошо, что напомнил. Ствол у тебя за поясом… он ведь не заряжен, правда?
– Поверь, Хелен, – сказал Рафферти, – с тобой ничего не случится, даже если я попытаюсь выстрелить.
Но прокурорша не собиралась довольствоваться полуправдой. Она остановилась в дверях и схватила безразмерную сумку.
– Ты не ответил на мой вопрос. Пистолет заряжен?
Рафферти рассвирепел от такой настырности.
– Я умею пользоваться пушкой, Хелен. Но если я сейчас прицелюсь, взведу курок и нажму на спусковой крючок, пистолет не выстрелит. Этому имеется три возможных объяснения. Первое: он не заряжен. Второе: он неисправен. Но раз уж ты из семьи копов, то неплохо разбираешься в оружии и всегда держишь его в рабочем состоянии. Третье: причина кроется в моем рассказе о том, кто я такой и откуда явился. Что выбираешь?
На мгновение Хелен заколебалась, и Джеймс практически увидел, как в умной головке заметались мысли. Посмотрел в теплые карие глаза и понял, что она снова отвергла истину, как абсолютно невероятную.
– Пистолет не заряжен, – категорично заявила Хелен. – Вперед, Рафферти, нам пора. И на этот раз я сяду за руль.
Глава 9
Кто-то тщательно подготовился. Рафферти вошел в огромный гулкий гараж и тут же захотел смыться куда подальше.
Настоящий гараж на Кларк-стрит был, конечно, намного больше. Тогда его использовали для хранения нелегального алкоголя и угнанных автомобилей. И то, и это помещение не обогревались, но здесь было достаточно тепло, чтобы Хелен решила сбросить с плеч шубу Кристал.
Рафферти крайне не понравилось, как гости глазели на его прокуроршу. Хотя он никогда не страдал собственническими порывами… в его сфере деятельности платили за другое, а в последующие годы попытка закрепить за собой что-либо стала бы пустой тратой времени.
Гараж заполонили мужчины в костюмах с пиджаками в полоску и с широкими лацканами и женщины в платьях с излишним количеством оборок. Никто не выглядел достоверно. Великовозрастные детишки вздумали устроить маскарад. Никто, кроме Хелен.
Группа мужчин играла в карты, и Рафферти почувствовал пробежавший по спине суеверный трепет. В тот роковой день они тоже играли в покер. Он даже помнил, какую масть держал в руке. В мертвой руке.
В конце кирпичного гаража располагался переполненный бар, но большая часть собравшихся, кажется, пила кофе, что и понятно, учитывая ранний час. Джеймс заметил несколько удлиненных мундштуков и, вздохнув с облегчением, потянулся за собственной пачкой сигарет. Но тут увидел, что ни одна сигарета не зажжена.
– Хелен.
На подошедшем к ним мужчине красовались короткие гетры, вышедшие из моды в начале двадцатых.
– Дорогуша, ты сказочно выглядишь, просто фантастически! Кого это ты привела с собой?
– Друга. Джейми, это Грег Тернер, старинный приятель еще с колледжа. Именно он все тут организовал… его внимание к деталям просто феноменально.
Рафферти сумел распознать слегка завуалированную напряженность в голосе Хелен. Она не больше Джеймса восторгалась безвкусной вечеринкой, собравшей гостей с фальшивыми автоматами в новехоньких фетровых шляпах.