Царь с востока
Несмотря на то, что татары находили в себе силы уничтожать некоторые зарвавшиеся в грабеже ватажки, особенно запорожцев, не всегда согласовывавших свои налёты с воеводами, Корчев был прочно занят русскими, которые устроили в городе перевалочный пункт. Спустя некоторое время Никита Иванович основал Таврическое воеводство и послал туда воеводой Андрея Дашкова, прежде служившего в Астрахани. Дашков взялся за дело рьяно и основательно - первым делом осмотрев невеликие свои владения, он, имея на руках государев приказ, вскоре основал артиллерийские позиции на мысу, названным им же Батарейным. Пушки должны были перекрыть пролив для прохода турецких кораблей к Азову и Таганрогу. К тому времени прибыл на полуостров и адмирал Тромп, а вскоре на этих негостеприимных берегах появилась и группа французских специалистов-фортификаторов во главе с инженером Гийомом де Бопланом, ранее трудившиеся на благо Варшавы, а теперь сменившие работодателя. Французы должны были в самые кратчайшие сроки разработать проект оборонительных сооружений Корчева, прикрывавших бы город от возможных атак с запада. С тех пор прошёл неполный год, татары и турки за это время дважды пытались подступиться к Корчеву, но укрепившийся на недостроенных фортах и в каменоломнях небольшой русский гарнизон и казаки отбили оба штурма, сметая врага залпами картечи из снятых с галер пушек.
- Стало быть, теперь османы решили попытать счастья, напав с моря? - проговорил Тромп, услыхав от Головина, что казаки, которые плавали на стругах вдоль южных берегов Крыма, заметили появление у Сурожа турецких галер и нескольких парусных кораблей.
Две недели спустяНочевавшего в одном из лучших домов Корчева адмирала Тромпа разбудили под самое утро, едва рассвело. Его помощник, морской офицер из фландрского Дюнкирхена, возбуждённым голосом сообщил, что русские заметили приближение турецкой эскадры к восточной оконечности полуострова.
- Господин адмирал, османы и татары снова обложили город! - добавил он и подал Тромпу шпагу.
Быстро собравшись, Корнелиус отправился к причалам - тем временем в тревожно гудевшем городе уже готовились к отражению врага. Трещали барабаны, протяжно пели трубы. Воины, покидая перестроенные под казармы дома, строились на площадях, чтобы строем отправится на позиции. Помимо Рязанского и Армавирского солдатских полков, расквартированных на крайнем востоке Тавриды, тут же находились двадцать четыре орудийные батареи, сапёрные команды и около четырёх сотен донских и запорожских казаков. Кроме того, около полутора тысяч нанятых на строительные работы мужиков подряжались в помощь пушкарям и солдатам.
Три корабля и полтора десятка галер, составлявшие эскадру Тромпа, спустя несколько часов были выведены в море, чтобы там встретить турок. Голландец не скрывал своего пренебрежения к русскому адмиралу, выказывая всем своим видом несерьёзность происходящих тут, на окраине Европы, морских сражений. Он бы никогда не появился тут, если бы не обида, нанесённая ему адмиралтейством - отстранение его от командования сильно ударило по самолюбию Корнелиуса. Так что щедрое предложение русского царя - в восемь тысяч талеров содержания и тысячу талеров морского довольствия, пришлось в самый раз, пусть в Гааге знают, что Корнелиус Мартинсон Тромп не будет сидеть без дела и смиренно ждать прощения.
- Галерам держаться берега, а при появлении врага уходить в бухту, под защиту батарейных орудий, - раздавал приказания голландец. - А там по знаку на абордаж идти, сближаясь с османами как можно быстрее. Так и корабли их, Божьей помощью да добрыми пушками, одолеем.
Перед тем как эскадра покинула бухту, Алексей Головин, подробно обговорив с голландцем ранее составленный план боя, был отправлен Тромпом командовать галерами. План адмирала был прост - он желал заманить ложным отступлением галер турецкую эскадру в корчевскую бухту и там подставить их под пушки расположенных на мысах батарей. Далее его корабли захлопывали бы ловушку, после чего в атаку на врага должны были устремиться галеры Головина. От турецких они отличались тем, что за вёслами на них сидели солдаты, а не рабы, прикованные к скамьям цепями, как водилось у османов. Тем самым, абордажная команда русской галеры превосходила числом любую турецкую. Кроме того, помимо солдат, на галерах находились ватаги казаков, более привычных к морским схваткам с турками.
Оставив галеры у мыса Кыз-Аул, все три парусных корабля держались мористее, используя перешедший к юго-западу ветер. Турки не заставили себя долго ждать - когда Алексей Головин услыхал далёкие раскаты пушечных выстрелов, которые означали появление противника у корчевских фортов, на горизонте появились силуэты приближающихся вражеских кораблей. Головин отдал приказ своему отряду разворачиваться и уходить к бухте. Однако турки имели своё мнение и следовать плану не собирались - они не стали преследовать Головина, а принялись высаживать солдат на низменный берег, покрытый высокой травой и каменными валунами. Но русские галеры уже миновали далеко вдающийся в море мыс, а потому продолжали движение к Корчеву, не видя, что предпринимает противник. Корнелиус Тромп, заметив врага, пошёл на сближение. Он знал действительную дальность поражения новых русских пушек, а потому надеялся на безнаказанный обстрел неприятеля.
- Двигайтесь, ленивые свиньи! - офицеры покрикивали на моряков, выставлявших дополнительные паруса.
План изменился. Тромп решил атаковать османов, покуда они заняты высадкой, а корабли их встали на якоря близ берега. Поймав парусами ветер, 'Коршун', 'Сокол' и 'Орёл' стремительно приближались к вражеской эскадре со стороны моря, имея за спиной стоявшее в зените светило. Яркий солнечный свет слепил глаза турецких моряков, и они не сразу заметили грозившую им опасность. Османы же были как на ладони - Корнелиус насчитал четыре парусных корабля, около двух десятков галер и множество мелких вспомогательных судов, перевозивших войска. 'Коршун' двигался впереди, за ним следовали остальные корабли, повторяя каждый манёвр флагмана эскадры. Турецкие моряки, заметив приближение чужих кораблей, забили тревогу и стали лихорадочно готовится к бою. Их парусники, снявшись с якорей, пытались маневрировать по ветру, чтобы встретить врага бортовыми залпами.
- Становится на якорь! - закричал, уже не сдерживаясь, Тромп, когда его корабль занял выгодное положение напротив турецкой эскадры.
Пушкари, изготовив орудия к стрельбе, уже ожидали приказа на открытие огня. Нижняя палуба также была готова к бою. Десятки людей напряжённо присматривались к вражеским кораблям, кидая требовательные взгляды на мостик.
- Огонь! - последовала долгожданная команда. Левый борт 'Коршуна' немедленно окутался дымом, вскоре снесённым ветром. Флагманский корабль начал бой в одиночку, не дожидаясь своих собратьев, посылая с каждым залпом пятнадцать бомб в сторону османов. Через некоторое время к бою присоединился 'Сокол', а за ним и 'Орёл'. Бомбардиры русских кораблей сосредоточили огонь на ближайшем к ним паруснике, который, умело закончив манёвр, всё же не успевал ответить стрельбою. На корабле начался пожар - бомбические пушки оставляли крайне мало шансов паруснику на спасение. Вскоре, не выдержав обстрела, турки перерубили якорные канаты и пылающий корабль стало относить к берегу, а корабли Тромпа принялись за следующий парусник.
Между тем, Алексей Головин, поняв, что голландец вступил в бой с турецкой эскадрой, решил возвращаться. Но на полпути им был замечен казачий патруль, подававший знаки двигавшимся вдоль берега галерам. В увеличительную трубу стало видно, что казаки отчаянно пытаются предупредить моряков об опасности. После того, как адмиральская галера обогнула мыс, боярин всё понял - казаки пытались предупредить о высаженных на берег турках - там скопилось до нескольких сотен янычар. Алексей Петрович принял решение разделить свой отряд - одна его часть должна была атаковать турецкие транспорты и галеры, а остальные, высадив на берег десант, поддержать огнём своих пушек вступивших в бой товарищей. Тем временем, и второй турецкий парусник, лишившись рангоута, с перебитыми мачтами, чадя чёрным дымом пожаров, пытался отвалить в сторону. 'Орёл', увлёкшись стрельбою по израненному кораблю, сам получил множество попаданий от двух перестроившихся османских парусников, только сейчас вступивших в бой. Между тем, перевозившие солдат турецкие суда одно за другим выбрасывались на берег, опасаясь быть атакованными.