Красный Дракон с позывным "Змей" (СИ)
Сделав зигзаг жизнь снова вошла в колею. Оля уволилась из армии, перешла работать в поликлинику рядом с домом. Тёща с внуками была заботлива и достаточно строга. Добавился младшенький. Выросли старшие. Сын закончил институт, работает инженером на "ящике", к небу равнодушен. Дочь пошла в медицинский, на третьем курсе выскочила замуж, правда хватило ума закончить, а уж потом кому внуки, кому правнуки. Меня списали на землю, нет худа без добра, пошёл карьерный рост (чем дальше от самолета, тем ближе к звёздам). С нами теперь живет только младший (периодически), его медали и кубки.
Надо же вся жизнь перед глазами пролетела между двумя ударами сердца... Двумя? Первый был, а где второй - второго нет. Пришло осознание: - не будет. Ни паники, ни страха: - констатация факта. Вижу, жена тревожно глянула в зеркало: -Вася! Что с тобой? Тебе плохо?
- батя!
Оля энергично, но плавно тормозит (правильно сын не пристёгнут: -улетит в лобовое) и прижимается к обочине. Всё это вижу, как бы сверху, в положении парашютиста в затяжном прыжке, только движение не вниз, а вверх (пришло слово воспаряю) прямо сквозь крышу машины. Теперь вижу снаружи и в тоже время изнутри. Выскочил сын, открыл переднюю дверь, отстегнул ремень откатил сидение назад, откинул спинку. Жена установила парковку, ручник. Выходить не стала, то же откатилась назад, опустила спинку, встала коленями на сидение, потянулась ко мне, там в низу. А я воспаряю всё выше. Уже теряются детали, раскрывается горизонт. Время то ли застыло, то ли несётся вскачь. На дороге появились какие-то машины. Высота около километра. Внезапно, получаю пинок во всю заднюю проекцию. В затылок, спину, чуть пониже, в ноги и пятки. Ощущение, будто я теннисный мяч на подаче и гигантская ракетка посылает меня в полет сверху в низ. Лечу. Воздух паровозным гудком шумит в ушах. Земля стремительно приближается. Вижу линию железной дороги (?), паровоз (?) с вагонами стоит. От состава разбегаются люди. Меня несёт дальше к кромке леса. Падать на деревья: -страх парашютиста, хотя какая разница -всё равно расшибусь. Нет, траектория
на зеленую полянку. Гудение воздуха прекратилось. Удар плашмя. Успеваю подставить руки. Больно треснулся лбом в какой-то сучек. Дикие страх и паника захлестывают сознание. Надо вскакивать и бежать, бежать, бежать.
Глава 2.
САШКО СМУШКЕВИЧ.
СЛИЯНИЕ.
30 июня 1941год. СашкО бежал. Сзади взорвалось. Паровоз затих. Упругая волна горячего воздуха хлестанула в спину. Упал. Успел подставить руки, все равно лбом больно ткнулся в какой-то сучек. Дикий страх, паника и приказ требовали вскочить и бежать как можно дальше. Он и побежал, не разбирая дороги, не глядя по сторонам. В каком-то умопомрачении углублялся в лес всё дальше и дальше пока не рухнул без сил. Очнулся-проснулся в шатре веток под большой ёлкой на подстилке из старой хвои (видимо заполз из последних сил). Светало. Сон освободил сознание от страха и паники. Восстановилась способность к анализу. Что же произошло? Последнее что помнил Василий зеленая поляна, падение, удар, разбитый лоб. Саша помнил, примерно, тоже: -взрыв, падение, удар лбом. Видимо в этот момент произошло слияние личности Александра с психо матрицей (душой) Василия. Дальше дикий кросс по лесу, без дорог, направлений и пробуждение неизвестно где. Было ясно: -произошло именно "слияние". Потому что не было никакого раздвоения, борьбы реципиента с донором за управление телом, диалогов, договоров. Была новая личность, обладающая телом пятнадцатилетнего парня, навыками и памятью, с памятью, навыками и богатым жизненным опытом Василия. Все смешалось, устоялось и прояснилось. Но документы в кармане пиджака говорили, что это Александр Янович Смушкевич, так что всё-таки СашкО (ударение на О). С этим ясно. Теперь надо выбираться к людям, только куда? Зря он так далеко забрался, на железке сейчас спасают, разбирают завал, значит есть люди! Да что уж теперь. Надо определиться куда идти: -дорога шла на восток. Не факт, и мог быть изгиб. Нет будем считать на восток. -Бежал от дороги в право, значит выдвигаемся на северо-восток, левее встающего солнца. Решено. Пошли. Опыт Василия подсказывал: - в лесу очень легко можно закружить (ходить кругами на одном месте), поэтому старался выбрать хотя бы пару ориентиров (не лёгкое дело) и двигаться в их створе. Содержимое карманов подтвердило наличие документов, сухаря, заточки из старого напильника в виде ножа с деревянной ручкой. В лесу было не так жарко, но пить уже хотелось. Ближе к полдню, тонкий слух уловил звук воды. Спустился в овраг. Путь маленького родничка перекрыл плоский камень, с края образовавшейся чаши стекал водопад сантиметров десять и призывно журчал. Напился. Умылся. Попил еще, пожалел что нельзя впрок и налить не во что, продолжил движение. Ещё одним бонусом стал куст спелой черники, наелся до отвала, надо бы взять с собой. Во что? Обратил внимание на ствол давно упавшей березы: -ствол сгнил, а кора осталась. Обрезал кусок в полметра, вычистил труху. Получилась труба диаметром сантиметров двадцать. Из чего сделать дно? Огляделся, только мухоморы. Что ж, подобрал нужного диаметра. Боялся, что ягода соком мухомора пропитается. Решил: -нижний слой ягод есть не буду, потом догадался выстелить дно листьями. Куст обобрал, получилось на три четверти тубуса. -Ничего по пути доберу. Однако больше ни зрелой ягоды, ни съедобных грибов не попалось. В лесу смеркается быстро, так что с ночевкой затягивать не стал. Так же под елкой нагреб хвои. Подъём, по обычаю, с рассветом и в путь. День получился сложным: догрыз остатки сухаря, доел ягоду. Спать ложился с тревожными мыслями, утром легче не стало. Не сидеть же, чуть развиднелось -побрел. Где-то через час, чуткий слух уловил звук работы двигателя, авиационного, не смещается: неужели аэродром?! Как самонаводящаяся ракета я двинулся на этот сигнал.
Гриша, моторист самолёта И 16 тип27 N 21, внешне, был подтверждением теории, что неандертальцы не вымерли, а растворились среди Хомо сапиенс. Рост выше двух метров, покатый морщинистый лоб, заметные надбровные дуги, в длинноватых руках с лопатообразными ладонями была сила неимоверная, характер имел мягкий, но педантичный и болезненно чистоплотный. На его стоянке всегда был порядок. Самолёт вылизан. Всё работало идеально, кроме двигателя. В каждом полёте с ним что-то происходило и постоянно не добирал мощность. Вот и сейчас стоя на стремянке с инструкцией в левой руке и ключом, который смотрелся как зубочистка, в правой, он не понимал, что нужно этой "жужжалке". Вдруг прозвучал, словно бы ангельский, голосок: - Ну куда же ты так тянешь, отпусти. -он повиновался и ослабил затяжку регулировочного винта.
"Ещё. Ещё чуть. Хорошо. А теперь чуть- чуть зажми". Гриша, самым маленьким движением, на которое был способен, двинул ключ.
-Ещё на комариное крылышко.
"Это как. - подумал Гриша- меньше меньшего"? не успел ничего решить, как услышал: "Хорошо, теперь на комариный носик" и вовсе остолбенел, он и так не двигался, а теперь? Однако вновь услышал: "Отлично, давай следующий". Таким же образом справились со второй регулировкой. В третий раз Гриша решил проявить инициативу и на "комариное крылышко" крутнуть ключ меньше меньшего. "Зачем так сильно, ослабь". Больше он не экспериментировал. На "комариное крылышко" он думал, что тянет. На "комариный носик" -ничего не думал. Закончили быстро. Даже тугой слух техника уловил, как радостно заурчал движок на малых оборотах - так вот чего нужно было этой "жужжалке"! Молнией полыхнула мысль: - а кто руководил? У стремянки стоял парнишка лет пятнадцати, белокурый, голубоглазый (чистый ариец, если бы он знал это определение):
-Ты кто? -опешил Гриша.
-Я Сашко. Нас везли в эвакуацию. Состав разбомбили. Я испугался побежал в лес и заблудился. Два дня кружил, вышел на звук, а тут вы мотор мучаете, не удержался, подсказал. Вы не обиделись, хорошо же получилось?