Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища (СИ)

Райн тоже с удовольствием бы забился в щель. Или нору. Или пещеру. Поглубже. Чтобы не видеть внезапно наступившее утро. Сегодня – особенно, потому что было особенно рано. Вчера он не задернул шторы и настырное солнце разбудило на два часа раньше.
Утренние дела закончились до обидного быстро, настроение по прежнему было гадким. Все еще ныл затылок. Не болел, просто напоминал о бренности бытия. И Райн решил, что не станет страдать в одиночку, а обрадует своим появление мир.
Раз уж времени было достаточно, ректор отправился в административный корпус не своим обычным маршрутом, а вокруг, и Академия открылась совершенно с другой стороны. Р. Ашти достал из кармашка блокнот и принялся фиксировать открытия, как то недостриженные газоны и кусты, которые, оказывается, стригутся только в местах, посещаемых руководством Академии, ранних гостей, сигающих из окон третьего этажа общежития бытовой магии и артефакторики, где учились в основном девушки, спящее в кустах изрядно помятой гортензии тело. Причем тело не адептское, а… Райн присмотрелся – младший смотритель Типлер. Ближе подойти не решился. Обильно цветущая гортензия хоть и старалась, но перебороть аромат вчерашнего празднования не смогла.
Затем ректор отметил опрокинутый и явно нерабочий цилиндр-утилизатор на повороте к мастерским и передачу сумки рукой из задней двери кухни в другие руки. Увидеть, чьи были руки не удалось, ветки мешали. Двумя минутами позже Райн поздоровался с удивленными встречей уборщиками и садовником, пристыдил за халатное отношение к обязанностям, сказал про газоны, кусты и утилизатор.
Полпути к месту работы было пройдено. Блокнот продолжал пополнятся.
На залитой солнцем лужайке между двумя домиками для аспирантов и служащих мадам Оргх выполняла комплекс упражнений эльфийской боевой разминки айя-ауре и выполняла превосходно, несмотря на то, что по обыкновению волновалась всем телом. Но так гармонично, что Ашти залип на плавные перекаты, взмахи, прогибы и выпады минут на пять. Может и на больше бы залип, если бы ушибленный об пол копчик не напомнил о себе от неудобной позы. Райн мигом вспомнил, куда шел, и настроение вернулось к прежнему состоянию.
Но едва Ашти обошел второе строение, как снова остановился. Новая секретарь воевала с платьем, зацепившимся оборкой нижней юбки за завитки на кованых перилах на площадке перед дверью в свою квартиру на втором этаже. Платье держалось крепко, виды на девичьи щиколотки, голени, коленки и частично выше снизу открывались прелестнейшие. Копчик опять напомнил, что он сегодня прадедушкин. Хорошо не сердце, как-то подозрительно бурно отреагировавшее на зрелища. Да и шее было неудобно так долго смотреть вверх. И вообще неудобно. Еще заметят, как Райн сегодня всех замечает, опять слухи пойдут. Лучше бы кусты стригли как следует.
Войдя наконец в приемную, Райн мгновенно захотел чаю, и непременно чтобы чашку ему Амантис принесла. А он бы смотрел, как она идет с подносом от двери к столу, и представлял, что у нее оборка на нижней юбке немножко оторвалась. И щиколотки. И немного выше тоже.
Кажется, удар затылком даром не прошел.
Запихав неуместные мысли поглубже, Ашти сам сделал себе чаю, обратил внимание, что аспирант Словен опять оставил грязную чашку, полюбовался аккуратно висящей на вешалке формой Академии и снова подумал про “повыше”. А ведь он и раньше знал, что Амантис здесь переодевается, но подобных мыслей до сегодняшнего утра не возникало.
Все-таки удар или сон?
Снился диван в библиотеке, пикантная возня в темноте, возмущенная, растерянная, очаровательно растрепанная и пока еще незнакомая юная леди Бредли в не менее очаровательном платье, грозящем нарушить нормы глубины декольте, допустимые для приличных девиц. Потом ее же полуоткрытая спина, локон между лопаток и решительный и тоже возмущенный взгляд лорда королевского ревизора Грейва Бредли.
Что значила фраза лорда Бредли “Вы опять?!”, адресованная юной особе, Райн сообразил мгновенно. Амантис Розалия, фигурально выражаясь, уже бывала на диванах в библиотеке, чем запятнала свою честь и подорвала доверие родителя. А тут он, Р. Ашти, коварный соблазнитель во всей красе. И поди теперь докажи, что ничего не было, если с леди платье ползет и кружева на лифе основательно примяты. Помолвка опять же расстроилась…
  
Вместе с чашкой Райн вернулся в кабинет, допил, покачался на стуле, подумал, что стоит начать что-то делать, а то так и будет про ножки и оборки вспоминать, набросал черновики приказов о лишении премии, приказ об увольнении, приказ о внеплановой ревизии в столовой, положил на видное место записку с напоминанием навестить бухгалтерию и вышел в приемную.
Ректор Ашти не имел обыкновения брать с секретарского стола ничего, кроме подготовленных и разложенных документов. Но Амантис еще не пришла, и он сам взял папки и совершенно случайно нашел забавную вещь, из которой узнал о себе много любопытного. И во сколько и какой температуры подавать чай, какого цвета папку совать первой если в настроении, а какую – если нет, как угадать настроение по позе за столом, что можно и нужно говорить, что не рекомендуется, а иногда и нельзя под страхом смерти. Слово “заодно” было выделено красным.
Чтение пришлось прервать, потому что работу за него никто не сделает. И как назло самый тихий день – четверг – превратился в зверинец. За зверя был он, ректор Ашти, а все ломящиеся к нему на прием за зрителей. Обед дела не исправил. С каждым новым вошедшим Райн зверел все больше, потом запретил вообще кого-либо впускать. Инструкция, составленная рукой Илантэ для преемницы была спасением. Отвлекаясь на нее время от времени, Райн переводил дух. Еще контроль потерять не хватало при полной приемной народа. Явление нервничающей Амантис тоже помогло. Он вдруг успокоился. Сообразил, отчего нервничает она и попросил пригласить Корпса. Пока они будут говорить, девушка как раз успеет переодеться и добежать.
 Глава 2 
Словен пришел на дежурство в приемной с опозданием, но Райну уже нечем было рычать. Он только посмотрел укоризненно, на что долговязый парень, явившийся, как всегда, с пухлой папкой черновика своей работы по теории псионики, корпение над которой совмещал с дежурством, принес и письма. Райн уже подумывал сам спуститься за ними, а на обратном пути зайти наконец в бухгалтерию. Передумал. Одно из писем было от лорда Бредли. Не забыть бы напомнить привратнику, что письма от Бредли следует отдавать только лично в руки. Не стоит Амантис пока что знать про это хоть редкое, но общение.
С момента, как Райн узнал в ввалившейся к нему в кабинет девчонке свою беглую фактически жену, он пристально за ней наблюдал. Сначала решил – притворяется. Сбежала из дома, подумала и явилась на него поближе посмотреть, но Амантис ни жестом, ни проблеском мысли себя не выдала. Мысли – вообще не читались, что ставило в тупик, поскольку прежде у Райна с этим проблем не было. Тем же вечером он внаглую влезал в головы всех, кто попадался на глаза – работало, а с юной леди Бредли – нет. Впрочем, она уже, по большому счету, леди Ашти. Всего формальностей осталось – закрепить брак совместно проведенной ночью.
Воображение подкинуло пару сцен из сна и утреннюю борьбу оборок и завитков на перилах. Безобразие… А еще – балаган. Последнее как нельзя лучше характеризовало момент, когда он, Р. Ашти, явился в дом королевского ревизора за своей договорной женой и некой суммой. Тоже договорной.
После происшествия в библиотеке лорд Бредли сам ему написал, затем они встретились и пришли к соглашению. Факт измятого платья Райн не отрицал, деньги были нужны, особенно в свете сорвавшегося союза со Штернами. То, что девица уже не девица, он еще в библиотеке понял. Это никогда не было для Райна чем-то особенно весомым, но он сделал вид, что да, и сумма мгновенно приросла на двадцать процентов.
Однако лорд Бредли был деловым человеком и потребовал гарант, что с дочерью ничего не случится сразу после вступления в брак. Так часть территории, на которой находится Академия, отходила в собственность будущей леди Ашти и становилась наследства ее детей. А если все же случится – права владения перейдут семье Бредли. И когда неугомонная невеста-жена сбежала, Райн не только денег не получил, поскольку брак не был осуществлен по всем правилам, но и части собственности фактически лишился. Лорду Бредли он писал как раз в надежде на то, что деньги получит. Хотя бы половину. А остальное потом, когда беглянку отыщут. Не его же вина, что отец дочь покрепче не запер.