Вечный путь (СИ)
Линн заставила себя принять сидячее положение. Нужно наладить связь, проверить боекомплекты, установить регулярную смену караулов. Но сил не было. Тело налилось свинцом. Она подняла левую руку и попробовала согнуть оставшиеся пальцы. От боли голова пошла кругом. Действие лекарств заканчивалось, и теперь жжение под слоем бинтов становилось все сильнее с каждым новым сокращением сердечной мышцы. Линн провела языком по небу. В горле першило. Лоб и щеки на ощупь были горячими. Она чувствовала себя больной.
В этот момент снаружи прозвучал ружейный выстрел. Линн выбежала из казармы с пистолетом в руке. Спустя пару секунд следом за ней появилась Робинс.
Стреляла Грей Арсис.
— Мне показалось, кто-то крадется вдоль стены! — Она возбужденно перевела дыхание и поправила тактический шлем, съехавший на глаза.
— Ну и? — Линн осмотрелась кругом.
Белый свет прожекторов казался неестественным и резал глаза на фоне зеленоватого вечернего сумрака. Над пустыней полыхал изумрудный огонь, когда частицы звездного ветра сталкивались с магнитосферой планеты.
— Никого, — Грей сперва виновато опустила глаза, но потом вскинула голову, окрыленная неожиданной идеей. — Они натурально попрятались, когда я подошла. Может такое быть, капитан? Могли эти желтоглазые стервы спрятаться от меня?
— Может быть, — сказала Линн ровным голосом. — Смотри в оба, Арсис. Постарайся не создавать лишнего шума. Это может их спровоцировать. И не трать понапрасну патроны. В бою их количество в магазине продлит тебе жизнь.
— Но мне показалось...
— Смотри в оба.
Линн направилась обратно к двери пакгауза. Они случайно пересеклись взглядами с Робинс, и сержант отвернулась. Она не проронила ни слова с тех пор, как Линн сбила ее с ног и отобрала винтовку, с тех пор как сержант в припадке безумия едва не застрелила Килара. Но Линн чувствовала, что это не упадок мысли и не прострация. Робинс вела собственную молчаливую борьбу, и это обнадеживало.
Линн прошла в правый конец пакгауза и отперла бронированную дверь с электромагнитным сейфовым замком. Универсальный ключ существовал только в двух экземплярах. Один был у нее, другой — у начальника службы обеспечения дивизиона. Линн дождалась, когда щелкнет разомкнувшееся реле, и вошла в комнату. Пошарив в темноте рукой, она нащупала выключатель. Под потолком вспыхнули флуоресцентные лампы, осветив верстаки с устройствами для опрессовки патронов, оружейные пирамиды, формованные пластиковые контейнеры для амуниции и цинки с боеприпасами. Пахло оружейной смазкой и антикоррозийным спреем. Неприятный, химический запах. Как дешевый освежитель для туалета.
Линн остановилась в дальнем конце помещения. Узкая металлическая дверь почти сливалась с внешней стеной пакгауза. С ее помощью предполагалось эвакуировать вооружение во время пожара и в том случае, если основной проход через казарму окажется заблокированным. Линн снова достала мастер-ключ, вставила в щель считывающего устройства... и немного помедлила. Сейчас она должна последний раз все обдумать и принять окончательное решение. Истеричные голоса в сознании убеждали ее мчаться куда-то очертя голову. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы совладать с паникой. Ее всю трясло. Непонятно, от болезни или от страха?
Линн знала, что этой ночью поставит себя вне закона, но она уже давно переступила Черту, и обратной дороги у нее нет. Леора отторгала ее, как зараженную клетку, способную поставить под угрозу весь организм. И пусть Эльза Доэл катится в бездну со своей революцией! Линн не станет ходячим символом для реализации чужих политических амбиций. Ее пугало вовсе не осуждение общества или расплата за грехи. Она боялась неизвестности, раскинувшейся впереди как Южный океан — без конца и края. Линн чувствовала себя слабой, беззащитной и очень одинокой. Она с детства привыкла быть частью отлаженного военного механизма, но после известных событий за Чертой, она перестала вписываться в систему. Разве что Килар поможет ей скрасить одиночество. Может у них что-нибудь и получится. Она не знала.
Линн предстояло довериться человеку, который пробуждал в ней настолько пестрый калейдоскоп эмоций, что она всерьез опасалась за целостность своего рассудка. Она все еще боялась Килара, испытывала почти физическое отторжение из-за его чужеродной природы, и в то же время ее влекло к нему со страшной, неодолимой силой. Линн терялась рядом с ним, становилась сама не своя. Тоже самое она испытывала в присутствии Жара. А еще эти чертовы критические дни… Так не вовремя!
«Проклятые боги! За что мне все это?»
Еще немного, и она окончательно слетит с катушек. Одной Прародительнице известно, чем это может для нее закончится. Есть вещи, на которые она повлиять не в силах. Линн прикрыла глаза, набрала воздух в легкие, потом медленно выдохнула.
«Я спокойна! Во имя Рождения! Я совершенно спокойна!»
Да. Она спокойна. Отлично. Что дальше?
Ее солдаты — те из них, кто еще живы. Если Линн начнет помогать Килару, то для всех остальных она превратится в изменницу. А с изменниками никаких компромиссов быть не может. Линн не оставит им выбора. Если эти дурёхи предпочтут смерть, у нее появится шанс выяснить, действительно ли она такая бесчувственная дрянь или только притворяется. Конфликт становился неизбежным, так же как неизбежна кровь, которая щедро прольется на этом берегу в ближайшие часы.
Что еще? Ходоки. Желтоглазые по собственной воле не разбегутся, но ей не обязательно ввязываться в неравный бой. Если все сделать четко и быстро, дикари и глазом моргнуть не успеют. Хорошо, что они перемещаются только пешком. Кровь красная, а ходоки ходят. Это дает ей шанс.
Оставался Килар. Его присутствие едва не вызвало настоящий бунт.
Грей и Надин потребовали немедленно его обезвредить, то есть нашпиговать пулями, сжечь труп, а пепел развеять по ветру. В отличие от Робинс, они никогда не бывали за Чертой, и видели таких как он лишь в анимированных клипах по «Эверколу». Пропаганда изображала мужчин тупыми двуногими животными с огромными выпирающими зубами и длинными волосатыми лапами, свисающими вдоль бочкообразных тел. На экране тафу превращались в монстров, насиловали женщин, терзали их, калечили и разрывали на части. Иногда они их также ели. Тафу — падшие существа. Они не способны дарить жизнь и умеют лишь разрушать. Каждый из них может в любой момент стать чудовищем. Это из-за них север обезлюдел, а предки были вынуждены переселиться в тропики, где до этого прозябали только чокнутые натуралисты.
Неудивительно, что Грей и Надин боялись его одного больше, чем всех ходоков вместе взятых — те, по крайней мере когда-то, были женщинами. Линн пришлось сделать вынужденную уступку подчиненным и запереть дверь блока «С», словно клетку в зоопарке. Если Килару не удастся найти оставленное для него послание, а потом самостоятельно выбраться из пакгауза, все ее усилия пропадут даром.
Так… Надин Галлинс сидит в пулеметном гнезде на крыше и наблюдает за внешним периметром. Если быстро преодолеть расстояние между двумя пакгаузами, Надин со своего насеста ничего не заметит. Но стоит ей случайно посмотреть во двор — все пропало. Возникнут неудобные вопросы, и Линн не сможет на них ответить. Нужно подстраховаться. Про рекер лучше сразу забыть. Кочевники держат позицию за насыпью стартовой площадки и расстреляют любого, кто попытается приблизиться к машине ближе, чем на пятьдесят ярдов. Остается гусеничный вездеход.
Мы не определяем правила… так продолжить или отступить?
— Отлично, детка. Надеюсь, ты все предусмотрела. — Линн сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду. — Ну что ж, пожалуй, начнем.
Звук ружейного выстрела проник в его сознание. Веки Алексея дернулись и поползли вверх. Он сидел перед окном на полу, облокотившись спиной о стену. Его голова свесилась на плечо. Он задремал на какое-то время. Снаружи расползались зеленоватые вечерние тени. Широкий луч цвета расплавленного чугуна все еще разделял темное небо и темную землю. Темное небо и темный океан.