Песнь ворона (ЛП)
— Тебе не о чем беспокоиться, — поправил себя он, как будто это было лучшим объяснением.
Скрестив руки на груди, я дал ему время обдумать объяснение. Когда отец продолжал молчать, беспокойство отразилось в каждой морщинке на его лице, я опустил руки по бокам и небрежно прислонился к столу. Я давно понял, что он был более открыт для обмена деловыми вопросами, когда я казался более расслабленным. Отец иногда был похож на испуганное животное — мягкие, маленькие шаги не давали ему отступить.
— Серьезно, пап… Что происходит? Ты выглядишь напряженно.
Он открыл папку, бросил один взгляд на то, что находилось внутри, а затем быстро закрыл ее снова. Это была темно-синяя папка с надписью «Джеймс Фитцджеральд, адвокат», тисненой золотыми буквами спереди. Того факта, что это было от адвоката, было достаточно, чтобы вызвать беспокойство, но я оставался спокойным снаружи, внутри же мое сердце безжалостно колотилось в груди, пытаясь сломить мою браваду.
— Тебе действительно не нужно беспокоиться.
Я выпрямился. Казалось, что на этот раз расслабленность не поможет.
— Это как-то связано с «Черной птицей»? — Когда папа кивнул, я спросил: — Тогда почему это меня не касается? Разве мы не участвуем в этом вместе? Разве я не должен знать, что происходит с курортом?
Легкая улыбка затеняла уголки его рта.
— Иногда ты прямо как твоя бабушка. Просто ничего не можешь с собой поделать, не так ли? Всегда нужно знать, что происходит. — Он откинулся на спинку кресла, провел руками по своему стареющему лицу, по седеющим волосам и сцепил пальцы за головой. — Хорошо, ладно. Очевидно, землевладелец хочет изменить условия нашей аренды, и если мы не согласимся на это, они собираются продать землю. Это означает, что новые владельцы могут решить сделать что-то еще с собственностью или попросить еще больше денег, чем сейчас.
Я уставился на него, в то время как отец уставился на папку на столе, ни один из нас не произнес ни слова. Новость тяжело повисла в воздухе, отчего в комнате стало тепло и душно. Должно быть, произошла ошибка, простое недоразумение. Это не могло быть. Я мало что знал об этой стороне бизнеса, но перед смертью бабушка рассказывала мне историю о том, как она основала «Черную птицу», слишком много раз, чтобы сосчитать. Это определенно было достойно хвастовства.
Мать-одиночка, у которой был только диплом средней школы, которая никогда даже ногой не ступала в кампус колледжа, не говоря уже о посещении занятий, сумела открыть успешный отель типа «постель и завтрак». Сама по себе. Только с помощью банковского кредита. Это было невероятно, даже по сегодняшним меркам. Излишне говорить, что она всегда подробно рассказывала о своих достижениях.
— Как они могут это сделать? Я мог бы поклясться, что слышал, как бабушка говорила, что это пожизненная аренда или что-то в этом роде. Как они могут вот так ни с того ни с сего менять условия? — Очевидно, я не был посвящен в большую часть юридической стороны курорта, но за последние десять, или около того, лет я кое-что слышал или понимал, что это неправильно.
Папа оторвал свое внимание от папки с файлами, чтобы встретиться со мной взглядом. Его глаза были такими же, как дневник, который лежал рядом со мной, — потрепанный и полный историй. Хотя прямо сейчас он, казалось, был на пределе своих возможностей. Отчаявшийся и побежденный.
— Дело перешло из рук в руки.
— Я не знаю, что это значит, — возразил я, отчаянно нуждаясь в дополнительной информации, чтобы разобраться во всем этом. Потому что на данный момент я считал, что нас обманывают, и единственный способ предотвратить это — рассказать мне все.
— Да, ты прав. Твоя бабушка подписала пожизненный договор аренды. Но на годы жизни, а не на курорт. И поскольку собственность перешла из рук в руки, условия аренды гласят, что между новыми владельцами и нами должно быть достигнуто новое соглашение.
— Но я думал, ты сказал, что есть вариант платить больше, или они продадут землю. Зачем им продавать, если они только купили её?
Он опустил руки на колени и пожал плечами.
— Я не знаю всех деталей, Дрю. Я никогда даже не слышал об этих людях. Насколько мне известно, чеки всегда выписывались агенту по недвижимости, который занимается — или, по крайней мере, раньше занимался — финансовыми и юридическими аспектами аренды. Всякий раз, когда мы добавляли новые здания или нам приходилось затрагивать землю, мы обращались к агенту. Не к владельцу. Так что я понятия не имею, как и почему земля перешла из рук в руки.
— Кто тебе сказал об этом? Как ты узнал о земле, договоре и аренде?
Папа схватил папку, поднял ее, чтобы показать мне, а затем бросил обратно на стол.
— Наш адвокат приходил сегодня утром, чтобы доставить это. Он задержался на несколько минут, чтобы объяснить основные детали, но в остальном, если я захочу узнать больше, мне придется записаться к нему на прием в его офис, за что с меня будет взиматься почасовая плата, которая, вероятно, больше, чем я зарабатываю за месяц. С тех пор я просто просматриваю документы и пытаюсь во всем разобраться.
— Я хочу сказать… Откуда ты знаешь, что это законно? Откуда ты знаешь, что нас не обманывают? — Я не собирался сдаваться так легко.
Мой отец был умным человеком, но, учитывая, что он провел всю свою жизнь на курорте, у него не было большого жизненного опыта. Конечно, я тоже не знал, но, по крайней мере, у меня было тринадцать лет в системе государственной школы, в то время как у моего отца их не было. Моя бабушка не могла управляться с гостиницей и каждый день отправлять его в школу, поэтому она держала его при себе и, по сути, заставляла учиться самостоятельно, пока сама управляла бизнесом. В школе можно было многому научиться у детей из всех слоев общества.
— Он наш адвокат, Дрю. Не думаю, чтобы он строил козни за нашими спинами. Не говоря уже о том, что в первую очередь агент по недвижимости передал эту информацию адвокату. Так ты намекаешь, что все, кто когда-либо был замешан в этом деле, пытаются перехитрить нас? С какой целью? Что, черт возьми, они могли бы получить, сделав это? — Он привел несколько довольно убедительных аргументов, хотя я не собирался просто сдаваться.
— Я не знаю, пап. Что-то в этом не так. — Возможно, это было связано с моими личными чувствами по поводу курорта. Я наконец-то согласился с идеей ребрендинга курорта, чтобы сделать его по-настоящему успешным, а не чем-то, что едва держалось на плаву. Поэтому мне показалось неправильным, что все это пошло коту под хвост, когда я был на грани реализации нескольких действительно хороших идей.
— Как я уже сказал, Дрю… тебе не о чем беспокоиться. Я справляюсь с этим.
Я кивнул и отвернулся. Мало что мог сделать, так как он отказался на самом деле вовлекать меня. Просто рассказывать мне об изменениях в договоре аренды было бессмысленно, если только он не планировал выслушать меня и, по крайней мере, быть открытым для моих мнений и предложений, а не отмахиваться от моих вопросов, как будто они были не более чем теориями заговора.
— Что это? — спросил он, отрывая меня от моих разглагольствующих мыслей.
Когда я поднял взгляд и увидел, что он указывает на потрепанную книгу на углу стола, я сразу вспомнил, зачем вообще пришел в офис. Выдвинул нижний ящик, схватил большой почтовый конверт и положил его поверх дневника.
— Просто кое-что, что оставил гость. Она спросила, могу ли я отправить его.
Я ненавидел называть Кенни гостьей, но не знал, как еще ее называть. Она написала мне несколько дней назад, чтобы спросить, могу ли я поискать его, и с тех пор мы довольно регулярно общались. Конечно, все это было в текстовой форме, но, по крайней мере, это было что-то. Хотя этого недостаточно, чтобы называть ее моей подругой, и хотя мы несколько раз занимались сексом, я не мог сказать, что мы были чем-то большим. Просто было проще сказать, что она была гостьей.
— Почему мне не позвонили? — Сомнение омрачило его глаза, когда он прищурился и нахмурился. Обычно папа отвечал на все звонки по связям с гостями. Кенни была не первым человеком, который оставил что-то, а затем звонил, чтобы спросить, нашли ли это. И все же она была первой, с кем я взял инициативу на себя. — И что еще более важно, почему его не принесли в офис? Я никогда раньше не видел этого блокнота.