Песнь ворона (ЛП)

— На данный момент это все бессмысленно.
Я молилась о каком-нибудь способе увидеть его лицо, глаза, о малейшем шансе прочитать его мысли. Мне нужно было выражение его лица — морщины на лбу, складки под ресницами, изгиб губ — чтобы помочь мне направить этот разговор. Однако вместо этого мои ангелы доставили кое-что другое.
Я положила руку на мягкое сиденье между нами, не осознавая, что рука Дрю уже там. Тепло его кожи пробивалось сквозь прохладный ветерок, который шелестел листьями вокруг нас. Связь была достаточно сильной, чтобы удержать меня от отстранения, но в то же время достаточно успокаивающей, чтобы успокоить мои нервы и позволить мне продолжить.
— Из того, что ты рассказывал в прошлый раз, похоже, что твоя семья вложила свои сердца и души в это место. И полагаю, что в какой-то момент ты тоже это сделал. Просто потому, что ты не чувствуешь, что первоначальная цель все еще актуальна, это не значит, что нельзя создать новую.
Дрю перевернул свою руку так, чтобы его рука легла поверх моей. Тепло его ладони проникло в мою кожу, согревая все мое тело, как спичка. Огонь. Пылающий ад. Одно простое прикосновение к единственной части моего тела обладало способностью разжечь во мне пламя желания, комфорта и, как бы странно это ни звучало, таинственного понимания. Когда парень заговорил, его голос накрыл меня, как защитная вуаль — тяжелое одеяло из толстой шерсти, защищающее меня от непогоды вокруг.
— Ты сама сказала, что здесь много работы для двух человек. И это правда. Обычно мы прекрасно справляемся. У каждого из нас есть два выходных дня в неделю, и большую часть времени мы проводим в офисе. У нас двадцать домиков, и через две недели двенадцать будут свободны. Если в остальное время мы работаем на половину мощности, то для нас это хорошая неделя. У нас с папой по-прежнему все те же обязанности, за исключением того, что на это уходит четверть времени.
— Есть так много способов заявить о себе, которые могли бы помочь привлечь сюда больше людей. Я не понимаю, почему не может быть пятидесяти двух недель, подобных этой. Здесь прекрасное, Дрю. Я здесь всего два дня, но уже в восторге от этого места. Уверена, что я не единственная, кто приходит сюда и получает это чувство надежды и цели.
Парень сжал мою руку и вздохнул, давая понять, что этот разговор окончен. Я не могла понять ни одной причины, по которой он отбрасывал все это в сторону, по крайней мере, не дав курорту шанса расцвести. Но я была не в том положении, чтобы спорить с ним по этому поводу — то, что Дрю собирается делать с этим курортом, не имело ко мне никакого отношения.
— Прости, Дрю. Я не хотела совать нос не в свое дело. Я просто вижу в этом месте большой потенциал.
— Почему тебя это так волнует? — Его тон казался отягощенным раздражением, хотя прикосновение — то, как Дрю провел подушечкой большого пальца по моим костяшкам почти с любовью — говорило об эмоциях, которые и близко не были негативными.
Прежде чем шок от его вопроса ослаб настолько, чтобы ответить ему, зажглась лампочка, прикрепленная к углу крыши, и окутала парня теплым, мягким светом. Этого было достаточно, чтобы увидеть спокойное выражение его лица, доказывающее, что вопрос был не более чем простым любопытством.
Дрю взглянул через мое плечо в сторону угла дома, откуда исходил свет, и тихонько рассмеялся.
— Глупая кошка, — пробормотал он, как бы объясняя внезапное вмешательство. — Понятия не имею, откуда она взялась, но приходит каждую ночь. Она трется об этот угол дома, и, как только срабатывает индикатор движения, убегает в испуге. Можно было бы подумать, что она уже все поняла, но это не так.
Мне хотелось посмеяться вместе с ним, пойти этой кроличьей тропой и забыть о нашем разговоре. Но я не могла ничего сделать, кроме как наблюдать за ним, потерявшись в его взгляде, уставившемся вдаль, как будто парень мог видеть, куда ушла кошка. И как бы мне ни хотелось сидеть здесь, держа его за руку, пока деревья шелестели вокруг нас, как наша личная баллада, я знала, что не смогу.
 
Беспокоясь, что Дрю вспомнит вопрос, который остался без ответа — потому что у меня не было ответа, — я отпустила его руку и спросила:
— Так как насчет фильма?
Дрю покачал головой, словно освобождаясь от своих мыслей, и снова обратил свое внимание на меня с улыбкой, которая почти заставила меня сжать ноги вместе. И если этого было недостаточно, парень наклонился ко мне, очень близко, заставляя поверить, что собирается меня поцеловать, когда на самом деле просто потянулся за нами, чтобы схватить холщовую сумку для покупок. Но хуже всего было то, как блеснули его глаза, когда парень отстранился и вылез из гольф-кара.
Казалось, мне не удалось скрыть свое желание.
К счастью, деревья вдоль тропинки давали достаточно темноты, чтобы прийти в себя, когда я последовала за Дрю к озеру.
Причал был Т-образной формы, без каких-либо препятствий вдоль прямой, с ограждениями высотой по пояс, охватывающими конец. Казалось не очень безопасным перемещение по нему без чего-либо по бокам, что удерживало бы меня от падения, поэтому я осталась прямо позади Дрю, используя лунный свет, чтобы видеть, куда мы направляемся.
Когда мы проходили мимо лодки, привязанной на полпути, я подумала о нашей сегодняшней прогулке. Точнее, вспоминала — в ярких деталях — наш поцелуй под колокольней. Я так погрузилась в свои воспоминания, что чуть не налетела на Дрю. Снова. Если бы мне удалось врезаться в него дважды за один день, парень бы подумал, что я сделала это нарочно. К счастью я спохватилась прежде, чем Дрю успел заметить, что чуть не споткнулась.
Парень наклонился и снял крышку переносного очага, который стоял на открытом пространстве в конце причала. Через несколько секунд в ночи затрещало пламя, а еще через несколько зарождение небольшого костра дало достаточно света, чтобы увидеть, что мы делаем.
Отодвинув крышку в сторону, Дрю указал на большой открытый шкафчик для хранения у перил с одной стороны.
— Подушки для стульев там. Принесешь их, пожалуйста?
Пока я доставала удивительно удобные подушки и раскладывала их на шезлонгах, Дрю занялся проекционным экраном. Как только парень все установил, я была очень удивлена. В этом не было ничего особенного, но изобретательность была впечатляющей. Я могла бы сказать, что Дрю изготовил его сам с помощью большого белого полотна и двух черных шестов, которые закрепил в доке, чтобы натянуть экран, который был, по меньшей мере, пяти футов в высоту и семи в ширину.
— Вот, выбирай сама. — Дрю передал мне айпад и сел в шезлонг рядом со мной.
Я явно была слишком сосредоточена на киноэкране, потерявшись в полном очаровании, потому что понятия не имела, где он взял устройство.
Прокручивая его фильмотеку, я нашла названия, о которых никогда не слышала, те, которые у меня были, и несколько, которые казались такими старыми, что я даже подумала, не скачал ли он их случайно. Однако, в итоге, остановилась на фильме, который хотела посмотреть, но никогда не видела — «Игрок» с Марком Уолбергом.
— Вот этот, — сказала я, указав на название.
Дрю потребовалось несколько минут, чтобы подключить проектор и устроиться рядом со мной, но как только он это сделал, мне стало трудно сосредоточиться. Вступительная сцена заполнила проекционный экран, звук шел через динамик позади нас, но я не могла уловить суть. Наши шезлонги разделяли несколько сантиметров, мы не соприкасались, не разговаривали, даже не смотрели друг на друга. И все же, каким-то образом, энергия вокруг нас была настолько сильной, что мы словно были связаны.
Я повернула голову и заметила, что Дрю наблюдает за мной.
В очаге потрескивали дрова, мерцало пламя.
Парень прищурился, приоткрыв губы.
Жар окутал меня, душил, опалял, хотя я не могла определить источник. Очаг был недостаточно близко, чтобы его тепло могло накрыть меня таким образом, а это означало, что всепоглощающий жар был вызван его пристальным взглядом. В том, как Дрю смотрел на меня, было что-то важное, чего я никогда не чувствовала, как будто парень собирался произнести самые важные слова, которые я когда-либо слышала.