Генерал армии мертвых

Генерал трясущимися руками достал из чемодана целую груду топографических карт разных краин Албании. Карты были испещрены пометками, крестиками.
— Нет, — сказал генерал-лейтенант. — Я не хочу воевать в этих местах. Уберите карты, прошу вас!
— Уже убрал.
— Мы сами нарисуем план. Дайте мне чистую бумагу! План некой неопределенной местности, местности вообще.
Генерал снова стал рыться в чемодане, но никак не мог найти чистого листа.
— Можем нарисовать вот здесь на обратной стороне, — сказал он и протянул большую фотографию. Это была фотография кладбища в окрестностях озера. Закат солнца. На берегу можно было разглядеть несколько лодок и фигур.
— Очень хорошо, — сказал генерал-лейтенант. — Дайте мне, я нарисую план.
Оба склонились над перевернутой фотографией, запахи коньяка и фернета смешались.
— Здесь равнина.
— Справа пусть будет гора.
— Не надо гору.
— Тогда лес.
— Нарисую еще реку, — сказал генерал.
— Правильно. Река нужна для того, чтобы разделить поле боя. На каждом поле боя посредине должна быть река.
— Как в каждой столице, — сказал генерал.
— С этой стороны я размещаю свои войска.
— А я расположу напротив.
Они снова склонились, рисуя на обратной стороне большой фотографии красными карандашами множество условных значков.
— Еще ночь, — сказал генерал.
— Албанцы все спят.
— А мы бодрствуем.
— Нам предстоит воевать сегодня
— Наши армии тоже пока спят. Спят в палатках, разбросанных в ночной тьме.
— Да. Они спят тяжелым сном.
— Но мы сейчас их разбудим.
— Горн протрубит тревогу.
— Перед сражением нам нужно подкрепиться, — сказал генерал.
Они пропустили по рюмочке.
— Вы знаете песню «Пролетела стая уток»? — спросил генерал. — Как-то ночью я увидел странный сон. Будто в небе клином летят могилы.
— Забавный сон.
Главное нам сейчас — не шуметь, подумал генерал.
— Не должно быть никакого шума; это война мертвых.
— Война призраков.
— Я начинаю, — сказал генерал, — атакую пехотой, вот здесь и здесь.
У генералов заблестели от азарта глаза. Они снова склонились над столом и снова почувствовали горячее дыхание друг друга и запах спиртного. Перебрасываясь военными терминами, перебивая друг друга, они яростно спорили из-за каждой стрелочки, нарисованной на картоне.
— Ты не можешь здесь пройти! — воскликнул генерал. — Я смету тебя полевой батареей. К тому же ты забыл про мои самолеты.
— Я их уничтожу, у меня в подразделениях есть противовоздушная оборона, а у тебя нет, — горячо возразил генерал-лейтенант.
— Ты не отметил на карте гору, потому что не хочешь, чтобы я использовал горных стрелков! — воскликнул генерал.
— Я не нарисовал ее по другой причине, я вообще боюсь гор.
— И я их побаиваюсь.
— Вот как!
— Атакую танками, — заявил генерал.
Они еще долго продолжали кричать и спорить, склонившись над картой. Оба взмокли, языки у них заплетались. Рюмки они разбили.
— Я вас окружаю, — заявил генерал-лейтенант, — беру вас в клещи.
— Ничего не выйдет, я брошу в бой неопознанных солдат. Я вас уничтожу. Разобью наголову.
— У меня тоже есть неопознанные солдаты и даже больше, чем у вас. Вот сейчас резня начнется, — воскликнул генерал-лейтенант. — Атакую.
Потные и взлохмаченные, они склонились над картоном. Карандаши дрожали у них в руках, они с трудом переводили дыхание.
Неопознанные сражались с бешеной яростью. У них не было ни имен, ни голов, поэтому в бою они были просто великолепны.
— А это что за значок здесь? — вдруг воскликнул генерал-лейтенант.
— Это моя разведчица, проститутка.
— Я ее взял в плен. Не видишь, что ли?
Генерал побледнел от злости.
— И что ты теперь будешь с ней делать?
— Расстреляю; вы прекрасно знаете, как поступают на войне со шпионами.
— Не расстреливайте, — воскликнул генерал. — Я могу ее обменять.
— У меня нет проституток.
— Я дам вам десять пленных.
— Нет.
— Я дам больше. Я отдам всех танкистов.
— Нет.
— Не расстреливай ее, — задыхаясь, пробормотал генерал, — прошу тебя.
Он вскочил, но ноги у него подкосились, и он рухнул на колени. Генерал-лейтенант смотрел на него, вытаращив глаза.
 
— Светает, — сказал генерал и попытался встать.
— Я слышал какой-то шум.
— Кто-то идет по коридору.
Они прислушались. Шаги стихли.
— А знаете, из-за чего мы поругались со священником?
— Нет, — сказал генерал-лейтенант.
— Из-за скелета, — сказал генерал. — У нас не хватает одного скелета ростом метр восемьдесят два.
— Велика беда, — хмыкнул генерал-лейтенант. Глаза его неожиданно блеснули. — Метр восемьдесят два? А хотите, я вам продам именно такой?
— Нет, — сказал генерал.
— Почему нет? У меня их навалом. По дружбе уступлю вам за сотню долларов.
— Нет.
— Ведь вы сказали, что вам нужен скелет метр восемьдесят два, верно? У меня таких полно. Если вам угодно, у меня есть и метр девяносто два. И два метра. И даже два пятьдесят. Наши солдаты были крупнее ваших. Хочешь?
— Нет, — сказал генерал, — не хочу.
Генерал-лейтенант пожал плечами.
— Как хотите, — сказал он. — Мое дело — предложить.
Генерал встал и с трудом дошел до чемодана. Он открыл его и вытряхнул содержимое на пол. Списки, карты, записи вперемешку с полотенцами и рубашками. Он схватил кипу списков и нетвердой походкой вышел из комнаты.
— Куда это он направился? — пробормотал генерал-лейтенант. Генерал прошел несколько шагов по пустому коридору и остановился перед какой-то дверью.
Священник спит здесь, подумал он.
— Священник, — тихо позвал он, наклонившись к замочной скважине. — Священник, вы меня слышите? Это я. Я пришел мириться. Зря мы поругались из-за полковника. К чему нам ссориться из-за какого-то мешка? Мы можем уладить это дело, святой отец. Создадим полковника заново. Согласен? Соглашайся, священник! Это нам обоим на руку. Ты скажешь, какая же ты легкая, Бети! Хорошо. Скажи ей! Это ведь и ее касается. Тебе только скелета не хватает. Вот он. Я принес списки, священник, ты меня слышишь? Вот он здесь, у меня. У нас полно солдат ростом метр восемьдесят два. Вставайте, выберем одного из них! Вот один из второй роты пулеметчиков. Вот еще один, танкист. Вот еще одного нашел. Вставайте, проверим в списках всех по очереди! Вот и еще один. У этого не хватает двух передних зубов. Но это неважно, мы можем заказать их дантисту. Вот я еще одного нашел. И еще двух. Вы меня слышите? И все — метр восемьдесят два. Мне кажется, что я и сам метр восемьдесят два.
Генерал долго еще что-то бормотал, наклонившись к замочной скважине. И вдруг дверь с грохотом распахнулась. Толстая женщина в халате вперила в генерала гневно-презрительный взгляд.
— Как вам не стыдно! Хоть бы с возрастом моим посчитались!
Генерал вытаращил глаза. Дверь захлопнулась прямо перед его носом, и он какое-то время стоял неподвижно. Потом нагнулся, с трудом собрал списки, рассыпавшиеся по полу, и вернулся к себе в номер.
  
Глава предпоследняя
 
Когда на рассвете портье принес последнюю телеграмму, они все еще пили. Генерал вскрыл телеграмму, но не смог разобрать ни одной буквы. Он таращил глаза и морщил лоб, но все равно прочесть ничего не смог. Полоска телеграммы была похожа на полоску тумана, вырезанную из бледного незнакомого неба. Он скомкал ее и, покачиваясь, направился к окну. Открыл одну створку и выкинул телеграмму на улицу.
Телеграмма падала вниз, медленно планируя в холодном полумраке.
  
Глава последняя
 
На чужую землю падал снег вперемешку с дождем. Тяжелые мокрые хлопья снега таяли, едва успев коснуться бетонной взлетной полосы. На голой земле снег лежал немного дольше, но даже тонким белым слоем не успевал ее покрыть, потому что дождь уничтожал своего союзника, как только они оба касались земли.