Сын поверженного короля (ЛП)

— Алкоголь или бурак не помогут. Ты только делаешь хуже, позволяя ему этим заниматься.
Рашид пристально смотрел на неровные очертания крыш, когда я встала и пошла прочь.
Оказавшись на первом этаже, я оглядела помещение, в котором проходили арвах. Женщина, которая отвела меня наверх, подметала песок между подушками. Внутри осталось ещё двое человек, они сидели, прислонившись к стене. Один из них был одет в плащ и повернулся так, что я не могла его разглядеть. Другой был низким мужчиной со шрамами на лице, на которое огонь отбрасывал тёмные тени. Волосы на его голове были коротко пострижены. От того, как он говорил со своим компаньоном — почти с ухмылкой, скользя языком по губам и сверкающим зубам — мне стало не по себе.
Спорящие голоса снаружи заставили меня отвлечься от мужчин. Женщина уронила щётку с громким стуком, застонала и, проговорив что-то типа «опять», побежала к выходу. Я последовала за ней.
— Не здесь! — закричала она двум мужчинам, которые как будто ругались. — Не сейчас! Внутри посетители.
Они оба были очень высокими, и один из них был сильно старше.
— Это не твоё дело, — сказал более пожилой мужчина.
— Ты не знаешь, с чем играешь, пытаясь вызывать духов, — огрызнулся более молодой.
Он отличался от большинства мужчин в Алмулихи. Несмотря на то, что он был одет и вёл себя, как человек моря, в нем было что-то необычное.
— Одхам, — сказала женщина, прижав руки к предплечьям пожилого мужчины. — Идём внутрь. Не обращай внимания на этого дурака.
— Нет! — сказал Одхам и приблизил своё лицо к более молодому мужчине на расстояние кулака. — Я не дам людям вроде тебя осквернять мою работу, потому что они считают себя умнее меня.
Молодой человек хмуро посмотрел на Одхама. Тяжёлые серебряные браслеты звякнули, когда он затряс кулаками.
— Мазира не дремлет, пока ты пытаешься дёргать за ниточки её могущества. Она скажет своё слово, и ты пожалеешь о том, чем ты здесь занимаешься.
Не думая, я начала кивать, соглашаясь со словами молодого человека. Я испытала неожиданное облегчение, когда услышала, как кто-то произносит вслух мои мысли. Я подошла к нему поближе и теперь смотрела на Одхама и женщину.
— Он прав, — сказала я.
Все они замерли и уставились на меня, но когда я увидела лицо молодого человека вблизи, я опешила. Он показался мне почти знакомым, но я знала, что никогда не встречала его раньше. У него на лбу был изогнутый шрам, который тянулся до самого виска. Я бы не забыла такой шрам. Снова посмотрев на Одхама и женщину, я сказала:
— Если вы просите чего-то у Мазиры, это влечёт за собой последствия. Она ничего не дает просто так. И она ничего не делает по доброй воле. Если вы осмелитесь призвать ифрита или си'лу, вы можете разрушить этот город до основания.
Одхам нахмурился и наклонился ко мне.
— Дураки, — прошипел он, переведя взгляд с меня на странного мужчину. — Вы дети? Всё это легенды! Которые рассказывают у костра! — его голос сделался громче.
— Одхам… — тихонько предупредила его женщина. — Внутри ещё остались люди.
Когда женщина утащила Одхама прочь, молодой человек прошипел:
— Если это так, то лучше уж я буду ребёнком. Взрослые смотрят на вещи и думают, что видят всё, но дети знают, что надо смотреть между строк, и хоть они и не видят всего, они продолжают искать.
Он повернулся ко мне.
— Идём. Мы их предупредили. Пусть сами узнают, что будет, если они призовут богиню.
Он поманил меня, и я последовала за ним. У меня было ощущение, что мы с ним были единственными разумными людьми на этой улице.
Глава 8
Эмель
— Куда мы идём?
Я шла за мужчиной по улице, минуя группки людей. Его шаги были огромными.
— Ещё не знаю, — сказал он. — Просто всё это так сильно… — он выбросил руки вперед. — Выводит из себя.
Неожиданно он остановился и повернулся ко мне. Он убрал волосы со лба и скорчил гримасу.
— Боги, я ведь даже не представился.
 
Он кивнул головой.
— Кас.
— Кас, — повторила я, посмотрев на него. — Эмель.
Его улыбка сделалась шире, и я потеплела, но только немного.
— Не желаешь чего-нибудь выпить? Чтобы забыть об этих дураках, которые не уважают Мазиру. А может, ты голодна? Как насчёт того, чтобы сходить в моё любимое место?
Я покачала головой. Я поела высушенных абрикосов с мёдом перед уходом из дома.
— Я не голодна, но думаю, что мне не помешало бы выпить.
В последний раз мне было необходимо выпить, когда меня готовили к мухáми. Сегодня я собиралась выпить не для того, чтобы смыть свою гордость, я собиралась смыть своё прошлое. И хотя я только познакомилась с Касом, общение с ним давалось мне без усилий. А обещание лёгкого вечера показалось мне облегчением после того, что произошло с Фирозом.
Мы дошли до противоположного конца байтахиры, до заведения, где люди толпились внутри и снаружи — его стены были открытыми, точно прилавок на рынке. Мужчины и женщины в хаотичном порядке выдавали кружки с напитками из-за низкой стены. Снаружи стояли столы и стулья, все они были заняты. На некоторых стульях сидело по два человека, как правило, один человек сидел на коленях другого.
— Они подают здесь заморское вино. Самое лучшее.
Он улыбнулся и взмахнул пальцами.
— Виноград растёт под звуки гитары.
Гитары? Он хотел сказать — ситары?
Кас пошёл искать для нас место и сказал мне подождать на улице. Я решила досчитать до сорока, и, если он не вернётся, пойти во дворец. Не успела я дойти до двадцати, как он повёл меня к пустому столу с двумя стульями. Я последовала за ним, не заметив, что начала улыбаться.
— Я не думала, что ты сможешь найти для нас место, — сказала я, садясь.
— Здесь только что освободилось, — сказал он. — Давай я принесу нам напитки.
Ночь была холодной, и я ещё сильнее закуталась в плащ. Я нежно коснулась верблюжьей шерсти, наслаждаясь её мягкостью.
Кас поставил на стол две тяжёлые бронзовые кружки с громким стуком. Поблагодарив его, я сделала большой глоток.
— Ну?
Он приподнял брови и посмотрел на меня.
— О чём задумалась, дева?
— Похоже, виноград тоже любит музыку.
Кас рассмеялся и сделал глоток. Он оглядел людей, сидящих вокруг, после чего сказал:
— Одам дурак и всегда им был. Он не знает, что творит.
— Мой друг работает там. Помогает с арвахами.
— Тебе следует сказать ему…
— Я говорила. Он не слушает.
Я выпила уже половину кружки.
— То место, откуда я приехала… — начала я, но затем остановилась.
Я вдруг поняла, что он ни разу не спросил меня об этом. Он не нахмурился, когда я заговорила с ним, или когда он увидел меня, не задался вопросом, откуда я. Я потеплела к нему ещё больше, и мой язык развязался.
— Нельзя произнести слово «джинн» без того, чтобы на тебя не шикнули.
— Правда? — спросил он, хлопнув ладонью по столу.
— Да! — сказала я.
Он уже казался мне другом.
— Ваши — люди умнее здешних.
— Не знаю.
— Здесь все избалованы миром.
— Но вы ведь не всё время жили в мире?
Вздохнув, он опустил взгляд на свои сцепленные руки.
— Я стараюсь забыть об этом. Нет, это не мир. Прошло уже достаточно времени после нападения, и люди уже начали забывать. Так быстро, что мы воспринимаем нашу безопасность как должное.
— А теперь у вас новый король.
— Это так.
— Он хороший король?
Интересно, что люди думали о Саалиме?
Кас пожал плечами и расцепил пальцы.
— Он не король Марек.
Вино развязало мне язык, и я сказала:
— Мой отец был королём моего поселения. Его убили.
Он испустил глубокий вздох и посмотрел мне в глаза.
— Мне жаль.
— Думаю, это было к лучшему.
Он наклонил голову, и я начала объяснять ему, кем я была и откуда приехала. Мне было легко ему довериться.