Дьявольская сила (сборник)

— Эй… ты что это, папаша?
Оно издало хнычущий звук и снова отдернуло руку, метнувшуюся назад к лицу, затрепыхавшуюся вдоль дряблой кожи на шее.
Так оно и стояло, гримасничая и лихорадочно шевеля прикрываемыми трясущейся ладонью губами.
Парень приподнял с прилавка костюм, тогда как оно не переставало напряженно следить за каждым его движением.
— И много у тебя таких вещиц, а, папаша? Все подносишь и подносишь. Да где ты берешь-то? Может, воруешь, а, старик?
Того прямо-таки передернуло.
Рука снова потянулась вперед, в очередной раз пытаясь забрать костюм обратно.
«Да что там… Зарабатывает, старый хрыч, как может. Не пойман — не вор, хотя на самом деле наверняка подворовывает, Впрочем, что с него взять?»
— О'кей, папаша, — сказал парень, быстро придвигая к себе костюм.
Грязную банкноту, которую он выудил откуда-то из-под прилавка, тут же накрыла и убрала подальше другая, не столь молодая рука.
Парень стал методично обшаривать пальцами карманы пиджака.
На прилавок выскользнули тяжелые часы. Парень попытался было прикрыть их складками костюма, но испуганные глаза уже все увидели.
— А может, и их подаришь, как бы в придачу, а? — спросил он.
Оно уже метнулось к двери, схватилось за ручку и стало вращать ее не в ту сторону, Все так же с часами на руке парень обошел прилавок. Оно тем временем уже сотрясало дверь.
— Кончай, папаша, — бросил парень — А ну-ка, перестань!
Оно оглянулось через плечо, посмотрело на приближающегося парня и что-то беззвучно пробормотало. Наконец дверь распахнулась, и оно выскочило на улицу, выскальзывая из протянувшейся было крепкой руки.
Оно неуклюже неслось но дороге, широко раскидывая при этом ноги.
Наконец остановившись, оно обнаружило, что оказалось на берегу канала, в самой тени, где его никто не мог заметить.
Стащив с себя кепку, оно засунуло ее в карман, после чего быстро затеребило пальцами по лысой голове.
Не следовало бы ему выходить на улицу без волос.
* * *
Одинокая песня Артура Лоутона свободно парила над пустынными огородами. Ему, веселому накачавшемуся пивом, было совсем не холодно, ибо содержавшаяся в нем выпивка сделала весь мир счастливым и теплым мостом.
Уже давно перестав интересоваться тем, куда он идет, Артур целиком позволил незнакомому существу сопровождать себя. Вообще-то тот появился неизвестно откуда и аккуратно взял его под руку Артур был уверен, что впереди его поджидают очередные проявления заботы и гостеприимства.
Их путь пролегал мимо грядок, к стоящему на краю огородов сараю. Последние несколько сот метров Артур прошел, опираясь на гибкую и крепкую руку, надежно обхватившую его за талию.
От легкого прикосновения той же руки дверь сарая отворилась, и Артур не особенно ловко ввалился
 внутрь.
Оно зажгло керосиновую лампу, тогда как Артур тем временем уселся на перевернутый упаковочный ящик и принялся пересчитывать собственные ноги. Каждый раз результат почему-то получался другим. Вообще-то их было две, это он точно знал, так что теперь ему просто хотелось в этом удостовериться.
С трудом дотрагиваясь до каждой из ног, он наконец убедился, что все в порядке — как с точки зрения их количества, так и качества. Тогда он заставил себя вновь принять вертикальное положение и обхватил ладонями предложенную ему кружку.
Свет от керосиновой лампы поблескивал на влажном лице незнакомца, Теперь над его бровями наподобие некоторого украшения располагалась узкая полоска темных волос, Оно наблюдало за Артуром с деловито-озабоченной улыбкой на тонких губах.
«Вампир какой-то», — в краткий миг просветления пронеслось в мозгу Артура.
Оно беспрестанно притрагивалось пальцами к своему лицу, расправляя складки сморщившейся на лбу кожи. Водянистые глаза следили за Артуром, пока тот пил из кружки.
Наконец Артур заговорил, Тому нечего было на это ответить, хотя Артур, впрочем, не обращал на это никакого внимания — он был полностью поглощен собственными проблемами. Речь его лилась с невероятной легкостью, а свободный поток мыслей заставлял Артура даже всхлипывать при каждом столкновении с очередным подтверждением глубины и силы собственного интеллекта.
 
«Все они варвары, а Христос распят».
Потом оно отвернулось от Артура и склонилось над перегораживавшей угол занавеской, за которой хранился набор всегда чистых, остро отточенных и готовых к работе инструментов.
Вынув длинный кухонный нож, оно положило его на заблаговременно расстеленный прямо на полу кусок холста. Толстые резиновые перчатки до самых локтей покрывали худые руки.
Потом оно стащило с головы волосы и аккуратно отложило их в сторону.
Хотя и с некоторой растяжкой во времени, но Артур все же стал постепенно замечать, что отношение к нему со стороны хозяина сарая как-то меняется. Он почувствовал на плече его руку, которая явно призывала продолжить возлияние, Оловянная кружка, вновь оказавшаяся в его руке, на сей раз оказались наполненной какой-то другой, еще более приятной жидкостью.
Артур не испытал ни тревоги, ни беспокойства, когда оно стало стаскивать его с упаковочного ящика и укладывать прямо по центру расстеленного холста. Оно вообще вело себя по отношению к нему с подчеркнутой внимательностью, даже нежностью, что особенно правилось Артуру, Нет, правда, оно ему очень нравилось.
* * *
С трудом передвигая усталые ноги, полицейский брел по тянувшейся вдоль огородов дороге. Жизнь не баловала его. Впереди были целых три часа дежурства, и к тому же неизвестно, что надет его дома и намерена ли она передумать. Если нет, то ему придется переиграть все заново, а это неизбежно создаст массу трудностей.
Заметив свет в окне сарая, он нехотя подумал, что там может происходить. Ему и раньше доводилось обращать на это внимание, и всякий раз он не переставал гадать на этот счет. Тоже, наверное, какой-нибудь бедолага, женившийся на сварливой бабе…
Он остановился на берегу канала и стал размышлять, стоит ли пойти и посмотреть. Вообще-то это было странно, и если что случилось… Он свернул с дороги и побрел между огородами в сторону сарая.
Свет в окошке погас.
Он ускорил шаги и не более чем через четыре минуты оказался у цели. По пути ему никто не повстречался. Он дернул ручку — дверь была заперта.
Полицейский постучал.
Потом обогнул сарай и потрогал окна — те были плотно заперты.
Чутье подсказывало ему, что внутри кто-то есть.
Он подошел к двери и позвал — ответа не последовало.
Но у кого-то же должен быть ключ…
И он отправился на его поиски.
* * *
Спустя минут сорок полицейский вернулся, Свет в сарае все так же не горел, и он уже начал было подумывать, что зря затеял все это. Потом еще раз постучал в дверь и посветил фонариком через окно, но опять безрезультатно.
Открыл дверь и посветил фонариком внутри.
Газонокосилка. Скамеечка. Четыре упаковочных ящика. На полу свернутый в рулон брезент.
Он
 вошел, поводил лучом фонаря по стенам.
На краю одного из ящиков лежал какой-то маленький инструмент.
Скальпель.
Он наклонился над рулоном брезента, потрогал его пальцем.
Что-то мягкое.
Положив фонарик на ящик, развернул брезент, и кровоточащая масса выкатилась прямо к его ногам.
Ткани и мышцы, сухожилия и блестящие головки костей — все почти целое, а в общем — мягкая масса, по форме которой он узнал человеческое тело. Глаза в лишенных век глазницах, сведенные вместе бесплотные конечности, беззубый рот, обнаженный мозг…
А рядом лежало что-то розовое, мягких очертаний, тщательно сложенное.
Человеческая кожа.
* * *
Прошло четыре часа, прежде чем они обнаружили, где оно живет.
Выяснилось, что практически никто о нем ничего не знает. Оно то приходило на огороды, то уходило и постоянно куталось от холода. Оно вообще скрывалось от людей.