Будет больно (СИ)

- Не въезжайте, они этого не любят.
Рина выскользнула из машины, предоставив водителю полюбоваться на вырез платья. Джеджун бросил ему крупную купюру, вылез следом. Японка обвила его руку, прижавшись грудью к плечу, повела по дорожке внутрь. Ее острые зубки клацали около его уха.
- Это место меняет людей… в лучшую сторону. Они становятся честными.
- С самими собой?
- Умный мальчик, - мурлыкнула Рина, щурясь, как кошка. – Хорошо, что ты «чистый», почувствуешь все сполна.
- Как это место называется?
- «SIN»*.
Дорожка вела к огромному дворцу в традиционном японском стиле. Он даже напоминал императорский. Белоснежные стены и неповторимые изгибы крыши создавали атмосферу таинственности. Черные японские сосны окружали здание со всех сторон. То тут, то там виднелись беседки для любования сакурой, высаженной у небольшого пруда. Негромко журчал ручеек.
- Выглядит как пансионат для бабулек.
Рина расхохоталась. Стоило им войти в тень, отбрасываемую крышей, как центральная дверь отворилась. Навстречу вышел высокий мужчина, поклонился, после чего пропустил гостей внутрь. На нем был традиционный костюм, однако лицо закрывала устрашающая маска. Ее дьявольская ухмылка не обещала ничего хорошего. Изнутри также все было выполнено в безупречном минимализме – седзе** без малейшего рисунка, простые деревянные рамы. Словно бы все деньги ушли на вычурную внешнюю красоту. Украшением могли назваться лишь бамбуковые стволы, прикрывающие тонкие ширмы. Мебель отсутствовала.
- Так тихо, - Джеджун был уверен, что японка приволочёт его в какое-нибудь гнездо разврата, где на каждом диване извивается девка, насаженная на три члена, и поразился абсолютной тишине.
- Я заказала сегодняшний вечер для тебя, малыш. Иди, развлекайся.
Рина поцеловала Дже в щеку и исчезла за дверью. Ким неуверенно переминался с ноги на ногу, потом заметил, что мужик безмолвно ожидает его.
- Веди.
- Что выберет господин, боль или наслаждение?
- Наслаждение.
Мужчина тут же шагнул влево, толкнул в сторону ширму, сделанную из рисовой бумаги, поклонился. Дже оказался в помещении, точно таком же, как и предыдущее. Дальше – еще одно, второе, третье. Когда Киму надоело слоняться по лабиринту, он обнаружил низкий стол. На нем лежала одежда, которая привела Дже в истеричный восторг. Ибо кроме длинной полупрозрачной белой рубашки и чулок из тонкой кожи ничего более не предлагалось. Ни маломальских трусов, ни штанов. Только пояс и подвязки.
- Ебать, хеллоуин.
Джеджун с хихиканьем натянул тряпье. Без белья он ощущал себя странно, однако где его не пропадала, и не в таком виде тусовался. Когда последняя застежка с тихим щелканьем встала на место, за его спиной беззвучно отъехала в сторону ширма. Дже оглянулся и увидел, что дальше идут ступени. Да и стены из бумажных превратились в настоящие каменные. Судя по всему, под землей его ждал бункер, за пределы которого не прольется ни звука. Сердце застучало от волнения и предвкушения. О да, такого приключения у него пока не было. Даже самые горячие штучки в борделях по всему свету не притягивали его, как сейчас один лишь полутемный лаз в подземелье. Несмотря на каменные ступени, он не чувствовал их обжигающий холод. Да, было немного прохладно. И только. Ступени закончились и, судя по всему, теперь он находился метрах в трех под райским садом, а коридор вел дальше. Его освещали лишь свечи, добавляя толику мурашек. Где-то вдали звякнули цепи. Джеджун пошел на звук, повернул направо и замер – у очередной железной двери стоял высокий мужик. На нем не было ничего, кроме той же устрашающей маски, широкого ошейника и набедренной повязки. Смотрелось дико, однако ржать не хотелось. Слуга склонился в поклоне, стоило лишь появиться хозяину. А выпрямившись, толкнул дверь.
- Сервис бля, - пробормотал мажор, проходя внутрь.
Он ожидал увидеть огромную кровать и сучек, но его глазам предстал лишь большой стул, даже трон. Кроме него в большом полутемном помещении больше ничего не было. Из мебели. Ибо в центре высился столб, у дальней стены находилось странная конструкция, напоминающая коновязь. На стенах висели хлысты, плети, ремни, лопатки и другие садомазо игрушки. Что-то скрипнуло, отворились низкие люки. И в комнату кинулись стремительными тенями две злющие псины. Джеджун с визгом отпрыгнул, когда дико лающие доберманы прыгнули на него. Громко звякнули толстые цепи, натянувшись, и собаки грянули на пол, заскулили от боли.
  
- Бляди а… чуть не обосрался… - прошептал побелевший от шока Джеджун, схватившись за сердце. – Еще один такой неждан, и я прикрою эту шарашку! Еще и гринпис натравлю за говеное обращение с живот…
Слова застряли в глотке, когда тот же слуга прошел вглубь и нажал на огромный рычаг. Стена поползла в сторону.
- Хрена се тут система… - Джеджун упал в кресло, с интересом ожидая, что же сейчас будет. – Надеюсь, никаких больше собак.
Однако то, что появилось в мерцающем свете факелов, заставило его замолчать – дыхание оборвалось, словно ему задвинули мощным хуком в солнечное сплетение. Слуга вывел за цепь мужчину. Высокий, загорелый, он выгодно смотрелся в потертых кожаных штанах. Грубый материал шоркал и поскрипывал при ходьбе. И без того широкие плечи были расправлены, так как руки его были стиснуты ремнями. Цепь, такая же толстая, как и у доберманов, крепилась к мощному ошейнику с длинными острыми шипами. Лицо было скрыто за металлической маской, напоминающей намордник. Мужчина напоминал яростного зверя, ждущего подходящего момента, чтобы атаковать. Такого хотелось… нет, не приручить, сломать, подчинить, заставить вылизывать пятки. Джеджун задрожал от предвкушения, словно бы маленький мальчик увидел целую гору подарков под рождественской елкой. Облизав сухие губы, он с жадностью разглядывал своего раба, а тот смотрел в пол, подчиняясь правилам.
- У вас есть полчаса на наслаждение, господин.
- За десять кусков?! Ну и тарифы! - поразился Джеджун, на мгновение обретя способность говорить.
Когда дверь за слугой закрылась, он вновь молча пустил слюни на свою игрушку. А тот рухнул на колени, театрально тяжело и безумно сексуально. Наверное, жутко отбил колени, подумалось Дже. Однако стоило признать, получилось просто охрененно. Джеджун ощутил, как скрутило возбуждением чресла. Он не практиковал БДСМ, не был заинтересован «Темой», не читал фон Захер-Мазоха. Знал пару типчиков, повернутых на боли, этим и ограничивался. Да, он был капризным, но так, чтобы унижать или унижаться, и спускать от этого, нет, не пробовал. И сейчас несколько смутился, осознав, что этот мускулистый человек покорно ждет своей участи. Мажорство мажорством, но чтобы просто наебнуть человеку хлыстом, это уж пардоньте, надо быть немного психом.
Доберманы не были столь щепетильны, они попытались достать до мужчины, лязгали зубами, однако между ними оставалось добрых полтора метра, и животные в бессилии рычали и скалились. Джеджун разглядывал мужчину довольно долго, потом выпрямил ногу и ткнул носочком, затянутым в чулок, в его широкую грудь.
- Посмотри на меня.
Тот наглым образом не послушался, видимо, решив специально разозлить нерешительного хозяина.
- Эй, я приказываю тебе поднять чертовы глаза!
Упрямец продолжал играть на нервах Кима, и тот с силой пнул его. Мужчина отпрянул, однако удержался на коленях, только цепи звякнули. Джеджун поднялся и обошел его кругом, внимательно разглядывая красоту хорошо развитого тела. Над такими мышцами ему самому пришлось бы изрядно поработать, и то вряд ли бы получил такой рельеф. Протянув руку, он ухватил незнакомца за волосы, проигнорировав кожаные ремешки от намордника, и рванул назад, запрокидывая ему голову. Темные глаза уставились на него без тени мольбы или страха. Это, да в купе с гремящими за спиной цепями с собаками, выводило из себя. Джеджун успел принять на грудь в клубе, а потому довольно быстро начал злиться. Ему было невдомек, что настоящие доминанты в «игре» - весьма вежливые в общении, спокойные и уравновешенные люди, знающие границы. Он же, как обычный нуб, даже не рядовой юзер, просто постарался причинить боль, да посильнее.