Нефритовое сердце

Позови его.
Попроси его помощи.
Взмолись, чтобы он утешил твои муки!
Невидимая длань потянула Кайсин с упорством, и девушке невыносимо захотелось поддаться ее настойчивой силе. Она жаждала Вей Шена. Она хотела стать с ним одним целым, ощутить его в себе, прильнуть к нему всем телом…
Соски так набухли, что заныли от пульсирующей боли. Кайсин крепко сжала одну из грудей, пытаясь унять дрожь, но от этого ей еще сильнее захотелось чужих прикосновений. Она зажмурилась и зарычала, представляя, как Вей Шен обнимает ее. Она была готова сделать шаг в сторону дверей. Сил сопротивляться желанию больше не осталось. Кайсин открыла глаза и увидела себя: раскрасневшуюся, распаленную, с горящим недобрым огнем взглядом.
Увидела и не узнала.
В отражении на нее словно смотрел чужой человек. Она никогда не была такой. Ни разу в жизни страсть еще не овладевала ею. Это незнакомое, новое чувство, которому никогда не было места в жизни Кайсин. И чем дольше она вглядывалась в очертания своего тела, тем отчетливее видела, как вокруг нее сгущается чья-то злая воля. Она пытается извратить ее, повлиять на действия и помыслы. Кто-то тянулся к ней, и прямо сейчас он хотел, чтобы Кайсин открыла двери и отдалась Вей Шену. Он поможет тебе, стоит только попросить, и он поможет…
– Ни за что! – закричала она, исторгая свой дар.
Яркая вспышка осветила покои, отразившись и усилившись стократно. Кайсин упала на пол, схватившись за голову, она сидела так, пока все не стихло. Приоткрыв один глаз, вновь посмотрела на зеркало. По его гладкой поверхности, чуть потрескивая, ползли трещины. Они быстро распространялись, образовывая узор в виде древесных ветвей, и вот из самого центра вдруг выпал небольшой осколок. Он рухнул на полосу камня, что визуально отделяла зеркало от остальной комнаты, и разбился, разлетевшись вдребезги.
Кайсин робко протянула руку и подцепила ногтями крошечный осколок. Свет ламп и свечей переливался в нем, исторгая цвета радуги, и казалось, он отражает сразу весь мир. Были в нем и Нефритовая башня, и Лоян, и Рисовые края, и огромные пустыни и горы, пики которых терялись среди облаков. В этом крошечном мирке жила своя собственная Кайсин, такая же напуганная и изумленная. И наверняка был там и Лю.
– Лю!
Девушка замерла на мгновение. Она бросилась к гардеробу, где втайне хранила фрагмент зеркала У-Синь. Лихорадочно перебирая вещи, Кайсин обыскала шкаф вдоль и поперек. Она так давно не держала тот заветный осколок, что совсем позабыла, где его спрятала. Наконец он отыскался в самом дальнем углу, завернутый в бежевый шелковый платок.
Держа зеркало трясущимися руками, Кайсин вернулась на кровать и положила его перед собой. Она мечтала увидеть Лю. Только его лицо могло вернуть ей надежду.
– Духи! Прошу!
Лишь теперь она поняла, как соскучилась по нему.
– Лю! Лю!
Мрачные тени внутри осколка грозно клубились, угрожая затопить все вокруг. Кайсин решила призвать свой дар. Однажды она уже пыталась повлиять на зеркало, еще дома, перед самой свадьбой, но ее силы были в ту пору ничтожны. Теперь же на ее стороне были не только месяцы изнурительных упражнений, но и могучая аура Башни.
– Помоги мне, – прошептала Кайсин.
И Башня откликнулась на зов. По венам заструилось невиданное могущество. Девушка словно воспарила над одеялом. Она поспешила обуздать эту силу, направить ее на зеркало. И в этот раз оно поддалось. Тьма начала менять очертания, приобретая знакомый и ставший уже родным облик.
– Лю… – всхлипнула Кайсин.
Одинокая слеза упала на поверхность зеркала. И Лю вдруг пошевелился.
– Кай? Кайсин? Птичка? Это правда ты? Кайсин!
Они смотрели друг на друга, изумленные, не в силах больше вымолвить ни слова. Лю… Он был непохож на себя. Стал подтянутым, сухопарым и изможденным. Прошедшим половину мира странником. Юноша пожирал ее глазами, утирая слезы, но вдруг охнул и отвернулся.
– Как такое возможно? – едва не захлебываясь от восторга, воскликнула Кайсин.
– Я не знаю. – Казалось, Лю был смущен.
– Ч-что такое? Почему ты не смотришь на меня?
  
Юноша прокашлялся.
– Прости, птичка. Ты не одета.
Кайсин опустила взгляд и уставилась на собственную обнаженную грудь. Она повалилась на спину, держа зеркало в вытянутых руках, и засмеялась. И так радостно, так искренне и так приятно она не смеялась уже очень давно.
– Какой же ты глупый! Лю! Подожди, никуда не уходи. – Девушка сходила за ночной шелковой накидкой и вновь прильнула к зеркалу. Прямо сейчас ей было все равно, в каком виде она предстала перед Лю. Просто поверить не могла, что все это взаправду. – Что происходит? Где ты? Как мы можем слышать друг друга? У меня к тебе просто тысяча вопросов! Лю?!
Юноша посерьезнел.
– Я в пустыне, Кай. Мое сердце… В общем, мне удалось вылечиться, и тот осколок, которым меня ранили, – вот он, в моих руках.
Глаза Кайсин расширялись с каждым его словом. Она слушала, задержав дыхание, боясь перебить Лю.
– У меня мало времени, – продолжал он. – Нужно уже уходить. Мы идем к тебе, Кай! Я и Жу Пень! Духи, тут столько всего приключилось, мне так хочется рассказать тебе все. Представляешь, у Малыша появилась невеста, хе-хе. А еще нам помогает кое-кто, кого ты даже представить не можешь! Ах да, Си Фенг! Он тоже с нами.
Теперь помрачнела Кайсин. Она до сих пор не знала, как относиться к бывшему телохранителю, который некогда был для нее самым близким человеком. И который убил ее отца.
Это не укрылось от внимания Лю.
– Он не хотел делать то, что сделал, Кай. Его околдовали, тот же человек, что разлучил нас с тобой.
– Тейтамах, – одними губами произнесла девушка.
– В общем, мы хотим вызволить тебя. Ты ведь там? В Нефритовой башне? В доме Мага?
Кайсин кивнула, сверля зеркало невидящим взором.
– Нет, Лю, – вдруг сказала она. – Не нужно. У вас не получится. Вы не сможете просто заявиться сюда, пройти через врата Башни и забрать меня. Вас убьют! Прошу, не нужно. Я не могу этого допустить! Не приходи, прошу тебя.
Юноша замолк и взлохматил пыльные волосы.
– Может, есть другой путь? Ну, в Башню? Тайная тропа в горах, о которой никому неизвестно?
Кайсин покачала головой.
– Я не знаю.
Их взгляды, полные грусти, радости, затаенной тоски и надвигающейся тревоги встретились и долго не отпускали друг друга. Где-то со стороны Лю послышался громкий рык, раздались чьи-то голоса, донесся стук камней.
– Мне пора, птичка, – торопливо заговорил Лю. – Мы уходим на север, в Као Бэй. Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе. Я не оставлю тебя там! Ты слышишь? Если надо, я переверну эту башню вверх ногами, но заберу тебя оттуда! Обещаю. Я приду за тобой, ты слышишь, птичка? Приду.
Слезы закапали на поверхность зеркала. Кайсин закивала, но ничего не смогла ответить. Ком в горле мешал ей дышать.
– Я побежал, Кай! Я… – Лю снова посмотрел ей в глаза и погладил свой осколок кончиком пальца. – Я тебя…
Его образ вновь заволокли тени, и Кайсин осталась совсем одна.
Она проплакала полночи, пока не истлели свечи и не потускнели лампы. Просто лежала, не думая ни о чем, прогнав все тревоги и волнения. Кайсин вспоминала лицо Лю, родное и доброе. Она мечтала обнять его и услышать те слова, заветные, самые сильные и настоящие.
«Я люблю тебя. Люблю», – шептала она в полумраке.
Им не позволят быть вместе. Тейтамах, Шень Ен – неважно. Их разлучат снова. Он погибнет, если попробует прийти сюда. Он даже не дойдет до Башни, которую окружают солдаты Легиона. Он погибнет на улицах города, и тогда Кайсин навеки останется в одиночестве, в ледяной пустоте, окруженная врагами.
Не сумев совладать с чувствами, Кайсин поднялась и прошла в дальний угол комнаты возле выхода на террасу. За все время, проведенное в Башне, она ни разу не выходила туда. Девушка остановилась перед небольшим округлым столиком и стянула матовое полотно с золотистой клетки, где сидел буревестник. Спасенная ею птица стала такой же пленницей, какой была и сама Кайсин. От осознания этого на душе стало мерзко.