Обрушившая мир (СИ)
— Влад, давай скорее! — кричу я надрывно, почуяв, как неловко дрожат руки. — Влад! Влад?..
Я не слышу ответа, только бросаюсь вперед, выпускаю крылья, с ревом накидываюсь на них, сплеча рублю темным клинком. Шанс обернуться выдается только после того, как все люди оказываются на земле, мертвые или умирающие. Все десять, больше телепорт не темнеет, больше боевых отрядов не предвидится. Нат странным пассом и парой слов закрывает его, разлом пространства схлопывается. Почему Влад этого не сделал?
Обернувшись, я вспоминаю все известные ругательства. Нат тоже застывает, роняет ножи и выглядит до того растерянной, что мне становится безумно жаль ее, но времени нет.
— Черт, черт, черт… — как заклинание, шепчу я, кидаясь к Владу. Он, привалившись к стене, стонет сквозь зубы, а по темной рубашке на животе растекается кровавое пятно — незаметное почти, но липкое, страшное, неприятное. — Нет, не может быть… — вою я, чувствуя, как слезы жгут глаза. — Не смей!
Пальцами пытаюсь зажать рану, но крови слишком много, скользко, руки в красном по локоть. Только не Влад! Только не он — его я столько раз старалась спасти, он — то человеческое, обычное, живое, чего мне никогда не хватало…
— Рикошет, — слабо — успокаивающе — улыбается Влад. Хрипит, кровью плюется, но спокоен удивительно: — Так хотел портал закрыть, защиту не стал ставить, отвлекаться. Ты не виновата, Кара, не надо… Я рад, что умер так. В бою.
Я видела много ран, поэтому прекрасно знаю, что он умирает. Совсем. Вот так просто.
Убив столько людей, я не задумываюсь, как они легко уходят. Привыкла уже видеть смерть на каждом шагу, притерпелась, но самонадеянно верю, что те, кто мне важен, вывернутся, нарушат традицию. И каждый раз это еще больней.
— Почему ты? — шепчу я, утыкаясь носом в пропахшую кровью куртку. — Влад?
— Тише ты. Я же никуда не денусь. Ройс, вон, отлично живет и…
Он прерывается кашлем, пытается зажать рот ладонью, но между пальцами предательски стекает алая кровь. Я знаю, как духи живут в Аду, как пытаются выжить, дожить хотя бы эту минуту, не закончить существование из-за случайной голодной твари. Ройсу повезло, как не повезет больше никому, и я отчего-то знаю, что в той выжженной пустыне Влад не выживет.
Я слышу тихие шаги Нат, застывшей за спиной. Она говорит что-то, но смысл ее слов туманен, а глаза непривычно жжет.
— Не плачь ты, глупая, — щурится Влад, пытаясь удержать мой образ перед собой. Я зло вытираю непрошеные слезы. — Мы же увидимся. Обещаю.
— Спасибо. Я… Нет, ничего…
В угасающем взгляде — странная растерянность. Спасибо тебе, господин Верховный инквизитор, ты показал, что некоторые люди достойны жизни. И что некоторые Падшие достойны дружбы. Я в последний раз вдыхаю знакомый аромат табака, ладана и церковных свечей.
Прощай, Влад. До крови прикусив губу, я поднимаю голову к небу, туда, где ярко светят звезды — яркие, стальные, как волчьи глаза.
Вся Прага наверняка слышит, как где-то на окраинах города страшно воют — не то человек, не то ночная тварь.
***Позже оказывается, что покушение на меня, на шавку Люцифера, готовилось аж самим Вине — мятежником, строившим заговоры за спиной Сатаны. Его демон выследил нас, прочел ауру Влада и вывел группу вооруженных людей через портал. Оказывается, и про разлом этот сообщил Король, так что подозрений у нас не остается.
Самаэль шипит, как взбешенный кот, хватается за оружие, а отец его спокойней скалы, но пугает почему-то больше. Люцифер собирает отряд из проверенных бойцов, и сияющий дворец Вине в считанные минуты превращается в развалины. Я с каким-то извращенным удовлетворением наблюдаю за этим, добивая кинжалом тех, кто избежал мечей. Меня не должно тут быть, но никто не осмеливается останавливать. Кинжал впивается в глотку кому-то — даже не вижу лица. За Влада Войцека — за моего друга и брата, которого я не смогла защитить.
Вине швыряют под ноги Самаэля, и Король имеет сомнительное удовольствие лицезреть тяжелые военные ботинки Антихриста — иногда мне кажется, что пацан напяливает их, подражая мне, но сейчас явно не время тешить свое эго. Ботинки тут же ударяют его под ребра, с хрустом ломая кости, — я мечтаю оказаться на месте Самаэля. Рыча от боли, демон перекидывается из человека в льва, пристыженно скулит, брюхом ерзая по земле. От удара по спине его бросает обратно — в демонское обличье.
— Полегче, — останавливает сына Люцифер. — Мы же не хотим, чтобы он умер, правда?
С надеждой вскидывая голову, Вине вцепляется в ногу Сатаны. Тот брезгливо отбирает сапог, который, похоже, собирались преданно вылизать — лишь бы вымолить прощение. Смотреть на это убожество как минимум противно.
— Не-ет, — гадко усмехается Антихрист, за длинные льняные волосы вздергивая Короля над землей. — Он будет мучиться перед смертью. Очень долго. Я прослежу.
Король жалобно, по-звериному, скулит, но раскаяния в его глазах нет, только страх и неотвратимое понимание того, что его ожидает в тюрьме под Дворцом. Оттуда не возвращаются, положение не позволяет Люциферу обходиться с ними мягче, да и, давайте называть вещи своими именами, он и не хочет. Вопли пленных часто достигают его кабинета.
— Забирайте, — приказывает Сатана. — Все свободны, дворец… можете разворовать, можете сжечь, мне все равно. Всех, замешанных в заговоре, казнить.
Повторять не требуется, демоны тут же кидаются исполнять. Вот так просто? Так же просто, как Вине убил Влада.
Растерянная, я возвращаюсь домой. Месть не приносит никакой радости, как это бывает обычно, может, оттого что Король жив? Но ослушаться Люцифера и прикончить его — значит подписать себе смертный приговор. Если бы Влад был последним, кто у меня остался, я, не задумываясь, поступила бы так, но сейчас просто не могу бросить остальных. Довольно смертей, и так слишком много. Меня дома ждет Ишимка…
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я раздумываю, зачем Вине напал. Я, похоже, важнее, чем сама считаю, а некоторые уже прозвали меня левой рукой Люцифера. Влад — случайная жертва, о которой я буду жалеть до конца своей вечной жизни. И где он сейчас? На каком круге из Девяти вынужден бороться за свое посмертие? У нас с адскими гончими лучше обращаются, чем с духами, это точно…
За этими мыслями я сама не замечаю, как оказываюсь у родной двери. Из квартиры заманчиво пахнет домашней стряпней и острыми адскими специями. Похоже, Ишим готовит обед.
Да, ее поселили ко мне, опасаясь за здоровье похищенной. Почти убитая ударом Нираэль, она провалялась без сознания пару дней, а когда очнулась, не помнила ничего, начиная с похищения. Может, оно и к лучшему. Но лекари опасались, что на ней осталось ангельское проклятие, и кто, как не Падшая, мог за ней лучше присмотреть?
— Ишим, я говорила не лазить в моих вещах? — отпирая дверь, сетую я. — Потравишь нас, там ведь и яды, и противоядия, и еще черт знает что, а ты их перцем считаешь! Чучело ты мое ненаглядное…
Ответа я не слышу, зато на кухне кто-то заливисто смеется. Гости? У нас? Да быть этого не может…
Держа наготове меч, я врываюсь в кухню, намеренная отвоевывать свою квартиру и Ишим, да так и застываю, растерянно разглядывая комнату. На плите варится нечто, напоминающее карри, жарко просто адски, а за столом мило беседуют Ишим и…
— Влад? — севшим голосом уточняю я. Сердце рвется из груди.
Он оборачивается, привычно улыбается, и я почти верю, что Влад просто заглянул в гости, каким-то чудом выведя портал на мою кухню. Но он определенно мертв — посмертное сияние еще не унялось, и он выглядит натуральным призраком, хотя и ощутим, и дышит…
— Цел! — смеюсь я, накидываясь на Влада, сжимая его в объятиях. — Вот прохвост, я же…
Беспокоилась? Места себе не находила? Это все ясно настолько, что даже не требует отдельного упоминания, я просто молчу, утыкаясь ему в плечо. Влад смущенно ерзает, гладит меня по спине, бормочет что-то успокаивающее.
От него больше не веет живым теплом, руки смертельно холодные, а дыхание какое-то слишком поверхностное, ненастоящее, но это Влад, точно он! Не подделка, не видение больного усталого разума, он здесь, выбрался из пустыни, нашел меня. Мы же одинаковые — упрямые до невозможности, он сам говорил…