Обрушившая мир (СИ)

Он ведь тоже Падший. Архангел, с двумя парами крыльев, которые выдирать наверняка гораздо сложней. Я не хочу представлять, каково ему сейчас.
— А тебе больно было? — спрашивает Ишим, когда одно перо запутывается у нее в волосах. Она брезгливо его смахивает. — Ты плакала? Кричала?
Я честно пытаюсь вспомнить, память поддается со скрипом.
— Я проклинала их, Ишим. На старом языке ангелов, енохианском. Пока мне выдирали перья, я назвала полтысячи имен и поклялась их убить.
— Кто они?
— Архангелы, серафимы, ангельская знать. Нираэль.
Дэраэля я не знала и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю.
Ветер треплет волосы демонов, пораженно смотрящих наверх. Люцифер торопится, выдергивая перья целыми клоками, но все равно уходит около получаса. Все стоят на месте, не думая уходить, ожидают финала.
Ангелы ждут, что Сатана вручит им Дэраэля или хотя бы сбросит вниз отступника, как обычно делают с Падшими. Демоны ждут, что Люцифер бросит это бесполезное занятие и поразит Михаила, зависшего в опасной близости.
Вместо этого Люцифер с громким хрустом ломает Дэраэлю крылья и сбрасывает вниз, прямо на острый шпиль моста. Город молчаливо принимает кровавую жертву, урчит по-кошачьи магия, вылакивая льющуюся кровь — еще золотую.
Это конец, понимаю я. После такого ангелы просто обязаны нас всех убить, а Сатана будто нарочно дразнит их. Но вместо этого он начинает говорить — тоже на енохианском, но я не понимаю и половины высказанного им. Это не проклятие, это провозглашение, угроза, обещание повергнуть Рай навсегда.
Все понимают, что теперь все будет иначе. Даже то, что мы называли войной, покажется тренировочной битвой вполсилы. Я судорожно вздыхаю, ища поддержки у мира людей — старого друга, помнящего меня разной. Все меняется.
Неизменной остается только вечная угроза смерти.
И теплая ладонь Ишим в моей руке.
  
Глава 9. Пока мы живы
 
Впереди полыхает зарево, ночь сотрясается от боли и воя, доносящегося совсем близко. Темнота часто вспыхивает Светом, губительным для демонов, и я привычно отвожу глаза от окна, стараясь не думать обо всех жертвах с нашей стороны.
На кухне погашен свет, но занавески отдернуты, поэтому я с предельной четкостью вижу все, что творится за окном. Будь я человеком, я бы нашла для этого слова — Ад, Апокалипсис, Армагеддон, но, увы, я Падшая, и слов мне не надо. Я просто чувствую, что ангелы медленно, но верно точат наш строй, сметая всех на своем пути. И это обещанный перелом? Это война, которую мы хотели? Ничего не изменилось, все стало только хуже…
Стекло мелко вибрирует, трясется, издавая давящее жужжание, эхом отдающееся в голове. Я стискиваю зубы, подавляя беспомощный рык, клокочущий в глотке. Я не могу им помочь: личное распоряжение Люцифера. Слишком ценный солдат, чтобы бросать его на передовую, слишком важно ему давать мне бессмысленные поручения. За дверью квартиры и под окнами стоят посланные им демоны, которые не позволят мне выйти, пока бой не закончится. Смешно: когда-то Самаэль бегал за мной, упрашивая вернуться обратно на границу, а теперь кричит, что я нужна живой.
Меч, прислоненный к стене, тускло светится: кровь чует. Куда бы я ни смотрела, все равно возвращаюсь к нему. Клинок магнитом притягивает взгляд, зовет, и мне слышится его сладострастный шепот, упрашивающий напоить демоническую сталь. Я, стараясь заглушить его голос, выпиваю рюмку рома, спешно отрытого в шкафу. Понимаю, что это вообще не поможет, но так как-то легче. Я не человек, могу в любой момент бросить. Если захочу, конечно же.
От мысли, что где-то там сейчас может умирать мой знакомый, внутри все холодеет, да так, что Девятому кругу и не снилось. Эта мысль режет душу, колет. Шепот в голове от того слышится еще громче, перекрывая все адекватные мысли. Это я хотела Последней Войны, поднимала народ в барах, кричала им в лица, провоцировала, а сама и подумать не могла, что все обернется только новыми проигрышами.
С чего я взяла, что в Последней Войне победу одержим именно мы? Шансы ведь равные… Нет, даже не равные, даже на стороне ебаных светлокрылых громадный перевес: в силе, в маневренности, в выучке солдат. О чем я думала…
 
Я падаю лицом на стол, ощутимо прикладываясь лбом о холодную поверхность. Это немного отрезвляет, я вдыхаю древесный запах, въевшийся в стол алкогольный дух: столько раз я на него что-то проливала уже в забытье. Как же я устала от этого всего…
Казалось бы, как легко уничтожить ангелов. Для Сатаны, как я наивно полагала, всего лишь нужно щелкнуть пальцами, и перед проклятыми святошами встанет Преисподняя, встанет вечное пламя. А он продолжает снаряжать легион за легионом бесполезных бойцов. Амаимон принял командование — и мы продолжили отступать, пусть и с меньшими потерями; Цербера спустили на отряд ангелов, но это только десяток светлокрылых, маленькая толика всего их вечного воинства. Значит ли что-то то, что я делаю по указаниям Люцифера? Приблизила ли я победу хоть на миг?
Крики доносятся и до моего окна. Я прижимаю ладони к ушам, исторгая слабый хриплый вой. Находясь взаперти, я тихонько схожу с ума. Найдя под кроватью припрятанную пачку сигарет, уже выкурила их все, и теперь горло раздирает изнутри. Обычно это все помогало ненадолго отвлечься, но желаемого облегчения не последовало совсем. Напротив, тревожность никуда не делась, только возросла.
Столешницу я глубоко процарапываю, не прилагая особых усилий, но, отняв от нее руку, вижу окровавленные пальцы. Несчастный стол, который и не такое переживал, молчаливо терпит.
Я пью, запивая собственной кровью, капающей на пол. Смеюсь прокуренным голосом. Схожу с ума.
Ночь провожу без сна, не прилагая к этому никаких усилий: глаза и не думают закрываться, обращенные к всплескам огня на горизонте. Таящееся внутри безумие не дает спокойно дышать, сидеть, жить. Всю ночь я, подобно раненому зверю, мечусь по квартире, пачкая кровавыми следами пол.
Утром я все же не выдерживаю, мне уже плевать на Люцифера, приказы и стражу. Я отхожу подальше, к самой стене, подхватываю меч, цепляя его к поясу, и как следует разгоняюсь. Стекло разбивается, полуживой кактус сносит вниз, прямо на голову одного из стражей. Я в прыжке расправляю крылья и несколькими взмахами поднимаюсь выше. Снизу мне гневно что-то кричат, но я не замедляюсь, лечу к границе города, туда, где словить светлое боевое заклинание или же сразу арбалетный болт в голову проще простого.
Город я пересекаю просто как на сумасшедшей гонке с самой собой, загоняю себя безжалостно, как лошадь, бросаюсь в пустыню, сосредотачиваюсь на силе амулета, нашаренного в кармане. Бросок телепорта выбивает из меня дыхание и все мысли. Подлетая ближе, сквозь некоторую отупелость из-за похмелья понимаю, что битва окончена и все покинули этот выжженный участок земли. Сверху видно наше знамя с падающей звездой, воткнутое точно посреди поля битвы, но оно порядком потрепано и пожжено, так что победным уж точно не кажется. Стараясь выбрать для приземления место, где нет трупов, я описываю круг, громко хлопая крыльями. Здесь уже пусто: ангелы или отступили, или двинулись дальше.
Оглядевшись, я пытаюсь пройти пару метров вперед, вглядываясь в лица погибших. Воздуха, однако, хватает ненадолго, и я падаю на колени, раня выставленные вперед ладони. Пахнет чем-то удушливым до невозможности, аура смерти над этим местом настолько яркая, что меня в буквальном смысле сбивает с ног. Заходясь кашлем, ощупываю шею, слепо ища там удавку и не находя. Расцарапываю сама себя в кровь, но это встряхивает меня.
 
Царапины кровоточат, отдельные капли падают на землю, смешиваясь с кровью многих других. Опираясь на поломанное копье, я встаю, меня шатает. Все же я нахожу в себе силы смириться с тем, что эта битва — моя вина. Апокалипсис придумала начать я, считая, что принесу гибель ангелам, но в итоге больше страдают демоны. Люцифер смеется и уверяет, что все наладится. Но я же не ебанулась окончательно — Сатане верить…