Орден Багровой бури. Книга 5 (СИ)

Когда мы все усаживаемся, Александр Николаевич обводит нас взглядом и останавливается на мне.
— Андрей Алексеевич, примите мою благодарность. Вы снова защитили Санкт-Петербург и мой дворец.
— Это мой долг, ваше величество, — невозмутимо отвечаю я.
— Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Верховный командор ордена рассказал мне, что ваш уникальный дар позволяет сделать так, чтобы в определённой области разломы больше никогда не открывались.
Ростислав Григорьевич негромко фыркает после этих слов. Я не обращаю внимания и отвечаю:
— Так и есть.
Покачав головой, архимаг вдруг вмешивается:
— Чушь! Это невозможно!
— Возможно. Проверьте Центральный район и убедитесь, — повернувшись к нему, говорю я.
— Что значит — проверьте? Мне нет нужды это делать. Я и без того могу сказать, что вы нам лжёте.
— Я ослышался, или вы обвиняете меня во лжи? — не на шутку удивляюсь я.
— Вы всё прекрасно расслышали, барон Зверев. Никто не может предотвратить открытие разломов, тем более навсегда, как вы утверждаете! Может быть, командору ордена вы смогли запудрить мозги, но со мной это не пройдет, — гордо задрав подбородок, заявляет архимаг.
Фёдор Витальевич хмурится, а император спокойно произносит:
— Я, безусловно, доверяю вашему мнению, Ростислав Григорьевич. Но вам лучше объяснить свою позицию.
Встав с кресла, архимаг отвечает:
— С радостью! Вы не должны верить этому человеку, ваше величество, он всего лишь мошенник. И у меня есть доказательства!
  
Глава 8
 
Российская Империя. Город Санкт-Петербург. Зимний дворец.
— Доказательства, говорите? Интересно послушать, — невозмутимо отвечаю я, глядя в глаза архимагу.
— Как и мне, — хмуро произносит Фёдор Витальевич.
Ростислав Григорьевич высокомерно усмехается и поворачивается к императору, как будто в комнате никого больше нет. Такое показательное игнорирование заставляет Коршунова нахмуриться ещё сильнее, ну а я только улыбаюсь.
Верховный архимаг, говорите? А ведёт себя, как обиженный подросток.
— Ваше величество, для начала я скажу, что Коллегия многие годы пыталась найти способ воспрепятствовать открытию разломов. Сильнейшие маги прошлого и настоящего пришли к выводу, что это невозможно, согласно всем магическим законам. А значит, утверждения барона Зверева заведомо ложны, — говорит Тихонов.
— Старые теории порой тоже оказываются ложны, — спокойно отвечает император.
— Не в этом случае, поверьте.
— Мессир, переходите к делу. Вы обещали нам доказательства, — слегка сведя брови, произносит Александр Николаевич.
— Хорошо. Как вы знаете, я в своё время был ректором крупнейшей столичной академии магов, — начинает архимаг.
Я смеюсь про себя. Какая же низкая у этого мужчины самооценка, если ему постоянно приходится говорить о своих достижениях вслух, чтобы впечатлить других.
— При чём здесь это? — спрашивает Коршунов.
— При том, что я могу с лёгкостью определить магическую силу человека, стоит мне взглянуть на него. И как только барон Зверев вошёл в комнату, я сразу почувствовал — его магическое ядро очень слабое! С таким ядром его бы, возможно, даже не приняли в академию. Человек с такими хилыми способностями уж точно не способен помешать открытию разломов, — с триумфальным видом заявляет Ростислав Егорович, и тут я смеюсь уже вслух.
Он смотрит на меня, презрительно поджав губы, и спрашивает:
— Хотите сказать, что я вру, Андрей… простите, забыл ваше отчество?
— Алексеевич. Нет, вы правы, — киваю я.
— Похвально, что вы не стали отпираться, — скалясь, отвечает архимаг.
— Ну а какой в этом смысл? Вы бы наверняка какую-нибудь проверку мне устроили, зачем тратить время? Вы его уже и так непозволительно много украли у нас.
— К чему вы ведёте?
Я наклоняюсь вперёд и вкрадчиво интересуюсь:
— Ответьте мне на один вопрос. Вы полагаете, что нет других энергий, кроме маны?
— Из тех, которыми может владеть человек? Нет, если не считать энергию Хаоса. Но вы бы сидели не здесь, а в тюрьме, если бы владели ей.
  
— Серьёзно? А что я тогда сейчас делаю? — откинувшись обратно на спинку кресла, я струной беру графин с водой, наполняю стакан и другой струной перемещаю его к себе.
Император и верховный командор внимательно за мной наблюдают, а у Ростислава Григорьевича брови медленно поднимаются. Я делаю глоток воды и ставлю графин назад тем же способом.
— Как вы… Что это за фокусы⁈ — выкрикивает он.
— Не чувствуете, что я пользуюсь маной, да? Потому что я ей и не пользуюсь. Мой дар гораздо более редкий. Уникальный. Подробности я бы предпочёл оставить в секрете, считайте, что это родовая тайна. А по поводу ваших доказательств, скажу, что они говорят о вашей некомпетентности в данной области знаний и о том, что вы зря потратили государственные деньги на эти исследования, но никак не о том, что это невозможно, — пояснил я.
Александр Николаевич подозрительно прищуривается, но ничего не говорит. Вряд ли он или кто-то другой догадается, в чём состоит мой дар, хотя я весьма прозрачно на это намекнул. Увы, этот гнусный архимаг не оставил мне выбора.
Впрочем, не страшно. Правитель всё равно рано или поздно понял бы, что я не использую магию. Чувствительность к астральной энергии есть у очень немногих людей. В этом мире пока что лишь один человек смог понять, что у меня есть связь с Астралом, Ильдар Суворов. И ещё Татьяна Громова, капитан-целитель ордена, сумела почувствовать мою астральную броню.
Архимаг растерянно хлопает глазами. Почти что слышу, как он скрипит извилинами, пытаясь как-нибудь выкрутиться из этого унизительного положения.
Устроившись поудобнее, я говорю:
— Позвольте объяснить, что к чему, господа. Чтобы предотвратить открытие разломов в определённой области, я создаю специальные каналы, по которым вынуждена проходить энергия Хаоса. Это как построить отвод для воды. Само собой, никто не сможет обнаружить эти каналы и уничтожить. Вероятность есть, но она крайне мала.
— Ха! То есть вы всё-таки владеете энергией Хаоса⁈ — вдруг просияв, выкрикивает Тихонов.
— Да, по определённой причине. В своё время меня ложно обвинили в поклонении Хаосу, но я использую тёмную энергию на благо. Руководство ордена в курсе, — говорю я, взглянув на Коршунова.
— Так точно. Этот вопрос давно урегулирован, — согласно кивнув, произносит он.
Архимаг, стиснув зубы, снова затыкается и беспомощно смотрит на императора. А тот уже не обращает на него внимания, сосредоточившись на мне.
— Итак, Андрей Алексеевич. Я правильно понимаю, что энергия должна отводиться из одного места в другое, и разломы всё равно будут открываться? — спрашивает он.
— Всё верно. Хотя, возможно, со временем получится добиться того, чтобы уводить нужное количество энергии в космос, и тогда разломы не будут открываться вовсе. Но нам ведь это не нужно, правильно? Нельзя оставаться без разломных ресурсов, — говорю я.
— Конечно. Но мы сможем обезопасить города и выделить специальные зоны, куда вы перенаправите энергию Хаоса. Разломы будут открываться только там, и окажутся под нашим полным контролем, — задумчиво потирая подбородок, говорит Александр Николаевич.
— Читаете мои мысли, Ваше Величество. Таким образом мы защитим мирных жителей, а потери среди членов ордена Стражей будут сведены к минимальным, — соглашаюсь я.
— Звучит как цель, к которой стоит стремиться, — кивает император, переводит взгляд на архимага и спрашивает:
— Вы долго собираетесь стоять, Ростислав Григорьевич? Или вам есть ещё что сказать?
— Нет, Ваше Величество, — бурчит он и садится в кресло, опустив глаза.
Александр Николаевич, сложив пальцы домиком, говорит:
— Подытожим. Благодаря вашему дару у нас есть шанс изменить мир и сделать его более безопасным местом. Ради этого я готов вложить любые ресурсы, поэтому спрошу прямо: что вам требуется, Андрей Алексеевич?