Полюби Меня (СИ)

— Бинго, птичка. И все мы — генетические уроды, а жалостливая природа пытается нас от этого уродства спасти. Вот только мы ее жалостью пользуемся, а своим уродством наслаждаемся. Получаем выгодные условия контрактов, уворачиваемся от мировых войн, контролируем политиков, прессу, да что только мы не контролируем.
— А эодэртэ?
— А вот тут я ничего сказать не могу. Вероятно вы настолько подходите итхисам, что уже от вас нам сносит крышу. Ты же будто солнцем поцелована. А оно и манит, и сжигает. Вот такая поэзия.
Она отсалютовала бокалом и сделала еще один глоток, а потом вернулась к более насущным проблемам.
— Я приду за презервативом как только Элио выйдет из гостиничного номера.
Она поднялась с места, собираясь закончить нашу беседу. Парик, шляпа, перчатки. Аэриса одевалась тщательно и неторопливо. Я же воспользовалась этой ее неспешностью, чтобы добавить:
— Аэриса, кто сказал тебе, что я собираюсь с ним спать? Я в конце концов не шлюха…
— Но ты обещала! — она уронила перчатку, медленно повернулась ко мне. Злая как дьявол. А ведь она куда как выше меня и наверняка сильнее. Как бы мне не хотелось подразнить ее подольше, я не стала этого делать, выложив альтернативную версию плана.
— Он придет ко мне в комнату, избавится от охраны. А вот спать с ним… спать с ним будешь ты.
Я обрисовала сестренке Александра свой план, и она согласилась. Впрочем, в этом я не сомневалась.
  
Глава 10. Соблазнительная
 
Сложно сосредоточиться на работе, когда вот вот предстоит не много не мало поучаствовать в похищении чужой спермы во благо одного островного государства. Но я старалась делать все возможное, чтобы не подвести Александра.
Я со всей тщательностью проинспектировала лайнер в Амстердаме, пообщалась с командой, капитаном, менеджерами и рекламщиками. «Adult Only» был готов к отправке, начищен до блеска и ждал первых пассажиров. Ингредиенты для Искры уже были загружены на борт. Радостное предвкушение передалось и мне. Интересно, уж не поэтому ли Александр ведет подобный бизнес, имея дело с ночными клубами и барами? Чужое веселье иногда кружит голову лучше алкоголя.
Впрочем, в Амстердаме просто было весело и интересно. Свободный вечер я посетила не просмотру знаменитого квартала Красных Фонарей и не посиделке в одном из многочисленных кофе-шопов. Так уж повелось, что наркотики — не моя тема, пусть даже легкие, пусть даже в Амстердаме. Пробовала я травку в школе, но ничего кроме повышенной тревожности она у меня не вызвала.
А вот музей голландского искусства посетить стоило. Натуралисты и меня не оставили равнодушными. Идеалистические пейзажи, на которых мирно паслись коровы под ветряными мельницами действительно приковывали внимание. Потому что в них были мир и спокойствие. А не боль. Аэрто нравятся картины, после просмотра которых испытываешь страх и печаль, отторжение до рвотного позыва. Которые словно камешек в ботинке — раздражают, но забыть их невозможно. Вкус Александра совсем другой. Я отправила боссу селфи на фоне картины Рембранта и получила ответное сообщение в считанные секунды: «Рад, что вы хорошо проводите время». Он долго писал что-то еще, но не решился отправить.
В Берлин я прилетела утром и тут же отправилась в пивоварню. Молодой специалист, явно гордящийся своим английским провел меня по пивоварне и показал все этапы производства, а потом пригласил в свой кабинет, где предложил выпить то самое синее пиво, которое предполагалось запустить в производство. И так горели у парня глаза, когда он рассказывал о пиве, которое решили называть «Голубой Дунай», что я невольно заслушалась. А потом и вовсе пообещала, что еще раз поговорю с Александром об этой идее. В Германии одержимость поиском Искрой достигла огромных масштабов. Кто бы знал, что немцы такие романтики? Люди хлопали друг друга по рукам, стучались локтями, на вокзалах висели плакаты «Прикоснись, проверь. А вдруг?». За время прогулки по пивоварне меня потрогали раз двести. Как мне потом объяснил все тот же специалист, который рассказывал о пиве, правительство поддерживает поиски своей второй половинки в том числе потому, что рожденные искрой практически не болеют. А от того не перегружают систему здравоохранения. Вот такой прагматичный подход в делах сердечных. В город вечером я гулять не пошла, почему от мысли, что меня опять будут трогать свело зубы.
 
А вот жители города Любви — Парижа, оказались не столь одержимы идеей поиска своей второй половинки. Оно и понятно, Париж едут парочки и далеко не все из них связаны Искрой. Вот и живет здесь идея того, что Любовь — драгоценность, и не важно вечная она или нет. Даже наверное лучше, если не вечная — потому что тогда есть шанс, что турист приедет вновь. На этот раз, чтобы попытаться впечатлить другую свою возлюбленную.
Перчатки здесь были в моде, белые и по локоть, и я немедленно прикупила себе пару. Они весьма подходили к маленькому черному платью, которое я надела для посещения ресторана-бара сети «Азаик», того самого, где немедленно требовалась реставрация. Смешать деловой и свободный стиль оказалось удачной идеей. В очках в черной оправе, удобных лодочках и с лэптопом, который идеально помещался в модной сумке на тонком ремешке, я чувствовала себя уверенной бизнес леди. А право подписывать некоторые документы от имени самого Александра Дарка, так и вовсе позволило чувству собственной значимости возрасти до небес.
Ресторан «La vieille etincelle se remet a briller», что означало «Старая искра вновь разгорается» находился на площади рядом со знаменитой пирамидой Лувра. Из высоких окон можно было наблюдать за человеческим морем туристов желающих попасть в музей и наслаждаться их мельтешением и страданиями под немилосердным солнцем. Мрачное удовольствие, но многим по вкусу, судя по тому, что запись в это место осуществлялась как минимум за месяц. Хотя наверное не только в этом дело: кухня здесь отличалась изысканностью, персонал был вышколен в лучших традициях девятнадцатого века, да и интерьер, из-за которого я сегодня приехала, оказался выше всяких похвал. В ресторане этом ужинали короли и крупные бизнесмены, знаменитости и политики. «Азаик» прибрел его пять лет назад, когда предыдущий владелец умер, а наследники его не нашли в себе сил вести столь сложное дело.
Молодой человек в униформе вежливо мне поклонился и повел в зал, где за накрытым скатертью столиком, на котором одиноко благоухала кофе крохотная фарфоровая чашечка, сидела женщина. Настоящая парижанка, так бы я ее охарактеризовала. Она была в годах, которые не отняли, а только подчеркнули красоту. Острый носик, большие карие глаза с тяжелыми веками, легкий костюм от известного дизайнера и шарфик из зеленого шелка.
— Жанна, управляющая — она протянула мне руку. Пальцы венчал неброский маникюр. Мне даже стало неловко за алый лак, которым были покрыты мои коготки. Женщина говорила с сильным французским акцентом, но я читала где-то что мне посчастливилось, и многие французы принципиально не говорят по-английски. Вот для Александра подобное не было бы проблемой, он точно говорит на французском.
— Кира — представитель центрального офиса Азаик, — представилась я.
Женщина не стала долго ходить вокруг да около, и после обмена любезностями и моим непритворным восхищением окружающей обстановки перешла к делу. Жанна достала смету, которая была распечатана на бумаге. Кое где сияли краснотой пометки, сделанные от руки впопыхах. Я знаю подобный тип людей — они всегда недовольны своей проделанной работой. Как бы они не старались, они все равно хотят сделать лучше.
— Нам требуется замена всей посуды. Обновление интерьеров. Новые ковры, — она провела ножкой в красных туфлях на каблуках по идеальному ковру с такой брезгливостью, словно тот был и не ковром тканым вручную, а мусорной кучей. — Здесь вы можете увидеть примерную смету. Конечно, будут внесены дополнения, как только Александр Дарк увериться в необходимости реновации.