Потерянная невинность

— Мама, ты с нами? — спросил Рекс.
— Нет, — хриплым, измученным голосом отозвалась мать. — Я, похоже, заболеваю. И не вздумай выйти на улицу без пальто, Рекс! — напомнила она сквозь кашель.
Она хорошо знала своего сына. Он был вполне способен выскочить в метель в джинсах, свитере и ботинках.
В доме было невероятно холодно. Перед тем как лечь спать, мама всегда прикручивала термостат до минимума, и очень скоро двухэтажный дом остывал, грозя отморозить задницу любому, кто среди ночи решил бы, что ему необходимо отлить.
Рекс знал, что мама обязательно встанет с постели, чтобы убедиться, что он одет достаточно тепло, поэтому сдернул джинсы, натянул кальсоны и снова надел джинсы, не забыв и о дополнительной паре носков. Мама стояла в дверях комнаты, служившей родителям спальней. Она была маленькая и пухленькая, в то время как все мужчины в семье были рослыми и сухощавыми.
— Вторые носки, — ткнул пальцем вниз Рекс. — Кальсоны, — указал он на колени. — Пальто, перчатки, шапка. — Он махнул рукой в сторону лестницы.
— Вот и молодец.
Мама снова зашлась в кашле и вернулась в постель.
Держась одной рукой за перила, а второй упершись в стену, Рекс слетел вниз по лестнице, схватил в охапку все, что пообещал маме надеть, и выскочил из дома. Отец и брат уже ожидали его в кабине грузовика. Патрик сидел на заднем сиденье, поэтому Рекс взобрался на переднее.
— Я думал, снега будет меньше, — заметил он, поворачиваясь к отцу.
— Чертовы синоптики! — проворчал отец. — Я бы их всех под суд отдал.
Его лицо, обычно красное из-за высокого давления и холерического темперамента, от едва сдерживаемого гнева и холода стало фиолетовым. Натан Шелленбергер с такой яростью включил первую скорость, что грузовик чуть не развернуло на обледенелой дороге.
— Тише, папа! — воскликнул Рекс, схватившись за приборную доску, чтобы не удариться головой.
Сзади послышался смех Патрика, которого швыряло по всему сиденью.
Фары выхватили из темноты выезд на шоссе. Их ожидал скользкий и опасный путь к первому пастбищу. «Если бы с нами была мама, она обязательно сказала бы что-то вроде «Давай постараемся не очутиться в канаве, Натан»», — подумал Рекс. Но ее с ними не было, и отец продолжал вести грузовик чересчур быстро и слишком рискованно.
Они знали, какие пастбища необходимо посетить, но пастбища были обширными, с множеством укромных уголков, где коровы любили производить свое потомство на свет. Довольно быстро им удалось обнаружить одну из «девочек». Стоя на коленях, она ревела от боли и натуги. Под руководством отца братья взялись ей помогать. Они работали слаженно и довольно быстро извлекли из роженицы ее детеныша — мокрого и дрожащего бычка. Не успела отойти плацента, как мамаша уже была на ногах и, обернувшись к новорожденному, принялась тыкать в него носом, пытаясь заставить подняться. Но покрытого кровью и экскрементами теленка била такая дрожь, что стоять самостоятельно он не мог. Патрик сгреб его в охапку и забрался в кабину грузовика. Рекс с отцом завели новоиспеченную мать в узкое стойло и тоже уселись. Отец включил обогреватель, и Рекс вдохнул резкий, животный и уютный запах новой жизни.
Гораздо медленнее они вернулись к хлеву, где и оставили мать с детенышем. Убедившись, что корова облизывает теленка, а он, в свою очередь, тычется ей в живот в поисках вымени, они поспешили вернуться в метель и холод, чтобы повторить операцию столько раз, сколько потребуется.
* * *
— Вон там, — сказал отец, указывая на холмик в снегу на равнине, где не было естественных причин для его существования. — Взгляните туда, ребята. Как, по-вашему, что это такое?
Они уже разыскали еще двух новорожденных телят. Один был в полном порядке, но второй успел замерзнуть.
Этот бугорок, похоже, говорил об очередной неприятности.
Холмик был абсолютно неподвижен, но отсюда Рекс не мог разглядеть, что это такое.
Даже когда отец направив туда свет фар, все равно оставалось неясно, на что они смотрят.
— Одному из вас придется сходить и взглянуть, — вздохнул отец.
 
— Твоя очередь, — ткнул Рекса в спину Патрик.
— Да пошел ты!
— Мне наплевать, чья очередь! — взорвался отец. — Быстро туда!
Патрик отпустил брату подзатыльник. Из-за холода это было гораздо больнее, чем обычно.
— Прекрати, Патрик! — взвился Рекс. — Тебе что, десять лет?
— Бегом! — взревел отец. — Или я вышвырну вас обоих и оставлю здесь!
— Не оставишь, — спокойно возразил Патрик. — Мама тебя за это убьет. Сходи, братишка. Если папа оставит здесь только одного из нас, маме будет намного спокойнее.
Рекс выпрыгнул из кабины. Борясь с пронизывающим ветром и лепящим в лицо снегом, он думал: «Если бы я поступил в университет, меня бы ни за что не выгнали».
Неуправляемый красавчик Патрик умудрился вылететь из Канзасского государственного университета в Манхэттене прямо в первом семестре. Он был дома уже неделю, но никто, кроме родных, не знал о том, что он вернулся. Рексу было стыдно за брата, и он не рассказал о его позоре даже Митчу и Эбби. «Паразит чертов!» — со злостью думал он о Патрике, который делал вид, что помогает на ранчо, в то время как всю работу продолжал выполнять Рекс.
Чем ближе он подходил к заснеженному холмику, тем все меньше тот походил на замерзшую корову или теленка.
Рекс чуть было не пнул бугорок носком ботинка, как вдруг странное тошнотворное чувство пронзило его. Это произошло за мгновение до того, как он осознал ужасную правду. «Человек!» — сообщил ему мозг. «Девушка!» — добавили глаза. Не в состоянии сложить воедино все детали этой жуткой головоломки, Рекс опустился на одно колено, в недоумении глядя на свою находку.
Обнаженная девушка лежала на боку, и январская метель укутывала ее снежным одеялом. Ее кожа была белой, как снег, а волосы — темными, как земля под ней.
Рекс машинально протянул руку и схватил девушку за худенькое плечо. Развернув ее лицом вверх, он ахнул. Казалось, девушка просто заснула. Рекс смотрел на ее полную грудь, на холмик живота с треугольником волос внизу, на стройные ноги, которые она поджала к животу, словно пытаясь согреться. Каким-то необъяснимым образом именно босые ступни придавали ей беззащитный вид. Между йог девушки Рекс заметил кровь. Она стекла по ее бедрам и окрасила снег в розоватый цвет.
Даже холодная и мертвая, она казалась Рексу самой красивой девушкой из всех, кого он когда-либо видел.
Боль, подобно пуле, разорвала его грудь, превратив восемнадцатилетнее сердце в открытую рапу.
— Это теленок? Что ты тут нашел? — спросил подошедший отец. — Бог ты мой! — услышал Рекс громкий и одновременно сдавленный возглас.
Он почувствовал, что его поднимают, ставят на ноги и отталкивают в сторону.
Теперь, не сводя глаз с девушки, на коленях в снегу стоял отец.
— Господи! — снова сказал Натан Шелленбергер, поднял голову и посмотрел на Рекса так, словно тот мог ответить на все его вопросы. — Ты ее знаешь?
Рекс тупо покачал головой, отрекаясь: «Нет!»
— Позови брата.
Но когда Рекс вернулся с Патриком, отец не стал спрашивать, знает ли он умершую. Он хотел, чтобы сыновья помогли ему отнести девушку в грузовик. Все трое были рослыми и сильными, но из-за неловкой позы, в которой она замерзла, ни один из них не смог бы сделать этого самостоятельно. Отец приподнял ее голову и плечи, Патрик взялся за ноги, а Рексу пришлось сделать над собой усилие, чтобы просунуть руки ей под бедра. Все это выглядело так странно! А самым странным было то, что они несли ее в полном молчании. Рекс, пока шел с Патриком от грузовика к отцу, уже успел рассказать о том, что произошло.
— Господи Иисусе! — прошептал тогда Патрик. — Какого черта! — И спросил: — Кто она? Мы ее знаем?
У Рекса кружилась голова, губы немели от ужаса и холода, и он не ответил ни на один вопрос брата. Когда они подошли к отцу и Патрик ее увидел, то тоже умолк.
Снег шел так сильно, что Рекс уже не понимал, где находится.