Спасение

Каллум жил в квартире на верхнем этаже старого дома в стиле короля Георга на Морей–плейс — если верить жилищному агенту, в лучшем районе Эдинбурга. Прекрасный маленький парк со старыми деревьями в окружении каменной архитектуры Нового Города, ради которой перестроили всю столицу. Из–за нее квартирка всего в четыре комнаты сдавалась по цене, нелегкой даже для его кошелька. Зато это было классическое холостяцкое гнездышко.
«Пожалуй, слишком классическое», — размышлял Каллум, возвращаясь в спальню, толком не просушив волосы и подпоясавшись полотенцем.
Необъятная кровать стоила ему серьезных денег. И на ней роскошь заканчивалась. Одежду здесь предлагалось складывать в тройную башню из пластмассовых коробок у стены, но большей частью она оказывалась в углу, в груде приготовленного для прачечной. Отпуск на Барбуде нарушил устоявшийся режим стирки. И закупок тоже.
— Дом! — завопил Каллум.
Экран на стене высветил меню домашних удобств, обеспеченных жилым Ген 3 Тьюрингом — Каллум обзавелся им два года назад, но до сих пор не освоился с этим дешевым и устаревшим устройством.
— Доброе утро, Каллум, — отозвался Тьюринг резким женским голосом. Каллум даже фабричных настроек не поменял.
— Почему шампунь кончился? Мне пришлось мыть волосы протиркой для зеркала. Жуткий запашок.
— Замена домашних товаров поставлена на паузу.
— Что? Почему это?
— Вы превысили предварительно одобренный месячный кредит в три с половиной тысячи фунтов. Кредитующая компания приостановила платежи до разрешения вопроса.
— Зараза! Как так вышло?
— Последняя крупная выплата — группе «Отдых Интернейшенл»: пять тысяч восемьсот девяносто фунтов, что и вывело вас за пределы лимита. Кредитующая компания приостановила выплаты по счету в полночь и теперь требует двойные проценты за превышение расходов.
— Черти полосатые!
Он не думал, что Барбуда обойдется так дорого. «Дело того стоило, — подумалось Каллуму. — Она за меня вышла!» Он бросил тоскующий взгляд на пустую постель. «Пять дней, а жизнь без нее уже невыносима».
Он полез в коробку, куда полагалось складывать белье. И обнаружил, что осталась всего одна пара боксерских трусов.
— Дом, почему не предупредил, что я влез в долги?
— Вы шесть раз приказывали мне замолчать, когда я в последние четыре дня запрашивал разрешение на пересмотр текущего финансового статуса.
— Ну, да, правда. Надо было сказать, что речь о текущем счете.
— Я говорил. Кредитующая компания выслала пять предупреждений.
— Ясно. Ну, в другой раз высвечивай сумму долга красным на всех стенных экранах. Чтобы я вовремя спохватывался.
— Хорошо.
Каллум готов был поклясться, что в голосе Ген 3 Тьюринга прозвучало осуждение.
Отыскав свежую рубашку, он принялся одеваться.
— Завтрак на кухне есть?
— Имеется в наличии печатный бекон. Восемь контейнеров с натуральной пищей пришлось изъять из холодильника для утилизации. Все были просрочены. Новые продукты и пиво не поступят до восстановления кредита.
— Да, мамаша, — буркнул себе под нос Каллум. — Ну так восстанови!
— Вам придется согласиться с претензиями кредитующей компании за перерасход.
— Согласен. Слушай, просто разберись, а? Так или иначе, мне через пару дней заплатят.
— Следующее поступление жалования ожидается через шесть дней.
— Ну и ладно. Сделай, чтобы кредит заработал.
— Предложенные вам новые условия не самые выгодные.
— Эй, брось разыгрывать юриста, чтоб тебя. Тебе положено адаптироваться, не так ли? Стало быть, возьми на заметку и запомни. Когда я работаю, меня такой фигней не отвлекай. Я для того и купил твою программу, чтобы… упростить себе жизнь, так, что ли?
— Хорошо, Каллум.
Он проглотил раздраженный комментарий. Облегчить жизнь ему могла бы покупка Ген 5 Тьюринга. Тот был намного умнее, такая программа вылавливала бы нюансы и угадывала его желания, избавляя от мороки высказывать все словами. Но Ген 5 пока не укладывался в его бюджет.
При первом же повышении…
Каллум натянул брюки. Чистых носков не нашлось. Злобно ругнувшись, он вытянул годную пару из кучи для стирки. В кроссовках наверняка остался песок с пляжа, и Каллум, застегивая обувку, любовно улыбнулся этой мысли. Рядом с будильником лежали его е-линзы и очки с базовым экраном. Он предпочел очки. Почему–то в это утро не тянуло возиться с контактными линзами. «Черт, как же мне ее не хватает!»
 
Напоследок он взялся за «умную манжету» — простую трехсантиметровую ленточку, как из черного стекла, только гибкую. Стоило надеть ее на кулак, и она, скользнув дальше, стянулась, плотно облегла запястье. Манжетка провела биометрическое удостоверение личности и мгновенно связала его кожные зерна с м-нетом. По левому краю очечных линз протянулась колонка данных цвета сапфира.
Каллум не дал себе труда читать. Есть, работает — уже можно быть спокойным. М-нет вновь связал его с миром.
— Эй, Аполлон, все гладко?
— Доброе утро, Калл, — отозвалась м-нетная электронная личность через внедренное в ухо аудиозерно. М-нетным личностям все давали имена, а Каллум в мальчишеские годы безумно увлекался лунной программой «Аполлон», даже смастерил действующую модель «Сатурна‑5».
— Связь м-нета с периферией действует безупречно, — доложил Аполлон. — Сахар в крови у тебя не в порядке.
— Ну, утро есть утро, дружище. Присмотри за Домом, хочу быть уверенным, что мне восстановили кредит.
— Ты уже снова платежеспособен.
Каллум сказал бы Дому «спасибо», если бы таившийся в его душе луддит не отказывался признавать Ген 3 подлинной личностью.
Бекон, как и вся современная пища, был распечатан и имел полуторагодичный срок годности. Каллум бросил на сковородку пару ломтиков. Срок годности хлеба можно и не проверять, он заплесневел, так что бутербродов не предвиделось. Осталось одно яйцо. Натуральное. Болтушку сделать не удалось: пахта так перекисла, что от запаха глаза слезились, а бабушка вбила в Каллума, что омлет делается только на пахте. Значит, черный кофе. Он вставил капсулу в непомерно громоздкую хромированную итальянскую бар–машину и выждал положенное время, слушая бульканье запертого пара.
— Новости за две недели, — попросил он Аполлона, разбивая яйцо о край сковородки. Желток чудом уцелел.
Кухонный экран выдал сетку новостей, пропущенную через личный фильтр предпочтений. Кофе казался все вкуснее по мере того, как пять из десяти новостных каналов оповещали о катастрофах по всей Европе. Каллум быстро проверил, не угрожают ли они загрязнением среды — то есть не придется ли разбираться с ними в свою смену. Самая крупная произошла, пока он спал: возгорание во Франкфуртском театре. Семь пожарных машин заливали адское пламя пологими дугами белой пены.
— Не то, — сказал Каллум. Аполлон, проследив за его взглядом, переключился на вторую сетку и вывел ее на передний план. Вызванный проливными дождями оползень в Италии смыл три дома в горной долине. Каллум перешел к следующей сетке. Тонущая у побережья Мальты яхта в окружении судов береговой охраны и новостных дронов.
— Простите, друзья, ничем не могу помочь.
Он перевернул бекон. Четвертая сетка: фабрика по переработке радиоактивных отходов в шведском Гильгене ночью объявила эвакуацию. По непроверенным слухам, треснул один из контейнеров с отходами.
— Дерьмо!
Текущие новости показали представителя компании, который, стоя перед воротами, заверял репортеров, что эвакуация — «всего лишь мера предосторожности», а никакой утечки нет.
Каллум, не веря ни единому слову, разглядывал нервничающего оратора.
— Вызови Моши, — распорядился он.
Иконка связи с заместителем всплыла на экране очков.
— Вы фабрику в Гильгене мониторите?
— Предвидел ваши пожелания, босс, — бодро отозвался Моши Лайан. — Ген 5 Тьюринг как раз вышел на связь. Пришлось долго выяснять отношения с Агентством по охране среды.
— Выброс отходов?
— Со спутника ничего не видно. Пока. Но контейнеры хранятся под землей. Если утечка и есть, то не в воздух.