Капо (ЛП)

Я ненавидела тот факт, что была абсолютно правдива. В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, моя мать почувствовала, что больше не несёт за меня ответственности. Слава Богу, к тому времени я уже неплохо зарабатывала, работая моделью.
— Господи, — пробормотал Франсуа, возвращая меня к реальности.
Выдохнув, я почувствовала, что он не лжёт мне об уровне опасности. К тому же, я видела на его лице неподдельное беспокойство. Из всех ужасных поступков, о которых я подозревала или о которых читала, ложь не входила в их число.
— Какие у тебя дела с моим отцом?
На этот раз его улыбка была такой искренней, а искрящиеся глаза подчёркивали золотые и фиолетовые крапинки в радужной оболочке.
— У нас гоночный трек за пределами Нового Орлеана, а также команда.
Я невольно расхохоталась, но выражение его глаз говорило о том, что он говорит серьёзно.
— Ты что, не шутишь?
— Не шучу. — Франсуа отхлебнул из стакана. — Подержи. Не хочешь? Здесь немного жарковато.
Когда он подтолкнул стакан в мою сторону, я чуть не уронила его, наблюдая с нарастающим извращённым чувством потребности, пока он стоял надо мной, его нависающая тень была ещё одним напоминанием о том, что произошло между нами.
Смертный грех.
Я ничего не могла с собой поделать, мои глаза задержались там, где их не должно было быть. Даже то, как Франсуа снимал пиджак, было соблазнительно: его длинные руки вытянулись, когда он покрутил бёдрами, перекидывая пиджак через спинку стула. Он не спеша расстегнул длинные рукава, закатав сначала одну хлопчатобумажную манжету до локтя, затем другую, обнажив великолепные чернила на своих руках. Иисус. Он был сложен как небесный зверь, истинный бог всего мускулистого. Было невозможно отделаться от мимолётных видений его длинного, толстого члена, которые всплывали в моём сознании.
По моим волосам скатилась капелька пота, и я чуть не застонала. Когда-то давно я видела его в джинсах и футболке, но тогда он был просто подтянутым, сейчас же каждая мышца была идеально очерчена, а дорогие костюмы, которые он носил, не могли скрыть его потрясающего телосложения.
Чтобы отвлечься, я сделала глоток его напитка и почти сразу же закашлялась, капли красной смеси, пузырясь, потекли по моим губам. Совершив странный и слишком интимный поступок, Франсуа немедленно сел, провёл большим пальцем по моим губам и поднял на меня горящий взгляд.
Никогда в жизни не чувствовала себя так неуютно, ёрзая назад-вперёд на шезлонге. И тут я вспомнила о порке, которую он устроил, как злой человек на Хэллоуин, посмеиваясь над опасностями, таящимися в восхитительных шоколадных батончиках. Я хотела рассмеяться, этот яркий образ постоянно преследовал меня.
Я выдохнула, как постоянно делала рядом с ним, звук был таким прерывистым, что я была уверена, он его услышал.
— Ты в порядке? — спросил Франсуа более мягким тоном, чем раньше.
— В порядке. Можешь забрать свой крепкий напиток обратно.
Он поднял голову, в то же время прищурив глаза.
— У тебя будут правила, которым ты должна будешь следовать, Делани. Мои правила.
— Я не ребёнок. — Я пожалела о своих словах, как только произнесла их вслух.
— Нет, ты взрослая женщина с опасной петлёй на шее. Чтобы моя защита сработала, тебе необходимо полностью понимать, с чем мы имеем дело и как будет проводиться операция.
— Операция. В твоих устах это звучит критически.
— Как бы ты ещё это назвала? Мы не говорим о каких-то папарацци, преследующих тебя, потому что ты какая-то скандально известная знаменитость. Это монстр, ползущий по волнам тьмы, и, если он найдёт тебя, я, возможно, не смогу помочь. Поняла?
Я коротко кивнула ему, и Франсуа покачал головой.
— Я согласился позволить тебе пожить в доме твоего отца и понимаю, что тебе понадобятся кое-какие дополнительные вещи, пока ты здесь. Я позабочусь, чтобы это произошло. Ты можешь звонить по телефону, но никому не говори, где ты находишься. Это слишком рискованно. Ты не выйдешь из дома без сопровождения. На данный момент двое моих солдат будут поочередно охранять поместье твоего отца. Ты сможешь видеть, как один из них прогуливается по территории, заходя внутрь только в том случае, если тебе или мне что-нибудь понадобится. Если возникнут какие-либо проблемы, странные телефонные звонки или текстовые сообщения, ты сразу же сообщишь мне. Если я решу, что опасность сохраняется, ты немедленно выполнишь мои приказы и уйдёшь со мной тем способом, который я выберу. Я ясно выражаюсь?
  
Он что-то недоговаривал о том, что ему известно. Я была в этом уверена. Но его слова были суровыми и холодными, как уродливое напоминание обо всём, через что мне пришлось пройти.
Когда он поднялся со стула, я заметила очертания его оружия. Возможно, это напугало меня больше всего, так как ужасное осознание пришло ко мне.
Я почувствовала себя так, словно по мне проехался поезд. Но не потому, что какой-то сумасшедший монстр хотел разрезать меня на кусочки, как кусок сырого мяса. Моё глубокое падение в дикую пропасть было вызвано тем, что я представляла, как целую Франсуа всю ночь напролёт. Я вскочила с места, пытаясь избежать ещё одного зрительного контакта.
Он налетел на меня, как мухи на мёд в жаркий летний день, дёрнул меня за руку и заставил повернуться к нему лицом. Импульс, который он использовал, был достаточно сильным, чтобы я невольно ударила его ладонью по груди. Если бы я застонала ещё громче, то разбудила бы мертвецов в каждом новоорлеанском склепе. О боже. Что со мной не так?
Когда Франсуа опустил голову, я была уверена, что он собирается поцеловать меня, и облизнула пересохшие губы в предвкушении.
— Делани. Я задал тебе вопрос. Я всегда жду немедленного ответа, когда задаю его.
Как я уже знала, этот мужчина мог разрушить все мои фантазии одним-единственным словом или суровым взглядом.
— Да. Я, блядь, это поняла.
Я стиснула зубы, резкие слова были лишь верхушкой айсберга по сравнению с тем, что я хотела ему сказать, неприятное заявление о том, что я не потерплю рукоприкладства, не выходило у меня из головы. Почему у меня было такое чувство, словно Франсуа наслаждался этим так же сильно, как и тем дискомфортом, который он постоянно доставлял мне? Ублюдок. Он действительно мог быть мудаком.
А потом, чёрт возьми, этому сукиному сыну понадобилось приподнять одну из своих безумно красивых тёмных бровей. И всё же этот взгляд был не обольщающим, а чем-то гораздо более мрачным. Казалось, что необходимость избегать друг друга отнимала у меня все силы.
— Хорошая девочка, — произнёс он, и его голос звучал не более чем сочно и сипло.
Хорошая девочка. Похвала должна была вызвать у меня тошноту, но произошло как раз обратное. Внезапно появившиеся пушистики были похожи на тёплое одеяло, которым меня укрыли после возни в снегу. Я глубоко вздохнула и задержала дыхание. Франсуа был единственным мужчиной на свете, который мог заставить меня лишиться дара речи.
Он сделал несколько глубоких вдохов, его взгляд проникал в самые тёмные уголки моей души, пальцы впивались в мою кожу. Я сильно толкнула его, пытаясь разорвать связь, изо всех сил стараясь не свалиться в воду. Когда я потёрла руку в знак протеста, а не от боли, он и глазом не моргнул. Наконец, он отвёл взгляд, произнеся по-французски слова, которые, как я поняла, были связаны с моим нелепым поведением.
— А что, если я не буду следовать твоим правилам? — окей, хорошо. Я ничего не могла с собой поделать, когда Франсуа находился рядом.
— Тогда тебе не понравится наказание, которое ты получишь. Я достаточно ясно объяснил или мне нужно показать тебе это ещё раз?
Иди нахуй. Иди нахуй. Иди нахуй.
Но я не осмелилась произнести эти слова вслух.
— Да, Франсуа. Как бы прискорбно это ни было.
За его смехом последовала ещё одна серия слов, которые я не смогла понять. Я вспомнила, как он проделывал это с моим отцом. Я больше не могла выносить этого напряжения, независимо от того, было ли это частично или почти полностью по моей вине. Я смягчила свой тон, поймав себя на том, что провожу пальцами по губам, вспоминая о нашем потрясающем поцелуе.