Договор на сто дней (СИ)

– Да.
– Я так давно хотел тебя, Лилли, – тихо произнес он, внимательно осматривая мое лицо, словно старался запомнить. – Ты безумно красивая сейчас.
Я улыбнулась и поцеловала Лукаса. Мгновение спустя он в меня вошел, и я почувствовала резкую боль внизу живота. Тихий крик сорвался с губ, я зажмурилась. Лукас тут же остановился.
– Лилли? – неуверенно произнес он, и я открыла глаза. На его лице читалось изумление. – Ты…девственница?
Я покраснела, смущаясь, и кивнула, отводя глаза.
– Почему сразу не сказала?
– Не думала, что это важно, – пролепетала я.
На самом деле мне было неловко и даже немного стыдно признаться, что я все еще неопытная.
– Я постараюсь понежнее. Просто расслабься, – произнес Лукас и поцеловал меня.
Он двигался медленно, давая мне привыкнуть к новым ощущениям. Его горячие поцелуи распыляли, продолжая возбуждать, и я уже не думала о боли. Лукас обхватил губами мой сосок, играя с ним языком, посасывая и покусывая. Я выгнулась ему навстречу, тихонько постанывая.
Лукас ускорился и отстранился, заглядывая мне в глаза. Спустя мгновение он резко вышел из меня и излился на живот. Я лежала, тяжело дыша, глядя на него снизу вверх. Только хотела дотронуться до вязкой жидкости на животе, как Лукас отдернул мои руки.
– Извини, Лилли. Просто я вдруг вспомнил, что забыл надеть презерватив. Не трогай, – серьезно сказал он, а затем приподнялся на кровати и потянулся к тумбочке.
Он аккуратно вытер мой живот салфетками, продолжая извиняться. А я лишь думала о том, что сейчас произошло.
Мой первый секс.
В принципе приятно, только между ног немного саднило с непривычки. Но все произошло так, как я себе и представляла.
– Больно? – спросил Лукас, вырывая меня из раздумий.
– Немного, – ответила я, подробнее его рассматривая. Рука неосознанно потянулась к нему, поглаживая рельефную грудь.
Лукас взял мою ладонь в свою и поцеловал. Он смотрел на меня с нежностью и немного с…недоверием. Будто не верил, что все по-настоящему.
– Не жалеешь?
– С чего бы? – улыбнулась я. Никогда раньше не видела такого Лукаса. Обычно он до чертиков самоуверен.
– Я же вроде как тебе не нравился.
Он лег рядом со мной, глядя в потолок, избегая моего пристального взгляда.
– Это было в прошлом году. Я просто поздно осознала свои чувства к тебе, – призналась я. – Я сбежала тогда под Рождество потому, что была не готова…ну…
– Я понял, – сказал Лукас, повернув голову в мою сторону. – Могла бы сразу сказать, я бы тогда не напирал. Я и подумать не мог, что ты девственница. Решил, что ты все же меня не хочешь.
– Я собиралась признаться тебе в чувствах, но…у тебя появилась девушка, и я не решилась.
– Глупенькая, – Лукас притянул меня к себе, и я положила голову на его грудь, прижимаясь всем телом. – Тебе надо было сразу сказать. Когда ты поняла?
– После Нового года.
– Черт, Лилли!
– Извини, – виновато промямлила я. – Я пыталась…но вокруг тебя крутились девушки, и ты был холоден со мной. Ты тоже мог раньше сказать о пожертвовании. Тогда я бы сразу догадалась, что очень сильно тебе нравлюсь и, может, набралась бы смелости.
Ладонь Лукаса начала поглаживать мою спину размеренными движениями. В его объятиях было так уютно.
– Кстати, а как ты узнал о наших долгах? Тебе Кэти рассказала?
Было немного досадно, что подруга разболтала мой секрет, я ведь просила ее никому об этом не говорить.
Рука Лукаса вдруг замерла. Он долго молчал, и я приподнялась на локте, заглядывая ему в глаза.
– Лукас?
– Нет.
– Тогда как? – недоумевала я.
– Я…прочитал в твоем телефоне, – ответил он наконец. Я хмуро уставилась на него, не понимая, что он имел в виду, и Лукас пояснил: – В тот день, когда ты разбила мой телефон, ты дала мне свой, помнишь? Так вот…ты не вышла из своего аккаунта в «Фейсбуке» [4].
Мое лицо в мгновение вытянулось, когда я осознала сказанные им слова. Сердце пропустило удар.
– Ты прочитал мою переписку?! – с опаской спросила я, резко приподнимаясь и ошарашенно глядя на Лукаса.
 
– Всего несколько сообщений, – соврал он.
Но я-то знала, чтобы дойти до долгов моей семьи в переписке с лучшей школьной подругой, Лукасу пришлось бы прочитать практически все. Вдруг подумала, что он прочел про то, как я его ненавидела; как жаловалась на Картера; и как до этого писала, что я от него без ума. Как писала все мои секреты своей лучшей подруге, а Лукас разом все прочел, хотя не имел на это никакого права! Вот почему он никогда не спрашивал про мою маму, потому что он уже давно все знал. Он вообще все обо мне знал, но продолжал притворяться все эти месяцы.
– Как ты посмел?! – мгновенно разозлилась я, чувствуя себя невероятно уязвимой.
– Не сердись. Подумаешь, прочитал парочку сообщений. Я просто хотел больше узнать о тебе.
Подумаешь…
– Какой же ты придурок! – я резко встала с кровати. Лукас даже нисколечко не раскаивался, совсем не чувствовал, что был неправ. – Ты ведь только о себе и думаешь! Без спроса вторгаешься в личное пространство людей просто потому, что тебе так захотелось!
Лукас поднялся следом и сел на кровати, недовольно глядя на меня:
– Господи, чего ты так завелась-то?
– Не могу поверить, что ты мог мне нравиться! – на эмоциях выпалила я, начиная подбирать свою одежду, и в быстром темпе одеваться. – Все это было одной сплошной ошибкой!
Я натянула юбку и рубашку, пытаясь застегнуть ее резкими движениями. Была настолько зла, что хотелось сорвать к черту эти дурацкие маленькие пуговки.
– Не смей говорить так! Куда ты вообще собралась?!
– Ухожу! Видеть тебя не хочу!
Я смахнула растрепанные волосы с лица и накинула куртку. Лукас по-прежнему сидел на кровати, в ступоре глядя на меня. Никогда еще он не видел меня настолько разъяренной, а потому, наверное, немного растерялся.
– Если ты снова вот так уйдешь, то не смей возвращаться! – процедил он, все же вскакивая с кровати, когда понял, что я серьезно.
Ему бы извиняться, а он угрожает. Что за самодовольный, эгоистичный болван! Он даже не понял, насколько обидел меня.
– И не собираюсь! – напоследок прорычала я, хватая свой рюкзак и направляясь к двери.
– Ну и вали! – кричал Лукас мне вслед, когда я уже открыла дверь. – И не смей больше попадаться мне на глаза!
Дверь за мной с грохотом захлопнулась. Ком сверлил горло, на глаза навернулись слезы. Сердце словно разбилось на тысячи осколков.
Как он мог?