Безжалостный (СИ)

— Возможно, — не стал спорить граф. Он прекрасно знал характер сына и не хотел начинать ненужный конфликт. — Но ты же понимаешь, что он пошел на уступки с одной единственной целью — получить руку твоей сестры. Заодно кружит голову Аэлле, своими письмами и подарками. Даже тебя сделал курьером. Не смотри на меня с таким удивлением! Да, я все знаю! Тоже мне, развели тайны. Жаль, что Аэлла влюбилась, словно кошка. Но Марк Ортис другой и делает это, потому что видит в возможном браке свою прямую выгоду.
— Разве это плохо? — удивился Гней. — Можно подумать, я люблю малышку Лидию? Нашей помолвке и будущей свадьбе это ничуть не мешает.
— Но ты и не пытаешься разыгрывать с дочерью баронессы Оделии пламенную любовь.
— Но подарки отправляю, как и письма, — парировал Гней, пожав плечами. Причину недовольства отца он не понимал. — Может это и договорной брак, но хорошие отношения с будущей женой еще никому не вредили. Я знаю, что Марк не любит Аэллу. По-моему, он вообще неспособен кого-то любить. Это сестричка сохнет по нему словно увядающая роза. И что с того? Скажи, разве он плохой вариант?
Граф Корвус поморщился. Сын был совершенно прав. А его антипатия к Марку Ортису де Фобос строилась больше на каком-то подсознательном ощущении, нехорошем предчувствии. Но своим ощущениям граф привык доверять.
— Теперь мы графский дом и можно найти вариант куда лучше.
— Не мне тебе напоминать, благодаря кому мы стали графским домом, — заметил Гней. — Марк не стал претендовать на Игнис, а у него прав на главенство в доме Орка даже больше чем у Аэллы.
— Это говорит о его уме.
— Так не лучше ли нам отдать за него Аэллу и получить на свою сторону умного союзника? Чем мешать, и заиметь такого же умного врага?
— Я подумаю над этим, — граф Корвус сделал вид, что уступает аргументам сына, и поспешил вложить в его голову нужные мысли: — Все будет зависеть от помощи, которую дом Фобос готов оказать нам в войне с домом Шверт.
  
Глава 5 Дремлющий лев
 
Все мы считаем себя бесценными, но каждый знает свою реальную цену.
(Марк Ортис де Фобос)
Система Гемина.
Орбита планеты Ромул.
75 день 566 года Потери Терры.
В каюте стоял устойчивый запах перегара и давно не знавшего душа или очистителя тела. Марк даже поначалу подумал, что система кондиционирования испортилась. А потом понял, что она просто не справляется.
Маневрируя между осколками бутылок и мусором неизвестного происхождения, он подошел к спальной платформе, застеленной на удивление чистым бельем и посмотрел на сладко посапывающего на ней человека.
За прошедшее с момента штурма станции «Арбовитэ» время, Николай Северов разительно изменился. Со смертью Джодока Дойла из него словно убрали стержень, благодаря которому бывший президент «Глоком» — одной из крупнейших вещательных корпорации Галактической Паутины, раньше хоть как-то держался.
Исчез тот огонь дикой, всепоглощающей ненависти, что заставлял его действовать. Двигаться вперед, наплевав на последствия. И оказалось, что только этот огонь заставляет этого странного человека жить. Все, чем Северов занимался с тех пор — беспробудно пил в предоставленных ему апартаментах в крепости дома Фобос. И сейчас являл собой наглядное доказательства вреда излишнего злоупотребления спиртного. Марк никогда бы не поверил, что за несколько месяцев человек может так разительно измениться. Крепкий мужчина средних лет исчез, на его месте появился обрюзгший, лысеющий старик, с нездоровой кожей и тройным подбородком.
Поначалу оставшиеся сотрудники «Глоком» — «личная гвардия» ушедшая вместе с Северовым в изгнание, пытались хоть как-то привести своего босса в чувство. А потом плюнули и по всем вопросом стали обращаться к Марку.
На остатки флота корпорации, один тяжелый крейсер и несколько кораблей помельче, Марк не покушался, даже снабжал их, как свои собственные, не требуя никакой платы. А вот людей понемногу сманивал. Да и те, кто пока еще остался с Северовым, фактически служат дому Фобос. Да, Северов привел с собой самых верных, преданных. Но чтобы заручиться их преданностью, он привез и их семьи.
 
И все эти семьи сейчас либо на Ромуле, обживаются в подземных городах, либо в орбитальной крепости дома Фобос с ее развитой гражданской инфраструктурой, приспособленной для размещения многочисленного персонала куда лучше вечно страдающих от недостатка кубометража кораблей.
А люди не дураки. Видят, что к чему. Глава устранился от дел и беспробудно пьет, и их дальнейшая судьба полностью в руках «туземного царька».
Оглядев комнату, Марк отыскал на прикроватном столике одну из початых бутылок вина. Открыл ее. Поднес к носу. В ноздри шибануло крепким запахом винного спирта.
Сделав глоток, Марк покатал напиток на языке, оценивая вкус. Признал его годным и проглотил. Встав над Северовым, он занес бутылку над его головой и начал выливать ее содержимое прямо на главу Глобальных Коммуникаций.
Поначалу ничего не происходило — на винный «душ» Северов не реагировал. Но затем рубиновая жидкость попала в нос.
— А-а-а! Чтоб вас всех! Нужник языком драить будите! Уволю, шлюхины дети!
— Моя мама была достойной женщиной, — сказал Марк, но поливать голову Северова перестал.
Дважды спорное утверждение. Во-первых, баронесса Изабелла Ортис де Фобос была той еще властолюбивой стервой, видимо причастной к гибели мужа. Во-вторых, настоящей матерью Марка было чрево биореактора на секретной станции корпорации «Арбовитэ». Было еще и в третьих, Изабелла де Фобос погибла от его руки, когда возглавляемый Патриком Лэйном абордажный отряд «Арбовитэ» штурмом взял поместье, в котором баронесса имела ошибку остановиться на отдых.
— Марк? Ты что ли? — Вытерев лицо о подушку, Северов сел, обхватив руками гудящую голову. — Твоя мама — биологический реактор, — раздраженно бросил он, шаря взглядом по каюте. — А папа — украденный у Марка Ортиса генетический материал. И только из сострадания, я не скажу какой именно.
— Спасибо что напомнил.
Обнаружив в руках Марка бутылку, бывший глава «Глоком» тут же ее отобрал, влил остатки содержимого в себя и довольно крякнул.
— Живем! — мутные заплывшие глаза вновь сфокусировались на фигуре Марка. — И какого ты приперся?
— Принес тебе свежие новости и поздравления.
— Поздравления на какую тему, — не понял Северов.
Оглядев покои, Марк отыскал управляющую консоль голоэкрана, похожую на приделанную к стене длинную и плоскую пластину.
— Смотри сам.
Активировав консоль, он вывел на развернувшийся голоэкран ленту «свежих» новостей. Выбрал самую красочную страницу, где было представлено трехмерное видео орбитальной бомбардировки. Смоделированное, естественно. Реальная съемка по вполне объективным причинам была невозможна. Развернул статью и видео во весь экран, чтобы большой заголовок сразу бросался в глаза.
Кадры, построенные на манер прямого репортажа, пробирали до самых печенок. Марк даже слегка приглушил звук, слишком эмоциональным был диктор.
— Сдается мне, это не тизер очередного боевичка, — пробормотал Северов, с изумлением взирая на экран расширившимися глазами. — Вот идиоты! Всегда знал, что человеческая глупость бесконечна, словно вселенная. — Потрясение от произошедшего тому причиной или что-то еще, но его потянуло пофилософствовать. — То есть в теории, она конечна, но на практике — где он этот конец?
— В данный момент меня беспокоит не человечество, на которое мне наплевать. А один конкретный человек — ты.
— С чего такая забота, семьдесят седьмой? — скривился Северов. Отыскав на одном из кресел смятый в «гармошку» верх рабочего скафа, он небрежно накинул его на плечи. — Думаешь, я не знаю, что ты планировал меня убрать сразу после Дойла? Планировал, планировал! Не строй такое удивленное лицо. Нет, я не обижаюсь, — он небрежно махнул рукой. — Такой ход логичен — я последний, кто знает твою маленькую тайну. Но я ни за что не поверю, что в тебе проснулось совесть, а тем более жалость. Ты безжалостный сукин сын. И это комплимент!