Королевская охота

Росс почувствовал жжение в загривке от одной мысли о том, что Кейт хотела быть с ним, но тут же заметил в глазах ее сестры шаловливый огонек.
— Ах вы, маленькая ведьма!
— Не смейте так говорить! — вмиг побледнев, отозвалась Маргарет.
Он утешительно похлопал ее по плечу.
— Я не хотел…
— Никогда этого не говорите, даже в шутку! — серьезно попросила она. — У некоторых людей напрочь пропадает чувство юмора, когда дело касается подобных вещей.
Разумеется, она была права. Шокировать ее ему удалось, но никакого удовольствия это не принесло.
— Простите великодушно.
— Честно говоря, мне кажется, что Трилборн подозревает нечто подобное и обо мне, и о Кейт. Сами же знаете, какой он суеверный, иначе давно уже сделал бы моей сестре предложение. Если ее когда-нибудь насильно выдадут за него замуж, ему проще простого будет избавиться от нее, обвинив в ведовстве.
— А самому, я так понимаю, остаться с ее владениями?
Привлекательные черты лица Маргарет прорезала морщинка. Россу стало не по себе: его явно оценивали. В воздухе витали какие-то крайне неприятные предположения.
— А вы? — наконец отважилась Маргарет. — Вы бы любили Кейт? Или тоже избавились бы от нее, как только она родила бы вам наследника?
— Что это за вопросы?! — взревел Росс.
Девушка даже не дрогнула. Храбрость, похоже, была их семейной чертой.
— Всего один вопрос. И достаточно простой.
— Если бы я мог жениться на леди Кэтрин, то уже никогда не отпустил бы ее от себя!
— А если бы вы повстречали ее в розарии на закате солнца?
Неужели ей и впрямь было интересно, что он думает?
— Мы… мы бы вместе стерпели уколы всех шипов.
— Значит, вы смогли бы полюбить ее, если бы только постарались.
— Но зачем? — с невеселым смешком сказал он. — Она же саксонка, и притом настоящая леди, а я всего лишь разбойник из приграничного района.
— Ну, скажете тоже — «всего лишь». — Маргарет задумчиво сжала зубками краешек вуали. — Ваш отец, между прочим, — лэрд, и вы унаследуете его титул. Если, конечно, переживете его.
— Если?
— Вам угрожает опасность. Занятно, конечно, что вы могли умереть, но не умерли.
— А должен был?
— Большинство ваших предшественников постигла такая участь.
— Вы снова об этом нелепом проклятии! — А он-то на миг заподозрил, что она имела в виду их вражду с Трилборном.
— Разумеется. Мне… Впрочем, не важно. Мне очень жаль. — И Маргарет, тяжело вздохнув, ушла, словно он перестал представлять для нее какой-либо интерес.
Провожая ее взглядом, Росс с ужасом понял, что ему пророчат раннюю смерть. «Но это мы еще посмотрим», — подумал он. Он без боя не сдастся.
В этот момент, затылком почувствовав на себе чей-то взгляд, Шотландец обернулся — и благодаря этому уклонился от удара прямо в раненый бок. Локоть задел его лишь по касательной, но и этого хватило, чтобы дыхание у него в груди перехватило, а все мысли в голове перемешались.
— Данбар, какая неожиданность! — Трилборн стоял совсем близко, нарушая границы приличий. — А мы-то думали, что в следующий раз увидим тебя уже в саване.
  
ГЛАВА 8
 
Кейт сразу же почувствовала присутствие Росса, как только вошла в главную залу. Кожа его, пускай и с бронзовым отливом, казалась бледной, однако никто другой не умел так, как он, подчинять себе окружающих, приковывать к себе их внимание. Никто не мог сравниться с ним силой, ненавязчивой грацией и сумрачной красотой лица. И разумеется, никто другой не носил килта, хотя шотландцев, гарантирующих соблюдение договора, при дворе хватало.
Сердце учащенно забилось в груди у Кейт. Она провожала Росса взглядом, пока он не скрылся в другом конце залы. Праздничный вечер внезапно стал для нее вдвое веселее.
Окна и двери залы были увешаны гирляндами из остролиста с ярко-красными ягодами, лавра и плюща; кое-где виднелись также пушистые ветки омелы и других вечнозеленых растений, так остро пахнущих в прогретом воздухе. Гирлянды украшали и помост, на который водрузили высокий стол, и королевский герб на стене. Вдоль стола стояли чаши с яблоками и головками ароматной гвоздики, а между ними были протянуты цветные ленты. Генрих с королевой восседали во главе стола, потягивали вино и ждали увеселений; его помощники сидели справа, ее фрейлины — слева.
 
Развешиванием венков и раскладыванием яблок с гвоздикой Кейт руководила вместе с несколькими другими дамами по поручению самой королевы. Все украшения должны были находиться тут в течение шести недель, до самого Сретения. Впрочем, обед тянулся так долго, что Кейт начала бояться, доживут ли хрупкие растения хотя бы до десерта.
Но вот сыры и орехи наконец убрали, а столы сложили и отодвинули к стенам. С минуты на минуту должна была начаться пантомима в исполнении странствующей труппы. За пантомимой последуют танцы под переливы арфы, лютни и колесной лиры, и прежде всего — рождественский танец. Прочие развлечения займут августейших особ до полуночной мессы — ангельской, или Христовой, что знаменует приход света среди непроглядной ночи в самый темный день зимы.
Кейт пантомиму никогда не любила и ничуть не скучала по ней, когда ее временно запретили. Странно, что этих фигляров вообще впустили во дворец после чудовищного номера под названием «Danse Macabre», который распорядитель Генриха разыграл в Вестминстере пару месяцев назад. Вероятно, традиция рождественской пантомимы укоренилась слишком глубоко, иначе король непременно заменил бы старомодную потеху какой-нибудь новинкой. Когда к трону подошли люди с набеленными лицами и в пышных костюмах, Кейт отвернулась, ища глазами рослый силуэт Шотландца.
И быстро нашла его — Росс стоял, прислонившись к колонне, возле самого входа. Маргарет, должно быть, только что поговорила с ним и сейчас стремительно удалялась. Плечи у нее были опущены, что не могло не встревожить Кейт: о чем же эти двое могли беседовать? Нужно будет спросить об этом у сестры, когда они останутся наедине.
Какое-то резкое движение привлекло внимание Кейт. К Россу подошли трое мужчин. Когда один из них с силой ударил ее нареченного в бок, а тот согнулся в три погибели, Кейт тотчас кинулась к ним, обуреваемая гневом. Яростным взглядом она сверлила черный камзол человека, который зачем-то хотел разбередить свежую рану Данбара. Человек этот стоял к ней спиной, но она все равно его узнала.
Чего же добивался Трилборн? Быть может, хотел принудить Росса к дуэли на шпагах, пока тот был слаб? Для этого он, наверное, и привел с собой друзей.
Кейт даже не принимала никакого решения. Просто в один момент она стояла, являя собой саму благопристойность, а в следующий уже летела Россу на выручку. Троица негодяев, наверное, даже не различила ее очертаний — только бархатистое багровое пятно с золотыми проблесками, внезапно возникшее рядом. С ледяной улыбкой на устах Кейт окинула их презрительным взглядом.
Краем глаза она успела заметить, что Росс уже коснулся рукояти своего кинжала. Только бы он не вынул его из ножен! Иначе это могут расценить как оскорбление, требующее сатисфакции.
— Росс, мой милый сэр, где же вы пропадали! — Кейт взяла его под руку и заговорила так кротко, как только могла. — Вы же обещали со мной станцевать. Неужели забыли? Еще в Винчестере.
— Ах да. И что же?
В росистой синеве его глаз промелькнула насмешка. Он сразу понял, что она замышляет, и почему-то отнесся к этому с юмором. Возможно, он был прав, но сама Кейт ничего смешного в сложившейся ситуации не видела.
— Раз уж вы за мной не пришли, я сама пришла за вами! Ибо вы сдержите свое слово, чего бы мне это ни стоило. Сразу после пантомимы начнется рождественский танец, и пока мы будем выкидывать коленца, я даже позволю вам спеть мне.
— Но леди Кэтрин! — воскликнул Трилборн.
— Да, милорд?
После происшествия в коридоре она с графом еще не сталкивалась: он, должно быть, всю неделю зализывал раны в уединении. Нос у него теперь был кривоват, и лиловый оттенок еще не сошел с него после сокрушительного удара. Следы же укуса скрывал высокий, до самого подбородка, воротник.