Вохштерн (СИ)
И, как ни странно, довольно быстро придумал. Взял за основу заклинание из жезла ныне покойного барона Авера. Поигрался с модулями, уменьшив напряжение и силу тока до минимально летальных параметров, и… Все, заклинание массового поражения, которое очень сложно отследить местным ищейкам, готово. Название тоже придумал — «Цепная молния». Простенько и со вкусом.
До практического использования, правда, дело пока не дошло. А на разбойничках Блохи запамятовал попробовать. Так что, цепную молнию, ждали сегодня полевые испытания, а бандитов — неприятный сюрприз.
Сам лагерь больше всего напоминал стойбище бомжей где-нибудь на окраине крупного города. Несколько шалашей, нечто вроде палаток, пара кострищ, и толпа небритых, плохо одетых, грязных мужиков. Не хватало лишь полиэтилена, которого почему-то всегда в избытке у бомжей. Да и вообще, мусора, как такового, видно не было. Даже опавшие листья были сметены в аккуратные кучки за пределами лагеря. Прямо не бандитский форпост, а пионерский лагерь на выезде.
Часовых я снял играючи. Слишком уж далеко они находились от лагеря и друг от друга. Просто прокрался к каждому из четверых, и при помощи стилета отправил на свидание к Хаймат. Затем, выбрав позицию поудобнее, и подальше от шатра (а он, в отличие от своих подельников жил в настоящем шатре) Кривого, использовал свою разработку.
КРРРРРРРРРРРРРРРРР—АК!
Я дернулся от неожиданности. Слишком уж громким получилось заклинание. Но эффективным — никак не меньше десятка тел валялись сейчас на сырой осенней земле, дергаясь в конвульсиях. Времени выяснять неудачный ли это расчет мощности, либо просто реакция мертвого тела, не было, так как уже после первого залпа бандиты всполошились. Кто-то непонимающе смотрел по сторонам, пытаясь понять, что произошло, кто-то схватился за оружие, но были и такие, кто попытался сбежать.
Именно в последних и полетело новое заклинание. И еще раз. И еще. В целом — довольно эффективная и убойная штука получилась. Даже несмотря на то, что убивало оно далеко не всех. Но и массовое оглушение — тоже неплохой результат. Пожалуй, оставлю все как есть. Жаль только, что использовать его можно только в исключительных случаях, когда можно убрать свидетелей.
Пока я рассматривал последствия работы своего сумрачного гения, из палатки выскочил местный атаман. Кривой, собственной персоной. Да уж, теперь мне стало понятно и за что он получил свое прозвище, и слова покойного Блохи: «Сам признаешь, как увидишь». Вроде бы все было в этом дядьке как надо: и губы как у всех, и глаза, и рот. Но лишь по отдельности, а если смотреть вместе, то его лицо казалось каким-то… Кривым и казалось. Некрасивое, злое, властное. Сразу видно было, что мерзкий это человечишка. Мерзкий и злой.
Но, надо признать, командовать он умел. Не прошло и тридцати секунд, как он организовал разрозненную, испуганную толпу и в мою сторону полетели первые стрелы и камни. Хвала «защите Итана» — не один не попал. Но все равно мне лишнее напоминание — не зевать.
Сместившись сильно в сторону, я нанес новый удар цепной молнией, стараясь не попасть в атамана. Потом, подгоняя себя заклинанием ускорения, вновь поменял позицию, и нанес еще один удар. Потом еще. И бегал я так вокруг окончательно впавших в панику бандитов до тех пор, пока на ногах не остались сам Кривой, да десяток его подельников. С последними я справился уже ставшими привычными ледышками. А главаря, ринувшегося наутек из лагеря, подловил, обогнав по широкой дуге.
Ну вот и все. Зачистил довольно большой лагерь душегубов в одиночку. И даже без Ирвониной помощи. Кто молодец? Я молодец! Правда, прежде чем наслаждаться собственным исключительным величием, нужно еще с недобитками разобраться. Мало ли кто очнется раньше времени и удерет. Мне такого не нужно.
Схема поиска выживших у меня была отработана после Фолье Йри, так что отправка очередной партии душегубов к Хаймат не затянулась. Больше времени у меня занял осмотр их вонючих тел. Как бы мне не было неприятно, но нескольких даже пришлось раздеть. Как убитых, так и раненых.
И тут все было не так уж и хорошо, как мне хотелось. Следы были. Мелкие, но все же были. От небольшого покраснения, до мелких ожогов. Последние, насколько я понял, появлялись если «точкой входа» заклинания была голая кожа. Вердикт — использовать можно, но аккуратно.
Еще немного побродив среди мертвецов, я принял решение тем, кто умер от разряда тока, еще и дырок в теле наделать. Так, чтобы запутать потенциальное следствие. А закончив с этой тяжелой и грязной работой, направился к Кривому. Его ждал разговор с пристрастием.
Глава 16
Честно говоря, до разговора с бандитским атаманом я считал Кривого идиотом. Ну в самом-то деле, ты подмял под себя с десяток деревень, дань с них трясешь, зачем тебе как баран биться еще и о Глиноровское поселение? Тем более, что всего урона — это пара сожженных домов, пятерка убитых селян, да подпорченный частокол. В отличие от бандитов, потерявших никак не менее шести десятков человек. Зачем заниматься самоубийством, если можно тихонечко снимать сливки с подконтрольных тебе селян, ловить зазевавшихся туристов, и в ус себе не дуть? Ради авторитета? Так кто посмеет в сторону атамана такой сильной банды хоть слово сказать?
А пообщавшись, понял, что мужиком он был сугубо практичным. Из-за угрозы нападения злых захребетников и объявленной виконтом мобилизации, очень много селян бросилось в бега. Как из сервов, так и из свободных. И большинству из них не оставалось ничего, кроме как прибиться к тем или иным бандам. Ну или создать свои.
Вот тут-то и проявился организаторский талант Кривого. Вместо того чтобы гнать лишних бегунков взашей, как это делали другие бандитские атаманы, он начал принимать в ряды своей ватаги вообще всех желающих. И все это под смех все тех же атаманов, которые вовсю издевались над ним и предлагали сменить погоняло на «Добряка».
А потом, в один момент, им вдруг стало не смешно. Как-то так получилось, что добрый и глупый Кривой, оказался атаманом самой крупной шайки в этих местах. Да и не только в этих. Шутка ли — почти четыре сотни человек. Не каждый граф такую дружину выставить может. А тут обычный босяк. И этот босяк, невзирая ни на чье мнение, принялся наводить свои порядки, вырезав подчистую все остальные банды. Он не жалел никого. Ни тех, кто оказывал сопротивление, ни тех, кто пытался переметнуться к нему. Кривому не нужны были ни предатели, ни конкуренты.
Покончив с другими бандами, и став единовластным хозяином этих мест, Кривой принялся уже за деревеньки, поступая с ними все с той же расчетливой жестокостью. Те, кто сразу принимал правила игры и готов был платить, отделывались легким испугом. Тем же, кто оказывал сопротивление, преподавался урок.
Так, например, жителей одной из «непокорных» деревень заставили смотреть как жену и двух дочерей старосты (младшей из которой еще и десяти не было) пропустили через всю банду Кривого. В другой, атаман без лишних слов убил каждого четвертого жителя. В третьей, заживо сжег всех детей младше пяти лет.
Но самым неприятным в этой ситуации была даже не жестокость, с которой действовал Кривой, не его методы. Нет, на мой взгляд, страшнее всего было то, что он совершал свои зверства с холодной головой и точным расчетом. Мне даже кажется, что и психопатом он не был в широком смысле этого слова. Скорее, эдакий педант в худшем его проявлении. Вроде фашистов, что в концлагерях аккуратно сортировали кости убитых ими людей.
На эту мысль меня натолкнула та часть рассказа, что касалась Глиноровской деревни. На мой прямой вопрос о том, зачем вообще было пытаться взять столь укрепленное поселение, да еще не полной бандой, Кривой лишь коротко усмехнувшись, бросил:
— Так зима ж скоро.
Вот так просто. Набрал себе бегунков в отряд, с их помощью избавился от конкурентов, подмял под себя несколько сел, запугав селян до невозможности, а когда начала подступать бескормица, недолго думая начал сокращать поголовье своих людей. Расчетливая, очень прагматичная сволочь.