"Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)

Скрыться удалось немногим. В основном тем, кто в это время был за границами Америки, и быстренько лёг на дно в Новой Зеландии, Швейцарии, и Британии. И теперь те, кто скрылись, проводили всё время в консультациях, чтобы решить: кто виноват и что делать. Виноватых нашли быстро. Это естественно были русские. Ну а кто же ещё? Не индусы же? Но проблема заключалась в том, что отомстить русским можно было только если сжечь всю Землю в огне атомной катастрофы, а запасной планеты у банкиров не было.
Вот и обрушились на СССР, всякие неурядицы вроде срывов контрактов, неплатежей, и откровенного саботажа.
Но люди Судоплатова, тоже умели играть в эту игру, и внезапно на воздух взлетел один из старинных особняков в Сити — независимой территории в Лондоне, куда даже королева не могла войти без приглашения. Взрыв произошёл как раз в тот момент, когда в особняке ужинали шесть джентльменов, договаривающихся как в очередной раз ограбить планету. Всё что осталось от шестерых крупных мужчин, и трёх доверенных слуг, упаковали в небольшой ящичек, который отправили в лабораторию Скотленд-ярда.
И словно по волшебству все проблемы куда-то делись. Правильно восприняв предупреждение, контрагенты извинились и выплатили все штрафы. Никому не хотелось оказаться в очередной маленькой коробочке, увозимой в экспертное управление лондонской полиции. Потому что самым тупым, на почту пришла точно такая же коробка для сбора вещественных доказательств, что было убедительнее перспективы суда.
Вообще, Судоплатов несмотря на подорванное здоровье, и в целом не лучшее отношение к текущей версии советской власти, удачно встроился в аппарат Брежнева, являясь таким неформальным решателем вопросов, которые порой возникали. Когда-то подключая специалистов из ГРУ, когда-то делая всё через Систему. Так случилось, когда урки решили собраться на грандиозную сходку в Сочи, забронировав для этого большую гостиницу. В какой-то момент, весь персонал гостиницы был заменён на профессионалов совсем другого профиля, которые к вечеру, когда уже должен был гулять роскошный банкет, разъехались, в неизвестные стороны. А утром, уборщицы обнаружили всех гостей сборища в банкетном зале, без признаков жизни. Так закончили свои дни более чем триста воровских авторитетов, что существенно дезорганизовало криминальную общественность. Но Система на этом не остановилась, и по всему СССР прокатилась волна загадочных смертей. Законники, положенцы, смотрящие и прочие мрази, ложились в землю сотнями и тысячами, а воровской общак пополнял расходные фонды Системы.
Несмотря на то, что теперь сотрудники числились в рядах вооружённых сил, и к окончанию службы получали вполне приличную пенсию, оперативных денег не бывает много, и люди с удовольствием робингудили криминал, добывая прибавку к оперативным фондам и пенсионным выплатам.
Именно об этом вспомнил Виктор, читая в Известиях короткую заметку, о необъяснимой гибели двух десятков посетителей придорожного кафе, которые отчего-то решили собраться в этом глухом месте, но видимо злоупотребили фальшивой водкой. Именно такой вывод делала газета на основании отчёта милиции, и данных экспертизы.
— Как страшно жить. — Прокомментировал сообщение Виктор и отложил газету, с удовольствием любуясь Катей, которая пришла на кухню в одной рубашке.
— Привет. — Спортивно сложённая рыжеволосая красотка, со стройными ногами едва прикрытыми полами рубашки, подставила лицо для поцелуя, и Николаев с улыбкой коснулся губами, её губ, и щеки.
— Завтракать будешь?
— Кофе и пару бутербродов. — Девушка крутанула головой разметав рыжие пряди по плечам, и забралась на стул в углу.
— Ты как кофе пьёшь? Чёрный, со сливками, или как-то по-особенному? Могу сделать капучино.
— О! Я только читала об этом! — Катерина сверкнула синими глазами, и чуть вытянула шею, смотря что и как делает Виктор.
Кофейный агрегат погудел и с шипением набулькал порцию эспрессо, поверх которой выдал шапку молочной пены.
— В принципе, это хорошая мягкая Арабика сорта Эль-Сальвадор. Можно пить без сахара. — Он поставил чашку перед Катей, и стал делать бутерброды, ловко пластая хлеб и буженину. — Держи. — Он поставил перед девушкой блюдо с бутербродами, — Какие планы на сегодня?
 
— А у тебя?
— Рабочий день. — Виктор с усмешкой развёл руками. — Нужно обязательно появиться в паре мест, заехать кое-куда, и где-то часам к шести-семи, я свободен. Можем проехаться по Москве, и куда-нибудь закатиться, провести вечер. Если хочешь можно на спектакль какой-нибудь, или представление. В общем сама придумаешь. Красный телефон с гербом, не бери и не подходи даже. Это спецсвязь. Белый — обычный городской. Я уезжая познакомлю тебя с Батовым. Полковник из спецназа, живёт здесь постоянно. Командует местной охраной. Он тебе здесь всё покажет, и поможет выбрать мероприятие на вечер.
Чмокнув даму, Виктор сполоснул свою чашку, поставил в сушку, и пошёл в гардеробную. Сегодня был такой день, когда особого официоза не требовалось. Но и в летнем выходном костюме появляться неправильно. Поэтому, Николаев выбрал нечто среднее: светло-оливковый костюм полувоенного кроя, с высоким воротником — стойкой, который он про себя называл «Великий Мао» хотя пиджак совершенно не был похож на китайский китель времён культурной революции.
Одевшись Виктор спустился на первый этаж, представил Катерину, и махнув рукой сел в машину.
Сегодня предстоял достаточно неприятный визит в Академию наук, по поводу антиграва, затем в Московский научно-исследовательский институт приборостроения, где вот уже третий месяц не могли родить внятный техпроект на самолёт ДРЛОУ [72]. И это при полностью проработанном техзадании. А машина, которая должна была всё это таскать — Ил-76 уже был вполне в серии, и начал поступать в ВВС, как самолёт-заправщик и транспортник.
Таким образом НИИ Приборостроения сильно опаздывал даже с построением архитектуры будущего комплекса. Почему такое происходит, Виктор прекрасно понимал. В дело уже влезли и военные и погранслужба КГБ, которые хотели от новой машины полной прозрачности любых телодвижений противника на всю глубину обзора и чем дальше, тем лучше, не отдавая себе отчёт, что их постоянные капризы и требования, которые спускаются в институт поверх задания Совмина и Верховного Совета, только тормозят процесс, и уже загубили не одну машину.
Но неожиданно, разговор с руководителем института получился достаточно простым и приятным. Поскольку Виктор привёз документ, прямо запрещающий вносить в разработку какие-либо изменения кроме как через Верховный Совет, директор института Александр Александрович Пистолькорс, заверил его что первый этап работ будет закончен в соответствии с утверждённым графиком, и даже провёл Виктора по цехам НИИ, где делалось всё локационное оборудование для военной и вообще любой другой техники. Вместе порадовались, что наконец-то пошли стабильные по параметрам высокочастотные полупроводники, которые снижали вес аппаратуры и повышали экономичность на порядки. А значит можно было закладывать большую мощность, и более разнообразные функции. Особо Александр Александрович отметил, что цифровая обработка сигнала, которую стали внедрять повсеместно, легко решает десятки ранее не решаемых вопросов.
Так что из института Виктор выехал во вполне благодушном состоянии, которое ему сильно пригодилось, когда он увидел, что продвижения по теме антиграва нет.
Даже не вступая в беседу с Дмитрием Иваненко, он вежливо поклонившись, вышел из лаборатории, и сразу двинул к вице-президенту Академии Наук Владимиру Александровичу Котельникову. Видный учёный принял его вполне радушно, и тоже быстро решил все затруднения Виктора только глянув на документ где исследованию антиграва придавался статус государственного проекта. Это уже не местечковая возня кто и чьим именем назовёт изобретение. Тут уже и регалий можно лишиться. Как например их лишился гражданин Сахаров, который вдруг решил, что может клеветать на советскую власть, живя за её счёт. Сахаров был отправлен в крошечный городок в Сибири, под плотный надзор милиции и безопасности, а поскольку городок был режимным, то и иностранные журналисты туда не допускались. А его супруга Елена Боннер, решением суда была лишена советского гражданства и выдворена за пределы СССР. Таким образом маститый академик уже второй год жил без руководящей и направляющей роли Моссада, что крайне положительно сказывалось на его мировоззрении.