Мастер Гравитации 2 (СИ)

— Простите, можно ещё вопрос, хоть и не к месту. Почему вы не отправите часть гвардии в столицу? Ваш сын тоже под прицелом, на него уже нападали, — командир гвардии рискнул озвучить мысль, осознавая, что его карьера может закончиться раньше, чем началась новая война.
Глава Рода молча открыл тайник под столом, откупорил графин, и янтарный виски зажурчал в бокале.
— Маша, в отличие от Добрыни, почти все время проводила в академии. А если сын решил играть в героя, пусть просчёты будут на его совести. Вздумал поиграть в умника, пусть сам и отдувается.
Валерий осознавал, как жестоко это звучит. Он любил сына, но не секрет, что Мария — будущая надежда Рода.
Даже если замуж выйдет, ребёнка родит, то всё равно на коне останется, благодаря своему рангу. А Добрыня… умом не обделён, но поступает как сорвиголова, которой вместо мозгов вставили динамит.
— Так что, Боря, как бы это всё ни звучало, — вздохнул граф, — но с Добрыней я уже миллион раз говорил. Он и так понимает, что Мария — наше главное сокровище. А если он решит сыграть в героя и попадёт в передрягу, то сам виноват. Гвардия ему не нянька!
Командир решил, что его голова ему ещё нужна, и больше вопросов не задавал. Он чётко отчеканил:
— Я немедленно приступлю к исполнению нашего плана!
— Не нашего, — покачал головой Валерий Максимович, ухмыльнувшись, — а твоего. Ты его придумал, так что и шишки собирать тебе. Но учти: если всё провалится, наши шансы на выживание уменьшаться.
Борис кивнул и направился прочь, позвав за собой гвардейцев высшего ранга. Граф же плеснул себе ещё крепкого напитка и, откинувшись на спинку кресла, задумался.
В его голове бушевала такая буря мыслей, что если бы там был корабль, то точно утонул бы. Ему казалось невероятным, как он мог так просчитаться.
Был же готов пойти на значительные уступки ради мира: даже женить Добрыню на ком-нибудь из Безруковых или Радугиных. Но после того, как Машу отравили, его терпение лопнуло.
Уставившись в стакан, Валерий холодно осознал: пути назад нет. От этой мысли рука сжалась в кулак, и бокал треснул. Он хладнокровно смахнул осколки на пол.
По его данным, Безруковы как раз сейчас собираются на встречу, где будут представители других Родов. Кто знает, что они там задумали: может, союзников набирают для войны или про долги расскажут. Одно было ясно — этому надо помешать во что бы то ни стало.
На Радугиных Валерий пока решил не тратить драгоценные нервные клетки. Они далеко, и, по словам разведки, у них сейчас своих бед по горло. Кто-то этой ночью атаковал их главное имение. Пусть сами разбираются с этим, а он пока займется более насущными делами.
— Дорогой, — промолвила супруга, напоминая о своём присутствии, — кстати, звонил наш Добрыня. Сказал, что не прилетит, как обещал. Хочет остаться в столице и присмотреть за Машей.
При упоминании о сыне лицо Валерия сразу скривилось.
— Ох, ты всё ещё дуешься на него? — вздохнула Дарья.
— А ты всё ещё злишься из-за той старой вазы, которую я разбил? — огрызнулся он, напоминая, что обиды у них как снег зимой: никогда не заканчиваются.
— Ты сравниваешь несравнимое! — вспыхнула жена. — Это была китайская антикварная ваза династии Цин! Я никогда тебе этого не прощу! — взмахнула размашисто руками.
— Нравится тебе это или нет, но все наши проблемы из-за него, — буркнул Валерий.
— Из-за кого? — Дарья растерянно заморгала. — Из-за китайского мастера? Но он же умер триста лет назад!
— Мать, ты что, солнечный удар получила? При чём тут он? Я про Добрыню! Он ослушался меня, полез в дуэль, а Маша теперь в больнице. И, конечно, Радугины не остались в долгу! — граф гаркнул на лакея после, потребовав новый стакан, и снова повернулся к жене: — Или взять его подпись под наследством! Зачем он вообще сунулся в это дело?
— Но какой у него был выбор? — изумилась жена, пронзая его ледяным взглядом.
— Он должен был поставить меня в известность и ждать моего решения! — Валерий ударил кулаком по столу, который ответил жалобным скрипом. — А не играть в героя-одиночку!
  
Дарья покачала головой:
— Ты ведь знаешь нашего сына. Упрямый, как осел. Весь в тебя!
— Благодарю за комплимент, — процедил граф сквозь зубы.
Она подошла ближе и мягко положила руку ему на плечо:
— Может, всё же дашь ему шанс? Он старается, как-никак.
— О да, старается загнать нас в гроб пораньше, — усмехнулся Валерий. — Если он ещё раз сунется не в своё дело, я лично выпишу ему пинок под зад.
— Тогда готовь сапоги покрепче, дорогой, — усмехнулась Дарья. — Он уже взрослый мальчик и сам принимает решения.
Граф тяжело вздохнул и уставился в потолок, словно там могла появиться инструкция «Что делать, если твоя семья сводит тебя с ума».
— Прямо семейка Адамс, честное слово, — пробормотал он.
— Не бери в голову, дорогой, — мягко сказала Дарья. — Всё уладится. Главное, не потерять голову… в прямом смысле.
— Да, если только нам не укоротят её по самый подбородок, — мрачно согласился Валерий и залпом осушил стакан. — Он вечно всё портит! Вот зачем он подписал те бумаги о наследстве? Зачем?
— Вот как! — Дарье это надоело, и она еле сдерживала своё раздражение. — И что бы изменилось? Всё было бы по-другому, если бы он сначала сообщил тебе о наследстве?
— Не знаю! Чёрт побери, не знаю! — граф залпом опрокинул ещё один стакан. — Но решение должен был принимать я!
Валерий пылал от злости, и казалось, ещё немного и дым из ушей пойдёт. Он снова припомнил жене дурацкий поступок сына на дуэли и обвинил его в том, что Машу отравили из-за его беспечности.
— Если бы он не прикончил племянника Радугина, с Машей ничего бы не случилось! — рявкнул он, размахивая руками.
— Но он отстоял её честь на балу! — сердито парировала Дарья. — Или ты предпочёл бы, чтобы нашу фамилию полоскали во всех грязных слухах?
Граф саркастически ухмыльнулся.
— О да, великое отстаивание чести! Махать шпагой — это теперь у нас геройство? А Маше теперь придется расплачиваться за его выкрутасы! Хотел как лучше, а получилось как всегда…
Он продолжал кричать, что смерть Маши, в случае чего, будет на совести Добрыни.
— Опомнись, Валера! Что ты несёшь? Как бы тебе потом не пожалеть о своих словах, — Дарья пыталась достучаться до его разума.
Муж уже не слушал, бормоча о том, что их сын всегда был ленивым и действовал по своему усмотрению. По его словам, Добрыня в академии совсем отбился от рук и сейчас порочит семейную репутацию.
— Ещё чуть-чуть, и плевать я хотел, что он мой сын: выгоню его из Рода, к чёртовой матери! — Валерий с бешеными глазами вскочил из-за стола, схватил портсигар и с грохотом вышел в коридор.
* * *
Вот это бодренькое утро, ничего не скажешь. Трясло меня так, будто я решил испытать на себе все стадии лихорадки за раз.
Пришлось повозиться, чтобы наладить энергетический фон и потоки силы. Вчера, уничтожая тот яд, я изрядно вымотался и снял кучу ограничений с гравитации. Теперь обратно всё не поставишь… Поезд ушёл.
А ведь недавно был шанс вернуться к более долгой, но спокойной прокачке тела. Пусть это заняло бы на двадцать лет больше, чем планировал, но кто считает? Теперь же остались только полный расколбас и хардкор!
Если разберусь с врагами и останусь жив, можно будет спокойно податься в армию и бегать по самым горячим точкам, прокачивая тело и свой Дар в боях.
Приведя себя быстро в порядок, я навестил Машу в госпитале. Поболтал с её лечащими врачами: они хором уверяли, что ей стало лучше благодаря их «гениальным» методикам. Самое смешное, что эти доктора всю ночь, видите ли, провели у её постели, применяя новые целительские практики.
Ну-ну… По сути, ничего не делали, а теперь лавры себе приписывают. Люди — такие люди! Но ладно, пусть зазнаются, главное, что с сестрой всё хорошо.
После этого я побежал на занятия. Я, правда, и так часто опаздываю или вовсе не появляюсь в последние дни на некоторых парах. Как обычно, влетаю в аудиторию и, на автомате, выпаливаю извинение за опоздание.