Алмаз (СИ)

Как дети обычно отсчитывают каждую минуту до нового года или собственного дня рождения, так и Костя на протяжении последующих дней постоянно узнавал у меня, не ехала ли мама раньше оговоренного срока, готовый сорваться с места, бросив насущные дела, и примчаться ко мне за своим долгожданным десертом. Он даже настоял на том, чтобы его личный шофер отвез нас с мамой в аэропорт, а после того, как я провожу ее, тот бы доставил меня в загородный домой музыканта. Как пирожок с пылу с жару прямиком ему в рот. Я изо всех сил отказывалась, представляя, как все это пошло выглядит, но мама, не знавшая всей подоплеки дела, с радостью согласилась на услугу от «хорошо воспитанного молодого человека, который всего лишь старается понравиться матери своей возлюбленной». Если бы не эта ее «возлюбленная», я бы не смогла с улыбкой и иронией пережить ту злополучную поездку.
***
У меня был мандраж, как у школьницы перед экзаменами, не хватало только трясущихся рук и коленок. Еще бы! Я ехала к парню домой с нескрываемым намерением заняться сексом.
Не пора ли покраснеть от стыда, Рита?
Я глянула в зеркало заднего вида, внимательно рассматривая свое лицо со всех сторон — ни намека на пристыженность от задуманного поступка, только блеск в глазах. Все, я безнадежно потеряна для приличного общества.
Чтобы не видеть своего позора, отвернулась к окну, и среди разномастных витрин мне бросилась в глаза скромная вывеска, и в голову пришла гениальная, как тогда показалось, а на деле дурацкая, идея.
— Вадим! — вцепилась в сидение водителя. — Остановите здесь ненадолго, пожалуйста!
Он ничего не ответил, молча кивнул, и машина затормозила у обочины. Я выскочила из салона, пересекла тротуар и юркнула в магазин. Буквально через пару минут уже вернулась обратно с небольшой коробкой в руках и, довольная своей задумкой, села обратно.
— Теперь можем ехать!
Маленькое подспорье не сделало все проще. Я стояла перед входной дверью и только через минуту решилась позвонить. Мысли, что я дешевка, которая прыгает в постель к мужчине, стоит ее только поманить, отравляли все мое настроение, и я даже развернулась, чтобы уйти, но голос Кости, видимо, успевшего за это время открыть дверь, заставил меня замереть:
— Марго?
Пойманная с поличным, повернулась к нему лицом, нервно улыбаясь, и протянула коробку с кремовыми пирожными.
— Пироженку? — по-детски предложила я.
Костя оценивающе посмотрел на меня, потом на подарок и заключил:
— Предпочитаю десерт под названием «Марго»!
Он взял меня за руку, и на ватных ногах я проследовала в дом. Парень не стал тратить время на прелюдии: отложил в сторону коробку и начал целовать меня. Я бы соврала, сказав, что мне это не нравилось, но навязчивый внутренний голос настырно повторял, что я делаю что-то неправильное.
— Может, все-таки для начала попьем чайку? — не унималась я со своими никому ненужными пирожными.
Костя замер и поднял голову, чтобы видеть мои глаза.
— Рита, в чем дело? Ты странно себя ведешь.
Да неужели? Это он заметил, а все остальное, значит, казалось ему вполне нормальным?
— Будь ты проницательней, понял бы, что мне неловко, и я нервничаю, — упрекнула его за невнимательность.
Парень расслабился, мой страх не являлся для него неразрешимой проблемой, и он быстро нашел способ преодолеть его.
— Тебе неловко, когда я делаю так? — поцеловал мое плечо, которое было обнажено по задумке дизайнера моего топа. Глупая вещица, купленная на отдыхе, но как коварно она сыграла в данных обстоятельствах против меня.
— Нет, — призналась, испытывая вместо дискомфорта удовольствие.
— А так? — Костя продолжал игру и теперь целовал в шею.
— Нет, — все с большей уверенностью повторяла я.
— А так? — снова спросил, когда настал черед моих губ.
— Нет, — повторяла раз за разом и уже, перехватив бразды правления, сама дарила, а потом и требовала поцелуи.
Топ полетел на пол, я упала на гостиный диван. Костя провел ладонью по шее, спустился вниз к груди, затем к животу, при этом не сводил глаз с моего тела, словно любовался. На некоторое время я почувствовала стеснение, но он наклонился ко мне и прошептал над самым ухом:
 
— Ты божественно красива, моя королева, — и взглянул в мои глаза, развеивая последние остатки страха и сомнений.
— Тогда первый приказ твоей королевы — любить ее.
С нахальной улыбкой Костя стянул с себя футболку, и та составила компанию моему топу на полу.
— Слушаюсь и повинуюсь.
— Это совсем из другой оперы, — совершенно не к месту рассмеялась, если учесть, чем мы собирались заняться.
— Наплевать.
Костя потянулся к моей оставшейся одежде, ловко расстегивая все пуговицы и молнии на моих коварно скроенных джинсах, когда во дворе послышался шум, похожий на гул мотора. Затем донеслись сначала глухие шаги, потом и звонкий стук каблучков по мощенной камнем дорожке, ведущей к парадной двери.
— Что это? — встрепенулась я.
— Похоже на голоса моих родителей, — будничным тоном ответил парень, не отрываясь от основного занятия, то есть от меня. — Странно, они не должны сейчас быть дома, — все же задумался, подняв на меня голову. — А, неважно, — присутствие его родителей в доме в столь интимный момент, похоже, его совсем не волновало. — Пойдем, продолжим в моей комнате.
— Ты спятил? — оттолкнула парня и кинулась рыскать по полу в поисках недостающей части одежды. — Ни за что!
— Марго, какая ты суетливая, — разочарованно вздохнул Костя, так и продолжая сидеть полураздетым на диване. — Что на этот раз?
— Не так я представляла себе знакомство с твоими родителями, — вместо своего топа нашла футболку Кости и швырнула в него, попав прямо в лицо. — При первой встрече хотелось бы им понравиться, а не опозориться.
Музыкант наблюдал за моей возней на полу, потом перегнулся через спинку дивана, повернулся ко мне, протягивая злополучный топ.
— Хватай свои пирожные и бегом на кухню ставить чайник, — поднялся, одеваясь, Костя. — Тебе повезло, отец — сладкоежка. А вот мать не купишь красивым жестом.
— Тебя же я чем-то взяла, — приглаживала ладонями растрепанные волосы.
— Искренностью и непосредственностью, — музыкант подошел ко мне и аккуратно поправил перекрученное плечо топа.
— Вот и буду использовать эти козыри, — как собачонка в погоне за своим хвостом, заглядывала себе за спину, удостоверяясь в своем опрятном внешнем виде.
— Тебе везет в азартных играх? — поинтересовался парень, остановив меня и взяв за руки, ненавязчиво успокаивая мои разыгравшиеся нервы.
— Не уверена, но мне больше нечем похвастаться, кроме как «Искренностью и непосредственностью», — осознала свое плачевное положение.
— Хвастаться сегодня буду я, — он убрал прядь волос, что выбилась из моей прически, упав на лицо. — Тобой. А ты просто будь собой.
— Ты что, все рифмуешь? — улыбнулась от так удачно сложившихся слов.
Костя невинно пожал плечами, и я поняла, что это получалось у него само собой. Сердце наполнилось нежностью от таких милых странностей парня, и я не удержалась и поцеловала его.
Послышалась какая-то возня у дверей, и мы с Костей чуть ли не наперегонки бросились к кухне. Я понятия не имела, где она находится, поэтому чуть отставала от парня, позволяя ему вести меня.
Когда на кухню зашли Костины родители, я под размеренный шум согревающегося на плите чайника распаковывала пирожные, а сам парень стоял, облокотившись о стол, и наблюдал за мной в ожидании невиннейшего чаепития. Нелепей картины и представить было невозможно.
  
9. Страсть и пирожные (вторая часть)
  
— Костик, у тебя гости? — ледяной, практически надменный, голос женщины с идеально уложенными волосами, в дорогом белом костюме и туфлях-лодочках разрушил все мои надежды покорить мать Кости своей непосредственностью. Такие леди чураются общества деревенщин вроде меня. Я пропала.
Но тут вмешался мужчина, и я поняла, что обрела союзника в лице Костиного отца. Он тоже был одет по-деловому, но вел себя иначе, чем жена. От него исходила какая-то аура доброжелательности и искрящегося задора.