Встреча двух гермафродитов (СИ)
"Хотелось бы надеяться", - кивнул головогрудью ракоскорпион и нетерпеливо прищёлкнул огромными клешнями, способными одним махом разрезать пополам гиппопотама. Ядовитое жало на конце изогнутого хвоста было нацелено точнёхонько на Валю, на что тот разумно старался не обращать внимания.
"Давай прикинем... В рыхлой среде механические колебания распространяются вдвое медленнее, чем звук в воздухе, т.е. где-то со скоростью 120 м/сек или типа того. Но конкретно в этой почве рэлеевские волны должны распространяться не быстрее 50 м/сек, чего тебе с лихвой хватит для анализа разницы ощущений с рецепторов на разных лапах."
Чудовище по очереди поднесло каждую лапу к морде и ощупало хелицерами.
"Не ври, нет у меня на лапах никаких рецепторов."
Не думая об опасности, Валя подошёл к ракоскорпиону и осмотрел ближайшую лапу.
"Плохо ты себя знаешь, дорогой собрат. Вот же, кутикулярные образования - волоски, коготки, шпоры... Ты думал, они у тебя для красоты, что ли? Это и есть механорецепторы, постоянно пребывающие в контакте с почвой, по которой ты ходишь."
Он потыкал пальцем в перечисленные кутикулярные образования.
"Чувствуешь? В твоём восьминогом ракоскорпионьем теле присутствует ортопедическая симметрия. Чётное число твоих лап образует более-менее округлое сенсорное поле. Ты можешь научиться определять направление на источник колебаний по запаздыванию сигнала, т.е. по разнице во времени между раздражением рецепторов на ближайшей к источнику лапе и на наиболее удалённой. При упомянутой скорости рэлеевских волн, каждые 5 см сенсорного поля будут давать запаздывание в одну милисекунду, а этого твоему мозгу больше чем достаточно. К примеру, мы, люди, довольствуемся задержкой всего в десять милисекунд и ничего, как-то функционируем, а с твоим-то здоровенным сенсорным полем ты и подавно будешь успешен в охоте."
Чудовище обдумало его слова и едва не прослезилось перед открывшейся перед ним перспективой. А Валя продолжил:
"Направление на добычу можно определять и по разнице в интенсивности стимуляции рецепторов на разных лапах. По мере продвижения механической волны в земле, её амплитуда с расстоянием уменьшается, а фронт расширяется, следовательно вся её энергия постепенно распространяется по всё большей площади, уменьшаясь в каждой конкретной точке. Следовательно, рецепторы на ближайших к жертве лапах будут стимулироваться сильнее прочих. Ты, кстати, правильно сообразило зарываться в землю - в этом случае больше механорецепторов вступает в контакт со средой и любые колебания ощущаются лучше. Заодно и добыча тебя не видит и не прячется."
После этого Валя и ракоскорпион приступили к тренировкам. Один гермафродит крался, бежал, подпрыгивал, швырял на разную дистанцию палки и камни, с разной интенсивностью шуршал и шаркал подошвами ботинок, а другой гермафродит пытался разобраться и сориентироваться во всей этой механокакофонии. И когда вечером выводок гусей столь же вальяжно направился в обратном направлении, чудовище не сплоховало и умяло почти всех, только перья полетели.
Умаявшийся за день Валя прилёг на песчаном берегу заполненного водой карьера. Ракоскорпион на некотором отдалении чистил о песок и промывал в воде испачканные кровью жвалы и хелицеры.
"Я и подумать не мог, что в палеозое жили разумные ракоскорпионы, - признался Валя. - Это же настоящее открытие!"
"Это что, - отвечало чудовище. - Известная вам палеонтологическая летопись содержит бесчисленные пробелы и по сути освещает лишь мизерную долю информации о том, что в действительности было раньше. Мы, в отличие от вас, построили действительно разумную экономику, не вредили экологии, развивали культуру, науку, искусства... Например, благодаря колоссальным пространствам Пангеи, у нас обрело популярность искусство декоративного высаживания древовидных хвощей, плаунов и папоротников в форме гигантских графем и глифов, которые были бы видны с большой высоты. Можно было войти в изменённое состояние сознания, воспарить мыслью к небесам и сверху читать эти глифы - как правило это были цитаты из каких-нибудь поэтов или философов..."
"Ого! - поразился Валя Дубняк. - Круто!"
"Но что я всё о нас да о нас, - махнуло клешнёй чудовище. - Ты-то сам как? Куда путь держишь?"
"Хочу найти своё место в этом мире, - ответил Валя. - Просто иду, куда глаза глядят. Стараюсь мыслить позитивно. Должно же отыскаться где-нибудь хоть одно место, где я наконец обрету своё счастье?"
Задумался ракоскорпион и ничего не ответил...
Тем временем окончательно стемнело, на небосводе высыпали звёзды. Уставший гермафродит Валя задремал...
А всё это время гопник шнырял поблизости от карьеров, не находя себе места от нетерпения. Очень ему хотелось услышать предсмертные крики ненавистного задрота, а криков не было, если не считать гусиного гогота.
Гопник, как уже упоминалось, был довольно туп, ведь он любил футбол, пиво и семечки, поэтому до него только сейчас дошло, что табличка у дорожной развилки могла быть фейковой. Кто-то мог просто пошутить ради прикола, а он, с виду такой чоткий пацанчик, повёлся на разводку как последний лох.
Эта мысль не давала гопнику покоя. Он начал понимать, какую ошибку совершил, поверив в так называемое чудовище и даже не убедившись, существует ли оно на самом деле. Не, ну серьёзно! Чудовище? В наше-то время?
Он представил, как над ним будут угорать кореша, если вдруг обо всём узнают. Задрот небось уже далеко, небось уже карьеру начал делать... Воображение живо нарисовало гопнику картину того, как на волне народной популярности задрот становится президентом и первым делом выпускает закон, запрещающий быть гопником, слушать блатняк, носить шмотки с символикой АУЕ и лузгать семечки. Тогда всем чотким пацанчикам останется лечь и в одночасье помереть. Или, упаси господи, стать честными, порядочными и культурными людьми, начать... РАБОТАТЬ! Интересоваться ИСКУССТВОМ!
От подобных мыслей гопник согнулся пополам и его стошнило. Утёрся он и быстрым шагом направился к карьерам, с твёрдым намерением настичь задрота и всё-таки пришибить. А потом привязать ему на шею камень и в воду - бульк!