Попаданец Павлик Морозов (СИ)

Если строго, то в первой половине 1930-х, как и в 1920-х, Сталин не имел решающего влияния — ни в Политбюро, ни тем более — в ЦК. Он мог влиять на перестановку кадров лишь в партийной структуре. Но менять кадры комиссаров правительства, таких как Эпштейн — Сталин не мог. (Возьмись Сталин снять Эпштейна с двух постов, его троцкисты на пленуме ЦК сняли бы с поста Генерального секретаря).
Сталин не был самоубийца и терпеливо, как крокодил, выжидал подходящий момент.
Такой момент настал/настанет в 1934 году после XVII съезда компартии (26 января — 10 февраля 1934 года), получившего название «Съезд победителей».
В ЦК сложилась совершенно иная ситуация. В составе ЦК осталось лишь шестая часть евреев, в комиссии Партконтроля — треть. (Сравните: после XVI съезда ВКП(б) в ЦК, как и при Троцком, доминировали его сторонники, даже в Политбюро сторонники Сталина было в меньшинстве).
После «Съезда победителей» и был сделан решительный шаг: Сталин вывел евреев из Кремля. Или выражаясь максимально корректно: «Сталин вывел троцкистов из власти».
В обыденной жизни Сталин, как известно, был большой шутник и вообще, компанейский малый. Анастасу Микояну почти на каждом застолье он клал перезрелый помидор на стул, а Михал Иванычу Калинину насыпал в рюмку соль и перец. Все весело искренне смеялись, а Микоян и Калинин — в первую очередь.
Был и еще один превеселый случай — когда казнили Зиновьева, на расстреле был секретарь отца народов, а уже вечером, перед гостями этот секретарь и точно имитировал его голос «Позовите товарища Сталина, я вас очень прошу!». Это небольшое представление вызывало гомерический хохот у всех присутствующих.
Славился Сталин и отношением к живописи (не все же Бухарину шаржи рисовать). Некто Брюханов имел пост наркома финансов Союза ССР, а экономическое положение страны было тогда крайне упадочным. Сталин набросал дружеский шарж на Брюханова, который вы видите ниже.
На обороте рисунка Иосиф Виссарионович прокомментировал свой художественный образ:
 
«Всем членам Политбюро. Брюханова за его нынешние и будущие прегрешения следует подвесить за яйца. Если они выдержат, тогда следует признать его невиновным, все равно что оправданным по суду. Если они оторвутся, его следует утопить в реке».
 
А Брюханова-таки банально — расстреляли в 1938 году.
Кроме того, блеща интеллектом, любил оставлять надписи на рисунках Серова, Репина, Сурикова и других.
(Посмотреть можно тут: https://p-i-f.livejournal.com/3543724.html и ниже. И вот эта сортирная мразь правила огромной массой запуганного народа много лет!
  
Глава 27
 
 
 
 
Мы живем, под собою не чуя страны,
 
Наши речи за десять шагов не слышны,
 
А где хватит на полразговорца,
 
Там припомнят кремлёвского горца.
 
 
 
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
 
А слова, как пудовые гири, верны,
 
Тараканьи смеются усища,
 
И сияют его голенища.
 
 
 
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
 
Он играет услугами полулюдей.
 
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
 
Он один лишь бабачит и тычет,
 
 
 
Как подкову, кует за указом указ:
 
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
 
Что ни казнь у него — то малина
 
И широкая грудь осетина.
 
 
 
Осип Мандельштам, 1933 год.
 
Бухарин считался (наряду с Лениным, Троцким, Луначарским, Бонч-Бруевичем и Чичериным) одним из самых эрудированных представителей большевистской партии после её прихода к власти. Бухарин свободно владел французским, английским и немецким языками. В повседневной жизни был дружелюбен и приветлив, оставался доступным в общении. Коллеги называли его «Коля-балаболка». Павлик/Роман познакомился с ним, когда третий раз встретил того — почищенного гимназистика и в третий раз собрался навалять ему тумаков, но тот неожиданно пригласил нашего героя к себе домой.
 
— Тебя папа просил придти, что — слабо!
— Не надо меня на слабо брать! А кто у нас папа?
— Кто у вас — не знаю, а у нас сам Николай Иванович Бухарин, Член ЦК (Центрального Комитета) большевистской партии.
Шереметьев напряженно попытался вспомнить. Он знал Бухарина — философа, шаржиста, экономиста и крупного политического деятеля, но не имел представления, когда его почистят вместе с остальными противниками Сталина. Тем ни менее, историю КПСС, как и истмат — диамат (исторический — диалектический материализм) и прочую муть в советское время Шереметьев учил и в институте иностранных языков, и в Школе КГБ. Так что кое что запомнилось. А Бухарин вовсе не был рядовым участником большевистских завоеваний.
Во время революции 1905–1907 годов совместно со своим лучшим другом Ильёй Эренбургом [73] (уважаемым в юности Шереметьевым писателем) принимал активное участие в студенческих демонстрациях, организованных студентами Московского университета. В 1906 году вступил в РСДРП, примкнув к большевикам. В возрасте 19 лет организовал в Москве молодёжную конференцию 1907 года, которая впоследствии считалась предшественницей комсомола.
Роман еще напряг память и вспомнил, что Бухарин, вроде, был редактором газеты «Правда», на которую обязаны были подписываться ВСЕ члены партии. И что, вроде, имел какое-то отношение к Коминтерну, к высокому коммунистическому интернационалу, должному сеять в капиталистических мирах панику. А главное написал предсмертное письмо…
Но тут мы уже и дошли до здания около Троицкой башни, поднялись. Обстановка комнаты была более чем скромной: две кровати, между ними тумбочка, дряхлая кушетка с грязной обивкой, сквозь дыры которой торчали пружины, маленький столик. На стенке висела тарелка темно-серого репродуктора. Пожалуй, эта комната удобна была тем, что в ней были раковина и кран с водой; здесь же дверь в небольшой туалет. Но с моей комнатой не сравнить, какие же все-таки аскеты эти революционеры.
 
— Юрий, ты кого привел? — спросил из глубины квартиры мужской голос. — Вскоре вышел и, как я понял, знаменитый Бухарин — усатый и лысоватый человек в нательной байковой рубахе. — Сынок, это ты своего обидчика привел, что ли? [74]
Я вспомнил еще и слова Андрюши Вознесенского (которого в первой жизни знал), сказанные в связи со столетием со дня рождения О. Э. Мандельштама: «Бухарин был поклонником Пастернака, полемизировал печатно с Троцким, который был поклонником Есенина. Сталин взял себе Маяковского. И только Мандельштаму не нашлось мецената». Тем ни менее именно он помог туманным стихам поэта обрести себя в бумаге. Сборник никогда не вышел бы без активного вмешательства Николая Ивановича, который привлек на свою сторону и Кирова. Путешествие в Армению, квартира, пайки, договоры на последующие издания… все это дело рук Бухарина…