Залетела от Братвы (ЛП)

Когда я спускаю шорты с ее ног, я позволяю своим рукам скользить по ее бедрам, ее кожа мягкая и гладкая. Она прикусывает губу, явно нервничая, но в ее глазах теперь нет никаких сомнений. Она хочет этого. Я чувствую это.
— Кто-нибудь когда-нибудь прикасался к тебе так? — спрашиваю я хриплым голосом, поднимая руку вверх, прослеживая изгиб ее ноги, талию и, наконец, кладу пальцы чуть выше ее трусиков.
Она качает головой, отводя взгляд, словно ей неловко от правды. — Нет.
Признание что-то делает со мной. Оно зажигает что-то глубоко внутри, собственническое чувство, которого я не ожидал. Осознание того, что я первый, что никто другой не имел ее так, заставляет меня хотеть заявить на нее права еще больше.
Я приподнимаю ее подбородок пальцами, заставляя ее посмотреть на меня. — Не смущайся, — говорю я тихо. — Это только заставляет меня хотеть тебя еще больше.
Ее глаза расширяются, но она не отвечает. Она просто смотрит на меня, ее губы приоткрыты, она ждет.
Я снова небрежно целую ее в губы, наслаждаясь тем, как она вздыхает в них, полностью сдаваясь. Она мягкая под моими руками, податливая, и мне нравится, как она отвечает на мои прикосновения, словно она ждала этого всю свою жизнь.
Я провожу губами вниз по ее шее, нежно покусывая ее кожу, пока мои руки исследуют ее тело, касаясь каждого дюйма. Она такая чувствительная, ее дыхание сбивается с каждым прикосновением, и я не могу не дразнить ее, не торопясь, наслаждаясь каждой секундой.
— Тебе нравится, когда тебе говорят, что делать, не так ли? — бормочу я, скользя рукой по ее внутренней стороне бедра и раздвигая ее ноги.
Она кивает, закусив губу, ее щеки пылают. — Да…, — шепчет она, ее голос дрожит.
Я ухмыляюсь, наслаждаясь ее реакцией на меня. — Тогда слушай внимательно. Ты позволишь мне прикоснуться к каждому дюйму твоего тела. Ты сделаешь все, как я скажу. — Я замолкаю, моя рука зависает прямо над ее трусиками. — Поняла?
У нее перехватывает дыхание, и она снова кивает, на этот раз с большей уверенностью. — Поняла.
— Хорошая девочка.
С этими словами я просовываю руку под пояс ее трусиков, ощущая ее теплую, мягкую кожу. Ее тело напрягается, но она не останавливает меня. Вместо этого она слегка выгибает спину, прижимаясь ко мне ближе, и это все, что мне нужно для ободрения.
Я медленно, намеренно двигаю рукой, наблюдая за ее лицом, когда я прикасаюсь к ней, и тихий стон, срывающийся с ее губ, заставляет мой пульс учащаться. Я целую ее снова, на этот раз сильнее, мой язык скользит в ее рот, пока я продолжаю исследовать ее тело.
Она стонет в поцелуй, ее пальцы сжимают простыни под ней, когда я подталкиваю ее ближе к краю. Она так отзывчива, такая жаждущая, и я могу сказать по тому, как ее тело движется против моего, что она полностью потерялась в этом моменте.
Я слегка отстраняюсь, ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза. — Ты все еще уверена в этом?
Ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня, ее дыхание становится коротким, прерывистым. — Да, — шепчет она, и на этот раз никаких колебаний.
Я ухмыляюсь, удовлетворенный ее ответом, и снова прижимаюсь губами к ее губам. На этот раз я не сдерживаюсь. Я целую ее глубоко, жадно, мои руки двигаются быстрее, грубее, когда я полностью заявляю на нее права. Она задыхается, ее тело дрожит подо мной, но она не отстраняется. Наоборот, она притягивает меня ближе, ее руки пробегают по моим волосам, когда она поддается ощущению.
Теперь она моя, во всех отношениях, которые имеют значение. Я намерен убедиться, что она знает это. Одна только мысль заставляет мой член напрягаться.
Я отстраняюсь от ее губ, сжимая ее бедра, когда переворачиваю ее на живот. Она задыхается, ее руки инстинктивно тянутся к простыням под ней, но она не сопротивляется. Я знаю, что ей это нравится — когда ее трогают, когда ей говорят, что делать, — и эта мысль сводит меня с ума.
Она вся мокрая, когда я вхожу в нее, стенки восхитительно тесные. Она стонет, выгибаясь, и это посылает дрожь по моему позвоночнику. Сначала я работаю с ней медленно, давая ей привыкнуть, но это не продлится долго.
  
— Лежи смирно, — рычу я, прижимаясь всем весом к ее спине, мои губы касаются раковины ее уха. — Теперь ты моя.
Ее дыхание прерывается, ее тело дрожит подо мной, но я чувствую, как она немного выгибает спину, прижимаясь ко мне еще ближе. Она так чертовски отзывчива, так охотно. Это заставляет меня хотеть разрушить ее наилучшим возможным способом.
Дженнифер извивается подо мной, пока я вбиваюсь в нее, словно не знает, что делать. Ее никогда раньше не брали сзади? Сквозь дымку возбуждения я спрашиваю: — Ты ведь девственница, не так ли?
Она зажмуривает глаза. — Д-да.
Я ухмыляюсь ее ответу, провожу рукой по ее бедру, прежде чем грубо схватить ее за задницу, заставляя ее ахнуть. Я не могу не наслаждаться тем, как она дрожит подо мной, полностью отдаваясь моменту.
Ее стон заполняет комнату, и он вызывает дрожь во мне. — Я хочу, чтобы ты помнила это, — шепчу я, мое дыхание обжигает ее кожу. — Каждый раз, когда ты смотришь на эти синяки, я хочу, чтобы ты думала обо мне. Я хочу, чтобы ты знала, кому ты принадлежишь.
Она снова стонет, ее тело дрожит под моими объятиями. — Я буду, — шепчет она, ее голос задыхается, жаждет.
Я сжимаю ее сильнее, мои пальцы впиваются в ее мягкую кожу, когда я двигаюсь против нее, теперь грубее, требовательнее. Она кричит, но в ее голосе нет боли — только чистое, необузданное желание. Мне нравится, как она реагирует на меня, как она сдается без вопросов. Она как будто создана для этого, для меня.
— Тебе это нравится, не так ли? — спрашиваю я грубым голосом, удерживая ее, моя рука скользит вверх, чтобы схватить ее за шею и удержать на месте. — Тебе нравится, когда с тобой так обращаются. Как будто ты моя.
— Да, — задыхается она, ее голос прерывается. — Мне это нравится. Мне нравится быть твоей.
Я вхожу в нее, член наполняет ее, наслаждаясь тем, как она задыхается подо мной. Ее тело снова выгибается, и я чувствую напряжение в ней, как она сдерживает себя, ожидая, когда я доведу ее до края.
— Теперь ты принадлежишь мне, — рычу я низким и собственническим голосом.
Она стонет в ответ, ее пальцы сжимают простыни под ней, когда она теряет себя в ощущениях. Я чувствую тепло, исходящее от нее, то, как ее тело движется в идеальном ритме с моим. Это опьяняет, как она отдается мне полностью, без колебаний, без страха.
Я отпускаю ее запястья, мои руки снова движутся, чтобы схватить ее за талию, крепко держа ее, пока я двигаюсь сильнее, жестче. Ее тело содрогается подо мной, и я знаю, что она близко, так близко. Я снова опускаю губы к ее уху, мой голос — низкий, опасный шепот.
— Я тебя погублю, — бормочу я, впиваясь пальцами в ее кожу. — Я сделаю так, чтобы ты никогда этого не забыла.
Ее дыхание прерывается, и затем она кричит, ее тело неудержимо дрожит подо мной. Я чувствую, как она разваливается, ее ногти впиваются в простыни, когда она стонет мое имя, громко и задыхаясь.
Я крепко держу ее, прижимая ее к себе, пока я переживаю этот момент, смакуя каждый звук, который она издает, каждое дрожание ее тела. Это все, чего я хотел, все, что мне было нужно.
Оргазм пронзает ее так быстро, что я застигнут врасплох, она издает приглушенный крик, когда ее киска сжимается, посылая мне выстрелы удовольствия. Ее тело напрягается без слов, прежде чем она падает.
Этого достаточно, чтобы отправить меня за край. У меня нет времени вытащить, зрение затуманивается, когда я задыхаюсь и кончаю в нее. Дженнифер бормочет что-то, чего я не могу услышать из-за наплыва, адреналин и возбуждение смешиваются воедино, когда я заполняю ее.
Когда все наконец заканчивается, я падаю рядом с ней, моя грудь вздымается от усилий. Она лежит на животе, ее тело все еще слегка дрожит, ее кожа отмечена синяками и укусами, которые я оставил на ней. Собственническое удовлетворение наполняет меня, когда я смотрю на нее, зная, что она теперь моя, во всех возможных смыслах.