Залетела от Братвы (ЛП)

Ее губы раздвигаются, и я принимаю приглашение, исследуя тепло ее рта. Это не первый раз, когда мы целуемся, но что-то в этом моменте ощущается по-другому. Между нами есть некая грубость, невысказанное понимание, которого не было раньше. Мои руки скользят вверх по ее спине, пальцы запутываются в ее волосах, и она тихонько вздыхает мне в рот.
На мгновение все остальное исчезает. Прошлое, ложь, даже боль. Есть только мы. Я целую ее сильнее, смакуя ощущение ее тела на моем. Она на вкус как дом, как что-то, в чем я не знал, что нуждаюсь до сих пор.
Тихий крик нарушает этот момент.
Мы оба замираем, отстраняясь, когда Тайлер шевелится в моих объятиях. Его крошечные кулачки сжимаются, его лицо морщится от дискомфорта, и Дженнифер мгновенно оказывается рядом с ним, ее руки нежны, когда она успокаивает его. — Тсс, детка, — тихо воркует она, поглаживая его по спине. — Все в порядке. Мама здесь.
Я смотрю на нее, и в груди у меня сжимается что-то незнакомое. Видеть ее такой — такой нежной, такой естественной с нашим сыном — что-то со мной делает. Она улыбается Тайлеру, откидывая прядь волос с лица, и впервые за долгое время я чувствую… покой.
— Пойдем, — говорю я через мгновение, голос у меня грубее, чем хотелось бы. — Давай зайдем внутрь.
Дженнифер кивает, все еще тихо напевая Тайлеру, пока мы идем обратно к дому. Сад исчезает позади нас, и вскоре мы сидим на диване в гостиной, тепло огня потрескивает рядом с нами. Она осторожно кладет Тайлера на одеяло рядом, и он снова засыпает.
Я поворачиваюсь к ней, слегка наклоняясь вперед. — Ты уверена? — спрашиваю я, понизив голос. — О том, что не хочешь мстить. Это редкая возможность, Дженнифер. Не многим выпадает такой шанс.
Она смотрит на Тайлера, мягкая улыбка тронула ее губы, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. — Я уверена, — шепчет она. — Моя мать не хотела бы этого.
Ее слова повисают в воздухе, и я вижу убежденность в ее глазах. Она говорит это не просто ради мира. Она имеет это в виду.
— Какой она была? — спрашиваю я, удивляя самого себя вопросом. Меня никогда не волновало чужое прошлое, особенно не так, как сейчас. Я хочу знать — о ее матери, о том, что сформировало Дженнифер в женщину, сидящую передо мной.
Лицо Дженнифер смягчается, и она откидывается на подушки, ее взгляд становится далеким, когда она начинает говорить. — Она была… всем для меня, — начинает она, ее голос хриплый от эмоций. — Сильная, смелая, добрая. Она была полицейским, и она всегда отстаивала то, что было правильно. Неважно, какой ценой.
Я слушаю, не сводя с нее глаз, наблюдая, как загораются ее глаза, когда она говорит о своей матери. — Она вырастила меня одна, — продолжает Дженнифер с грустной улыбкой на губах. — Моего отца не было в кадре, но она никогда не давала мне почувствовать, что я что-то упускаю. Она работала много часов, но всегда находила для меня время. У нас было не так много, но она дала мне все.
Ее слова задели меня сильнее, чем я ожидал. Я вижу, как она любила свою мать, как дрожит ее голос, когда она говорит о ней. — Она всегда хотела защитить меня, — добавляет Дженнифер, ее глаза блестят. — Даже после того, как я уехала в колледж в восемнадцать лет, она звонила мне после смены, просто чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
Дженнифер замолкает, ее рука касается крошечной ножки Тайлера, который крепко спит рядом с нами. — Когда ее убили, — шепчет она, ее голос надламывается, — это сломало меня. Я не могла ясно мыслить. Я была так зла.
Я тянусь к ее руке, мои пальцы касаются ее пальцев, и она не отстраняется. — Я понимаю, — тихо говорю я. — Насилие — это… часть этой жизни.
Дженнифер встречается со мной взглядом, выражение ее лица смягчается, когда она кивает. — Я знаю, — говорит она, сжимая мою руку. — Я просто хочу растить нашего сына в мире. Я хочу, чтобы он был в безопасности. Это все, чего я когда-либо хотела.
Моя грудь сжимается, и на мгновение я не знаю, что сказать. Я знаю одно — я не позволю, чтобы с ними что-то случилось. Больше не позволю.
  
— Тебе не о чем беспокоиться, — говорю я твердым голосом. — Он будет в безопасности. Вы оба будете в безопасности.
Дженнифер мягко улыбается, и впервые за долгое время я чувствую, что действительно могу сдержать это обещание.
Глава 23 — Дженнифер
Тайлер наконец-то заснул, его маленькая грудь поднимается и опускается в мягком свете ночника. Я улыбаюсь ему, убирая прядь волос с его лба. Он выглядит таким умиротворенным, таким невинным. Иногда я с трудом верю, что он мой. Этот крошечный человечек с пронзительными голубыми глазами Тимура и упрямым выражением лица. Я чувствую, как тепло разливается по мне, когда я наклоняюсь и целую его в лоб.
Сегодня тихо. Тимура нет дома, и на этот раз я одна в этом огромном особняке. Странно — когда я впервые приехала сюда, я ненавидела тишину. Каждый скрип и стон старого дома выводил меня из себя. Но теперь я привыкла к этому, даже нашла чувство комфорта в одиночестве. Это передышка от вихря эмоций, которые приходят с жизнью здесь, с Тимуром.
Я иду на кухню, планируя заварить чай и, может быть, свернуться калачиком с книгой, когда слышу стук в дверь. Мое сердце пропускает удар. Я никого не ждала, и Тимур не упоминал никаких посетителей. Холодок пробегает по моей спине, пока я колеблюсь в коридоре.
Стук раздается снова, на этот раз немного тише. Я сглатываю и иду к двери, заглядывая в глазок. Облегчение наполняет меня, когда я вижу знакомое лицо — Катю, мать Тимура.
Я открываю дверь, слегка улыбаясь ей. — Катя, привет.
Она стоит там с той королевской грацией, которую она всегда имеет, ее взгляд смягчается, когда она смотрит на меня. — Привет, Дженнифер. Надеюсь, я не помешала.
— Нет, совсем нет, — быстро отвечаю я, отступая в сторону, чтобы дать ей войти. — Пожалуйста, входите.
Катя входит в дом с какой-то легкостью, словно она бывала здесь уже бесчисленное количество раз. Она высокая женщина, стройная и элегантная, ее серебристые волосы заколоты сзади в простом, но изысканном стиле. В ее присутствии есть что-то успокаивающее, что-то, что ощущается… подлинным.
— Я пришла посмотреть, как у вас с Тайлером дела, — говорит она, ее взгляд сканирует комнату, прежде чем снова остановиться на мне. — Я знаю, что Тимура нет дома, но я подумала, что было бы неплохо проверить.
Я улыбаюсь, чувствуя, как напряжение немного спадает с моих плеч. — Спасибо. У нас все хорошо. Тайлер только что уснул.
Катя одобрительно кивает. — Чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня, знаешь ли. Я рада, что ты обустраиваешься, но не стесняйся опираться на нас. Семья важна, особенно для малыша.
Я провожу ее в гостиную и предлагаю ей сесть на плюшевый диван. — Хочешь чаю? Я как раз собиралась сделать себе.
— Это было бы замечательно, — отвечает она, усаживаясь на диван с той же грацией, с которой она делает все остальное.
Я направляюсь на кухню, быстро готовлю чай и пытаюсь успокоить нервы. Катя всегда была добра ко мне, но сегодня в ее присутствии есть что-то более интимное, более… личное. Как будто она здесь не просто в гости.
Когда я возвращаюсь, она смотрит на фотографию Тайлера в рамке на прикроватном столике, на ее губах играет мягкая улыбка. — Он красивый мальчик, — говорит она, когда я протягиваю ей чай. — Так похож на Тимура, когда он был младенцем.
Я киваю, садясь напротив нее. — У него определенно отцовские глаза.
Катя задумчиво отпивает чай, затем ставит чашку на стол. — Я рада, что Тимур нашел тебя, Дженнифер. Я вижу, как он смотрит на тебя, и как ты смотришь на него, даже если пытаешься это скрыть.
Я неловко ерзаю, не зная, как реагировать. Катя всегда была проницательной, но все равно странно, что она указывает на то, что я сама едва начинаю понимать.
— Он не всегда был таким, знаешь ли, — говорит она после паузы, ее голос смягчается. — Такой жесткий, такой… брутальный.
Я моргаю, удивленная ее словами. — Что ты имеешь в виду?