Залетела от Братвы (ЛП)

Как он мог просто так меня бросить? Как будто ничего не произошло.
Я подтягиваю колени к груди, кладу на них подбородок и смотрю на дверь. Его невозможно понять. В одну минуту он безжалостен, угрожающ и властен, в следующую он говорит мне отдохнуть, как будто он действительно заботится о моем благополучии.
Вес его слов доходит до меня.
Впереди важная неделя.
Он планирует нашу свадьбу, и я ничего не могу с этим поделать. Выхода нет.
Я смотрю в окно, мягкий свет лунного света проникает в комнату, отбрасывая тени на пол. Реальность моего положения удушает. Я заперта в его мире, связана с ним, нравится мне это или нет. Хуже всего? Часть меня не хочет с этим бороться.
С разочарованным вздохом я снова легла на кровать, уставившись в потолок. Что бы ни случилось дальше, мне нужно быть сильной. Ради себя и ради сына.
Глава 20 — Тимур
Я стою у алтаря, мои глаза сканируют комнату, вбирая знакомые лица. Деловые партнеры, союзники и несколько членов семьи заполняют ряды. Моя мать там, сидит в первых рядах, держа Тайлера на руках. Она воркует с ним, пытаясь заставить его замолчать. Он беспокойный ребенок, всегда в движении, всегда любопытный. Я не очень хорошо его знаю, не проводил с ним много времени с тех пор, как узнал о его существовании, но все видят, что он похож на меня. Это очевидно — острые глаза, морщинка на его маленькой брови, даже темные волосы.
Я чувствую, как что-то шевелится в моей груди, когда я смотрю, как он извивается в объятиях моей матери. Я столкнулся с бесчисленными врагами, построил империю из ничего и управлял своей жизнью с точностью. Быть… быть отцом, однако? Это кажется чуждым, чем-то, что я не могу полностью понять. Я не уверен, как сблизиться с ним, как стать тем, кто ему нужен. Я знаю одно наверняка: я буду защищать его, так же, как я защищаю все, что принадлежит мне.
Начинает играть тихая музыка, и мое внимание переключается. Дженнифер идет по проходу. Она прекрасна, одета в простое, элегантное платье. Ее волосы заколоты сзади, и даже с такого расстояния я вижу нервозность в ее глазах, неуверенность в ее шагах. Она не хочет этого, не хочет на самом деле. Я знаю это, но она здесь, и это что-то значит.
Когда она приближается, напряжение между нами становится ощутимым. Оно нарастало с того дня, как я снова ее нашел, и не исчезло. Ее глаза встречаются с моими, и я вижу больше, чем просто страх или нерешительность. Есть что-то еще — что-то более глубокое, что-то, что мы оба пытаемся игнорировать.
Дженнифер встает передо мной, и служитель начинает говорить, направляя нас через обеты. Я едва улавливаю слова, мой разум сосредоточен исключительно на ней. То, как двигаются ее губы, Мягкость ее кожи, изгиб ее шеи. Я целовал ее раньше, пробовал ее раньше, но что-то в этом моменте ощущается по-другому. Теперь это официально.
Когда приходит время обмениваться клятвами, ее голос слегка дрожит, но она проталкивается. Она смотрит на меня со смесью решимости и уязвимости, как будто она пытается примириться с тем, что происходит. Мои клятвы звучат ровно, мой голос тихий, мои слова простые. Мне не нужно много говорить. Этот брак — это больше, чем слова — это власть, защита и контроль.
Священник дает нам последний сигнал, и я беру ее за руку, притягивая ее ближе. Когда наши губы встречаются, меня пронзает волна жара. Прошло слишком много времени с тех пор, как я целовал ее так, слишком много времени с тех пор, как я чувствовал ее под своим прикосновением. Поцелуй крепкий, долгий, и я чувствую напряжение в ее теле, когда она отвечает. Она может не хотеть этого брака, но она не может отрицать то, что между нами.
На короткий момент все остальное отступает. Гости, церемония, деловые сделки — все это меркнет. Есть только она и я, стоящие у алтаря, наше будущее запечатано в этом поцелуе. Я медленно отстраняюсь, моя рука все еще сжимает ее руку, мои глаза прикованы к ее.
Теперь пути назад нет.
Когда мы поворачиваемся лицом к толпе, я снова бросаю взгляд на свою мать и Тайлера. Он все еще ерзает, его маленькие ручки тянутся, не осознавая значимости момента. Я не могу не задаться вопросом, какая жизнь у него будет, если он вырастет под моей тенью, унаследовав все, что я построил.
  
Глаза Дженнифер блестят от непролитых слез, когда мы готовимся покинуть церемонию. Она была молчалива большую часть дня, напряженная, почти замкнутая. Я внимательно наблюдаю за ней, пока она стоит в нескольких футах от моей матери, Кати, которая держит Тайлера на руках. Мальчик снова смотрит на меня, выражение любопытное, но спокойное. Дженнифер, с другой стороны, выглядит какой угодно, но не непринужденной.
— Мне нужно быть с ним, — шепчет она дрожащим голосом, наблюдая за спящим сыном. — Он никогда не был ни с кем другим. Он был только со мной.
Катя делает шаг вперед, выражение ее лица мягкое, но твердое. Ее серые глаза, пронизанные мудростью, встречаются с глазами Дженнифер с устойчивым спокойствием. — Тебе не нужно беспокоиться, — успокаивающе говорит Катя, нежно покачивая Тайлера на руках. — Я вырастила троих мальчиков — Тимура, Максима, Сержа — и поверь мне, я смогу позаботиться о твоем сыне на одну ночь.
Взгляд Дженнифер мечется между Тайлером и Катей, ее тревога ощутима. Я знаю, что она разрывается, защитная мать в ней воюет с реальностью того, во что превратилась наша жизнь. Моя мать, Катя Шаров, не просто кто-то. Она матриарх нашей семьи, женщина, которая столкнулась с ужасами, которые Дженнифер не могла себе представить, и все же вырастила нас в тени этого насилия. Если кому-то и можно доверять в отношении Тайлера, так это ей.
— С ним все будет хорошо, Дженнифер, — говорю я, подходя к ней. Мой голос тихий, сдержанный. — Он с моей мамой. Она знает, как с ним обращаться.
Дженнифер закусывает губу, слезы на ее глазах грозят пролиться наружу. Я знаю, как ей тяжело, но я также знаю, что у нее нет выбора. Больше нет.
Неохотно кивнув, она наконец отпускает его, быстро вытирая слезы, прежде чем они успеют пролиться. Она подходит ближе к Кате, нежно целуя Тайлера в лоб. — Спокойной ночи, детка, — шепчет она, ее голос едва слышен.
Катя ободряюще улыбается Дженнифер, затем смотрит на меня. — Не волнуйся, Тимур. Он проспит всю ночь. К твоему возвращению я его накормлю и уложу отдыхать.
Я киваю, полностью доверяя ей. — Спасибо, мама.
Когда мы поворачиваемся, чтобы уйти, Дженнифер колеблется, оглядывается еще раз, прежде чем последовать за мной к машине. Напряжение в ее плечах заметно, но я не давлю на нее. Пока нет.
Сначала едем тихо, воздух между нами густ от невысказанных слов. Я смотрю на нее, замечая, как она смотрит в окно, ее мысли явно где-то в другом месте. Наверное, с Тайлером. Я понимаю, но ей нужно приспособиться. Это наша новая реальность.
— Мы остановимся в особняке, — говорю я, нарушая тишину и сосредотачиваясь на дороге впереди. — Он достаточно большой для нас троих, и у вас там будет все необходимое.
Дженнифер не отвечает сразу, ее глаза все еще прикованы к пролетающему пейзажу. Ее молчание раздражает меня, и я крепче сжимаю руль.
— У тебя, конечно, будет свое пространство, — продолжаю я. — Место, где ты будешь растить Тайлера, где ты сможешь жить с комфортом.
Все еще ничего. Она отстраненная, закрытая. Это начинает меня бесить.
— Дженнифер, — говорю я, на этот раз резче. — Это происходит, нравится тебе это или нет. Теперь ты моя жена. Вы с Тайлером будете жить со мной. Конец истории.
Наконец ее взгляд переключается на меня, ее глаза полны эмоций, которые я не могу толком прочесть. — Зачем мне говорить? Это произойдет в любом случае, — бормочет она, ее голос тихий.
Я не отвечаю сразу, потому что она права. У нее не было выбора. Это уже не то. Это ее жизнь сейчас, и ей нужно это принять. Я не собираюсь позволить ей утопать в жалости или сожалении.
— Теперь мы семья, — говорю я просто, голос мой тверд. — Вот что имеет значение.
Дженнифер снова поворачивается к окну, но я замечаю, как ее руки сжимают ткань платья, как сжимается ее челюсть. Она что-то сдерживает, что-то, что она хочет сказать, но не говорит. Я знаю, что она ненавидит эту ситуацию, ненавидит меня за то, во что я ее втянул. В глубине души есть часть ее, которая не полностью ненавидит это.