Простая смертная #2 (СИ)
Что может знать женщина? – вот всегдашний мужской постулат во всех мирах. Я не горела желанием его оспаривать. Тем более, что делать то, что я считала нужным, мужчины не мешали мне. А я не рвалась на их высокие заседания.
А тут меня будят посреди ночи…
– Атайрон Хасепти объявил себя регентом при малолетнем племяннике, – проговорил своим тихим металлическом голосом лорд Агилдар. – А теперь, поскольку мальчик достиг пятилетнего возраста, он требует, чтобы ребёнка отдали ему.
– Никогда! – ужаснулась я. – Сына я не отдам, пока дышу! Никому и ни за что.
– Его самопровозглашённое по праву сильного регентство, думаю, не станет возражать, если вы прибудете вместе с мальчиком, – язвительно проговорил Дархамир. – Даже напротив, рискну предположить, только обрадуется.
– Это не обсуждается! – резко ответил Зигизмунд, так резко, что зашёлся кашлем.
Отца последнее время то и дело сотрясал кашель, что не могло не волновать. Болезнь глубоко укоренилась и, хотя местные лекари были на свой лад не менее искусны, чем мои современники, всё же болезнь медленно, но развивалась. А когда он нервничал, злился или волновался из-за чего-либо, приступы кашля следовали один за другим.
– Анжелика не может отправиться Темную Цитадель.
– Но в случае отказа выполнить его требования, узурпатор грозит нам нападением.
– Даже так? – вырвалось у меня.
– И что с того? У нас есть, чем его встретить! – очередным спесивым жестом вскинул голову Дархамир.
Если бы я не видела его в деле, сочла бы за обычного кичливого брехуна, но это не так. Лорд Дархомир, боец отличный. Хотя по части стратегии… я-то как раз не стратег, но планирование лучше доверила бы кому-нибудь другому. Северьян слишком самонадеян, а от самонадеянности до опрометчивости один шаг.
– У нас три дракона, а у Хасепти лишь один, насколько мне известно?
Шутэрфэй вновь в задумчивости погладил холёную бородку:
– Так-то оно так, но дракон Чернокнижника в два раза больше нашей драконьицы. И, как всем известно, самцы всегда воинственней самок.
– Если только самка не защищает своих детёнышей. А Молния-то как раз и будет.
– Дракон Чернокнижка старше, крупнее, мощнее и свирепее, – вновь заговорил лорд Агилдар. – И в бою сам Чернокнижник опытнее нашей принцессы. При всём уважении, принцесса Алисия, до сих в стычках с нашим противником, вы имели силовой перевес и никогда ничем не рисковали. Вы атаковали сверху, поливая землю огнём и могли не опасаться контратаки снизу. Но в случае схватки между двумя драконами я бы, если бы пришлось делать ставки, поставил на вашего противника. Я не желаю обидеть, но такова правда. Извините за прямоту, но таково моё мнение.
– Не извиняйтесь, милорд. Я разделяю ваше мнение и отнюдь не рвусь в бой.
– Вот как? Предпочитаете вернуться в Цитадель? К брату вашего покойного мужа?
– Этого нельзя допустить, – вновь решительно произнёс король, мой отец. – В случае возвращения Анжелики мы потеряем драконов, не говоря уже о том, что как только эти проклятые колдуны заполучат моего внука, они вновь начнут претендовать на… – задохнувшись, он закашлялся.
Я не испытывала в этот момент к нему ни малейшего сострадания. Мерзкий расчётливый интриган! Его интересуют только драконы! Прекрасный бонус, чего уж там. Но если я знала о нашем условном родстве, то в его-то глазах я была его дочерью безусловно! В прошлый раз это не помешало отдать ему меня фактически на растерзание. И в этот раз он, не колеблясь, готов поступить так же.
– Сражаться с Атайроном Хасепти – заранее обрекать себя на позорный проигрыш, – скрестив руки на груди, холодно заявила я.
От их буравящих, тяжёлых взглядов мне сделалось неприятно. Это как если бы ты встал в сужающемся кругу, причем образовали бы его волки.
– Атайрон один стоит половины армии, потому что владеет Тёмным колдовским искусством.
– Вы тоже, принцесса, – елейным голосом проговорил Шутурфэй. – Вы тоже.
– Даже теми крохами, что порождаем во мне магия дракона, я управляюсь с трудом. А против меня встанет настоящий мастер-виртуоз, не стесняющийся обрушить на нас всю свою мощь. Его дракон крупнее нашего, его магия – больше моей, а его войско, в отличие от наших стражников, воевало все эти пять лет не с городскими беспризорниками. Моё мнение, благородные лорды – в случае прямого столкновения расклад обернётся не в нашу пользу. И в небе, и на земле нас побьют.
– Я не мог позволить ему забрать у меня внука и драконов! – загрохотал отец.
– Боюсь, он всё равно возьмёт своё, не добром, так войной. В итоге вы потеряете драконов и внука, но в добавок ещё потерпите поражение. Войны всегда обогащают победителей, но побеждённые впадают в нищету.
– Можно подумать, принцесса, что вам самой прямо-таки не терпится вернуться к вашему шурину, – с жёсткой усмешкой проговорил Дархамир.
– Что вы хотите этим сказать? – пришёл мой черёд воинственно вскидывать голову.
– Что помню, какими глазами вы смотрели друг на друга пять лет назад.
Я почувствовала, как алые пятна вспыхивают на моих скулах. Каков наглец!
– Что вы себе позволяете, милорд? – ледяным голосом проговорила я. – Вы забываетесь. Говорить подобным образом с принцессой крови и, как вы справедливо заметили, возможно, королевой-матерью, недопустимо. Ещё одно слово, и я стану настаивать на том, чтобы один из нас покинул совет. Корона нуждается в вас, лорд Дархомир, в вашей отваге и преданности, но не настолько, чтобы терпеть оскорбления. Что касается затронутого вами вопроса… я не понимаю, о каких взглядах может идти речь? В том вероломном предательстве я потеряла мужа, а Чернокнижник – старшего брата, которого, безусловно, любил и уважал. Если господа примут решение воевать – это их право. Кто я такая, чтобы оспаривать вашу мудрость? Но не рассчитывайте, что я и мой дракон, выступят против Хасепти.
– Значит, вы готовы подчиниться требованиям вашего деверя?
Я со вздохом откинулась на спинку стула. В своё время я предпочла вернуться к отцу, в столицу Оруэлла хотя и опасалась, что родственники мужа воспримут это в штыки…
Они молчали. Атайран развлекался тем, что играл во власть. Нужно отдать ему должное, он вёл захватнические войны куда более талантливо и успешно, чем мой бедный муж. У Атайрона характер жёстче, сердце из камня, совершенно нет нервов, отличная реакция и, к тому же, как воин и маг он сильнее, чем был его младший брат.
Лишь одно его подводило – происхождение. Его власть по законам Семицарствия была нелегитимна. Зато у него был племянник, от имени которого он вполне мог править лет десять. И это как минимум. Так что требования отдать ему ребёнка должно было последовать. Рано или поздно. И Атайрон проявил своего рода благородство, затребовав ребёнка только теперь.
К тому же и Хатериман, хоть и была злобной циничной ведьмой, своих детей любила. Так что её интерес к внуку мог быть вполне настоящим. При дворе Атайрона я стану королевой-матерью, вдовой его брата. При дворе же собственного отца моё положение было… странным. Меня до сих пор не выдали замуж только по одной причине – Зигмунд не желал терять драконов.
Но если завтра с отцом что-то случится, то королевство окажется на пороге гражданской войны. Я буду либо вынуждена бороться за трон и жизнь своего сына, либо умереть. Если я не посажу на трон Ангэя, моя добрая мачеха нацепит корону на голову моему братцу. И тогда за нашу с сыночком жизнь и гроша, ломанного будет дать много.
Отца можно было понять. Ему нравились мои драконы. Меня тоже можно было понять. Я никогда не рвалась к власти, но стоя на ступеньках трона трудно не бороться за неё, потому что зачастую проигрыш означает смерть. Ладно бы только твою, но есть ещё дети.