Орда (СИ)

Предложение было такое… Ну, такое.
— Забирай, княже, этих двоих и оставь мой город в покое. У тебя, я так понимаю, пря с ордой намечается, а мне это не надо. Мы спокойно уже много лет живём. И отцы наши спокойно жили и деды. А раззор весь только от Галича видели. Прадеды наши вельми много претерпели от Даниила Галицкого. Сызнова начинается, — грозно зыркнул на него пожилой мужик. Лет пятьдесят. Борода и усы седые уже. На щеке шрам. Ну, видимо не совсем мирная жизнь, не жена же маникюром борозду процарапала. Глаза же чёрные и злющие.
— Что же и иго поганых не хочешь с шеи сбросить? — не отвёл взгляда князь Владимирский.
— Иго? Поганых? Да от своих бед больше, чем от татаровей. Тем раз в год сто пятьдесят рублёв заплати и живи как знаешь. Да и то не серебром же. Рожь, пшеницу, просо берут, ну и льняной тканью. Не скажу, что просто собираем, но и не последнее отдаём. Люд не ропщет. Усобиц нет, Великие князья войной не хаживают. Живи и радуйся, а тут ты, и я понял, что и Гедимин с тобой. Давно слухи ходят.
— Рабские слова, — профессор Виноградов на другое настроился и пёр к этой цели ни времени, ни нервов не жалея.
— Знаешь, Андрей Юрьевич, что я тебе скажу?.. Пожил уже и бояться мне за себя не след. А раззора народу своему не хочу. Хочешь биться с татарами, вон дорога! Езжай, бейся. А как назад будешь с победой возвращаться, али убитого тебя хоронить повезут, так добро пожаловать. Поговорим, обсудим дальнейшее житьё, — и не улыбнулся даже Иван Романович.
— Как же я мёртвый с тобой обсуждать чего буду?
— А зачем мне с мёртвым чего обсуждать. С чертями в аду обсуждай. Ты скажи, какой выкуп тебе нужён, чтобы мимо проехали, кроме этих двоих. Зерна там, серебра?
— А не боишься, что ордынцы за баскака спросят, а Святослав за тиуна? — посмотрел, на стоящих на коленях неподалёку пленников, профессор Виноградов.
— Они не хотели сдаваться. Не давали ворота открыть… Тьфу. Нет ворот. Биться требовали. Пришлось повязать. Вижу, что силён ты, князь, и диавол тебя силой из ада наделил, а они упёрлись. Объясню и откуплюсь. Зато народ жив останется.
— Это не из ада сила! — вмешался вдруг в разговор до того стоящий молча Егори… м… как там его? Епифаний.
— Что же это? — развернулся к нему всем телом князь Болоховский.
— Это греческий огонь. И сам митрополит Киевский, Владимирский и архонт всея Руси владыко Афанасий благословил сей огонь на битву с погаными. И князя Андрея Юрьевича благословил. И выделывают его в монастыре, в том числе и монахи с монашками.
— Греческий. А всё равно мне. На обратном пути погутарим. Так какой выкуп возьмёшь?
— Никакого. Прав ты, князь. На обратном пути поговорим. Только я побью поганых. Хочу, чтобы ты потом полностью все земли Болоховского княжества под свою руку взял. И вошёл в моё государство как вассал. Дани первые пять лет никакой не надо. Более того торговля будет и с моими княжествами беспошлинной и с Венгерским королевством. А может и с Мазовией. Сейчас о том переговоры с ними веду. Да, и плюшки будут.
— Что будет? — внимательно слушавший Иван Романович чуть просветлел лицом.
— Научу выделенных тобой людей стекло варить. Леса у тебя много. А для этого дела дров много нужно будет.
— Чего же сам не делаешь⁈ Больших денег стоит. Говорят, при Владимире и Ярославе умели на Руси делать стекло цветное, — вот даже искорки в глазах появились.
— Много леса на железо уходит, так весь сведу.
— Заманчиво. Подумаю я. Дедову землицу хорошо бы в одни руки взять. А только все разговоры после битвы твоей с погаными, коли живой вернёшься.
— Экскурсию проведёшь? — мотнул головой в сторону города Андрей Юрьевич.
— Это греческий что ль? Не разумею, — свёл косматые седые брови князь Болоховский.
— Греческий. Покажешь, город, посмотрю хоть, стоит ли он того. Говорит Егор… Отец Епифаний, что люди здесь торговцы хорошие, а город мелкий и стена не каменная.
— Не от кого защищаться было. В ограде только я живу, челядь, да дружина. Говорю же, семь десятков лет никто не зарился после Даниила Галицкого. Ну, хошь смотреть, пойдём, покажу.
Не получилось. Людей, спасающихся внутри, за стенами, было столько, что не протолкнуться. Так, от ворот, глянул на городок Андрей Юрьевич и сам побыстрее убежал от плача людей, крика петухов заполошных, лая собак, мычания коров и ржания лошадей. Удалось от ворот снесённых разглядеть, не великую деревянную церковь, двухэтажный терем, почерневший от времени и правда бед давненько не было в сих краях, раз деревянные постройки успели от времени почернеть. Рядом с теремом был большой одноэтажный дом буквой «Г» выстроенный, очевидно — гридница. По другую сторону такой же дом, но чуть меньше. Ну, у любого князя или боярина должны быть мастерские — это они, наверное.
А в целом не богато. Оно и понятно, если ремёсел нет и люди живут только выращивая рожь и просо, то увидеть каменные хоромы с витражами и церковь с золотыми куполами — было бы из области фантастики. Не может сельское хозяйство приносить серьёзных денег, тем более что серьёзную дань приходится в Орду и Киев отправлять за спокойствие.
— Мы в город заходить на станем. У тебя там места нет. Со мной только воев пять тысяч, да лошади, да возницы. Здесь лагерем встанем на взгорке. И я к тебе в гости не пойду. Не потому, что опасаюсь, и не брезгую. А только там у тебя пить надо, а потом вши и клопы. Отвык от этого. Еле вывел. Сызнова не тянет. И ты, Иван Романович, начинай бороться. Кипятком шпарь всё. В бане всю одёжку прожаривай. Только разом, а то так до морковкиного заговенья бороться с нечистью этой можно. А вот назад поедем, и зайду в гости, погутарить. А у тебя Иван Романович уже ни клопов, ни вшей, чистота и порядок. Чуть не забыл, с мышами борись. Они многие болезни разносят, Черную смерть в том числе. Егорий вечером тебе расскажет, как ловушки ладить… Ай, забываю всё! Отец Епифаний расскажет. Да, а людям скажи, что их никто не тронет, пусть выходят. А если чего продать из еды захотят, то купим. И за дружину свою не беспокойся. Тоже не тронем. Литвинов честно побили. Да они и уехали уже. Кориата к отцу, Гедимину, повезли. Он должен был Овруч осадить. Туда повезли.
 Событие тридцать седьмое 
  Морок родился у Богини Мары (Морены) и Властителя темной Нави — Чернобога. Его знают как того, кто напускает на людей ложь и обман. Бог Морок напускает свой морок, чтобы сохранить пути, ведущие к Прави, от невежественных людей. 
Профессор Виноградов предполагал, что к концу пути дороги совсем в месиво грязевое превратятся. Так и произошло. От Возвягля до Житомеля по схемке, нарисованной разведчиком Фёдором, восемьдесят вёрст. По идее, спокойно хоть пешим, хоть конным можно за два дня преодолеть. Ага! Забыли про овраги. В прямом смысле этого слова. Местность низинная, и здесь протекает десяток мелких речушек с классными названиями: Вава, (что бы это не значило), Гниль, Лесная, Хмельчик, Тня (а это как и с какого переводится?), Белка, (причём именно Белка, а не Векша), Тартак (растудыть его растак). С Тартаком больше всего намучились, топь настоящая.
И нет мостов. Везде броды. А Андрей Юрьевич даже уважением к Ивану Болоховскому проникся, вот, мол, о людях думает князь, а не о мошне своей. Ну, если ты такой заботливый, то построй мосты. Торговлишка в гору пойдёт. Ладно, производства не просто развивать, нужны мастера и знания, но мост-то любой плотник срубит. И леса вокруг немерено, называется прикольно — Чёртов лес.
Проводника удалось у Ивана Романовича купить. В прямом смысле этого слова. За рубль сговорились, что ограбленный и обнищавший купец их до Житомеля проведёт и места для привалов покажет лучшие. А ещё договорился Андрей Юрьевич с князем Болоховским, что тот срочно гонца в Житомель отправит, ну вроде как предупредить соседей, что к ним движется рать несметная, зовите подмогу с Киева и Переяславля, татаровей зовите. И запирайтесь в городе за стенами.