Плохие решения (ЛП)

- Я... я не знаю...
- В чем дело? Ты сочувствуешь насильникам или что-то в этом роде?
- Нет, дело не в этом. Это просто...
- Тогда опусти его ногу и закрой глаза, если брезгуешь. Я дам тебе знать, если мне понадобится что-нибудь еще от тебя.
Скут вздохнул. И снова он был в замешательстве. Он не знал, чего ожидал, когда согласился помочь Рокко, но не этого. "Грубое обращение" не было синонимом "пытoк". Бретт был чудовищем - убийцей худшего сорта - но и Рокко тоже. В преступном мире грань между добром и злом была размыта.
Скут посмотрел в зеркало на комоде. Лыжная маска, рана от укуса, синяки - он не мог узнать себя. Он коротко вздохнул, заметив в зеркале свет автомобильных фар, проникающий в комнату через окно позади Рокко. Он посмотрел в окно и затаил дыхание, прислушиваясь к шуму мотора.
Он пробормотал:
- Так–так... Кто–то идет. О, черт, она... она дома. Кто-то идет...
Он остановился на полуслове, когда машина продолжила движение. Рокко не выказал ни малейшего беспокойства.
Рокко подошел к комоду и сказал:
- Держи его.
Скут кивнул и схватил Бретта за ногу. Он закрыл глаза, стиснул челюсти и надавил на икроножную мышцу обеими руками, как будто давил на ногу. Он непреднамеренно выдавил еще больше крови из дыры на колене Бретта. Бретт закричал, затем уткнулся лицом в подушку и прикусил ее. Его приглушенный крик был заглушен шумом телевизора в гостиной.
Рокко вернулся к кровати с горячей плойкой. Он раздвинул ноги Бретта, затем прижал колено к его левому бедру. Он мог видеть его обвисшую, волосатую мошонку и кольцо размазанных фекалий вокруг ануса. Часть дерьма покрыла коркой его волосы на заднице.
Уткнувшись лицом в подушку, Бретт закричал:
- Нет! Нет! Черт, пожалуйста, не надо.
Рокко воткнул жгучую плойку в задницу Бретта. Бретт поднял голову с подушки и завыл, изголовье кровати застонало, когда его руки затряслись. Он так сильно сжал кулаки, что его длинные, желтые, испачканные табаком ногти поцарапали ладони. Затем он задержал дыхание и стиснул зубы. Его эмаль треснула, а десны закровоточили от давления.
Толчок боли от проникновения пронзил его позвоночник, наэлектризовал сердце, а затем распространился по каждому дюйму его тела. Он почувствовал жгучую боль в прямой кишке.
Рокко вытащил ее на дюйм, засунул обратно, вытащил еще на дюйм, а затем засунул глубже - сантиметр за сантиметром, как первый анальный секс в паре. Бретт хрюкал с каждым толчком. Через несколько минут весь шестидюймовый[16] ствол был погружен ему в задницу. Его сфинктер сжался вокруг щипцов для завивки, заперев их в прямой кишке, как меч в камне.
Бретт закричал, потом зарычал, а потом снова закричал. Он потерял контроль над своим телом. Он не мог разжать сфинктер. Он просто не знал, как это сделать.
Рокко пошевелил внутри щипцами для завивки, шевеля внутренности раскаленной нержавеющей сталью. Нажал на ручку и направил ствол вниз. Он начал поджаривать его простату. Жар от ствола достиг и его толстой кишки. Он двигал ручку вверх-вниз, растягивая анус. Влажный метеоризм потрескивал из задницы Бретта, и вместе с этим сочились туманы крови.
- Вот каково это, когда ты насилуешь наших девочек! - завопил Рокко. - Вот что ты с ними делаешь, придурок!
Красное, потное лицо Бретта снова упало на подушку. Он рыдал в нее, неразборчиво умоляя о пощаде. Во время пыток Скут держал глаза закрытыми, а голову – опущенной. Но слова Рокко и истерические рыдания Бретта нарисовали в его голове яркую картину. Рокко был бесстрашен. Он не мог испытывать отвращения или смущения. Бретт пукнул кровью на перчатки, но тот остался сосредоточенным.
Растянув задний проход Бретта, Рокко сумел вытащить плойку. Прямая кишка Бретта выпала, расцветая из его задницы, как роза. Ствол был измазан кровью и фекалиями.
- Боже... О, Боже... Боже... - раздался надтреснутый, хриплый голос с подушки.
Скут приоткрыл правый глаз и прищурился. Он мельком увидел щипцы для завивки волос и пульсирующую выпавшую прямую кишку Бретта. Он быстро закрыл глаз и подавился. Его затошнило.
 
Рокко подошел к изголовью кровати, вцепился в грязные светлые волосы Бретта и приподнял его голову с подушки.
Он наклонился к его уху и сказал:
- Мы сказали тебе убираться, мы сказали, что ты не создан для этого, но ты не послушался. Теперь тебя буду ебать во все дырки.
- П–п–пожалуйста...
Рокко сунул щипцы для завивки в рот Бретта. Как и его прямая кишка, его язык и нёбо зашипели. Ствол скользнул мимо языка и вонзился ему в горло. Бретт поперхнулся, потом его вырвало пивом. Его подушка теперь была пропитана слезами, потом и рвотой. Рокко трахал его в рот горячей плойкой, вталкивая ее в рот и вынимая изо рта как можно быстрее.
Зубы Бретта заскрежетали по стволу, как ногти по классной доске. Его ректальная кровь на вкус была такой же, как кровь из десен и языка. Из-за боли он не заметил горького привкуса кала во рту. Каждый раз, когда ствол попадал ему в горло, у него на шее вставал комок. Струйки пенистой рвоты, смешанной с кровью и слюной, свисали с его нижней губы.
Через минуту язык Бретта онемел. Он чувствовал вкус крови только в уголках рта. Как будто его вкусовые рецепторы были сожжены щипцами для завивки. Он лепетал, как ребенок, не в силах закончить ни одного слова.
Рокко вытащил плойку и осмотрел лицо Бретта. Он был почти без сознания и не замечал ничего, кроме крови во рту. Рокко отпустил волосы Бретта, позволив его лицу шлепнуться на мокрую подушку. Отбросил плойку в сторону и подошел к своему портфелю. Он схватил складной нож и дрель.
Все еще с закрытыми глазами Скут спросил:
- Все кончено?
- Почти, - ответил Рокко.
- Теперь я могу его отпустить?
- Наверно.
Скут поднял руки к груди и отошел от кровати. Его спина ударилась о стену позади него. Это была плохая идея, но он не мог устоять. Рано или поздно ему придется открыть глаза - в конце концов, он не сможет выйти из трейлера без глаз, - поэтому он решил встретиться со своими страхами лицом к лицу и открыть их в этот момент. Его вырвало, потом он рыгнул, а затем его щеки надулись.
- Господи Иисусе, - простонал он. Он увидел, как лезвие выскочило из перочинного ножа Рокко. Он закричал: - Нет, нет, нет!
Но Рокко и Скут были сделаны из разного теста. В словаре Рокко "нет" означало "попробуй еще раз" или "продолжай". Гангстер ударил Бретта в нижнюю часть мошонки. Он рассек ее, разрезав вены вокруг яичек и перерезав семенные канатики. В ране виднелись розовые яички Бретта, покрытые кровью. Его пенис утонул в луже крови.
Рокко ампутировал Бретту мошонку, оставив только пенис, и отнес окровавленный мешок к изголовью кровати.
Он поднял голову Бретта с подушки, встряхнул ее и сказал:
- Ты съешь свои яйца, и, может быть, я оставлю тебя в живых. Понял?
Бретт мог только ахать и стонать. Рокко засунул мешочек в рот - "чайный пакетик" из его собственной мошонки. Одно из яичек попало ему в горло, закупорив дыхательные пути. Рокко вздернул его подбородок. Коренные зубы Бретта раздавили второе яичко. Он издал хлопающий звук. Трубчатые внутренности вывалились в преддверие его рта, и у него отвисла челюсть.
Он дышал через нос. Он был жив, но у него не хватало сил съесть собственные яички, чтобы выжить. Его лицо снова упало на подушку, яичко выкатилось из горла.
Рокко сказал:
- Я думаю, ты не хочешь жить. Ну что ж...
Он схватил дрель. Нажал на спусковой крючок, надеясь напугать Бретта жужжанием дрели. Однако это напугало Скута больше, чем кого-либо другого.
 
Когда Рокко прижал кончик сверла к затылку Бретта, Скут крикнул:
- Не надо!!!
Рокко нахмурил брови.
- Прошу прощения?
- Мы заключили сделку, - сказал Скут. - Ты сказал, что не собираешься его убивать.
- Я передумал.
- К черту это! Это какая-то чушь, и ты это знаешь!