Призывая Луну (ЛП)

— Тебе нужны дополнительные баллы? Нам даже не ставят оценки.
— Знаю, но мне нравится зарабатывать их. — Сэм бросает последний тоскливый взгляд на голограмму, прежде чем отпустить мою руку и броситься за джинсами и футболкой с надписью «Я НЕ СТРАННАЯ, Я ЛИМИТИРОВАННОЕ ИЗДАНИЕ». Она мечется по комнате, натягивая одежду, одновременно чистя зубы и расчесывая волосы, и засыпает меня вопросами: — Так ты ощущаешь силу как тепло?
— Да.
— С того момента, как ступила на остров?
— Вообще-то я почувствовала это, когда проходила через маскирующий купол.
Сэм кивает, сплёвывает зубную пасту, поласкает рот и спрашивает:
— Ты ощущаешь это каждый раз, когда кто-то использует свою магию?
Я качаю головой.
— Нет. Да. Точно не знаю. Последний месяц я старалась игнорировать это, думая, что все это чувствуют.
— Это точно не то, что чувствуют другие. — Сэм щёлкает своим поясом с сумкой. — О, боже, Рен, Стихия всё это время пыталась дать понять тебе, что твоя сила особенная!
Я замираю от удивления.
— Я даже не подумала об этом!
— Но это логично. Пойдём, нам нужно всё это рассказать Дину Роттингему. — Сэм оборачивается ко мне у двери. — Что?
— Сэм, у меня всё ещё плохое предчувствие насчёт Роттингема.
— Послушай, я знаю, это всё ново и даже страшно, но то, что ты только что сделала — это очень важно. Роттингем — не самый приятный человек, но его работа — направлять нас в будущее. Мы должны рассказать ему, Рен. Это правильно.
— Я думаю, он уже знает, — говорю я.
— Что ты имеешь в виду?
— Вчера, когда это произошло.
— Ты имеешь в виду, когда твоя сила позволила Лили успокоить весь стадион, — добавляет Сэм.
— Да, именно это. Роттингем знал. Он смотрел прямо на меня — прямо на меня. Он даже не взглянул на тебя, Ли, Руби или Лили. Он не посмотрел на группу Люка, хотя они были ближе к нему. Он просто встретился со мной взглядом и улыбнулся.
Сэм смеётся, открывает дверь и толкает меня наружу.
— Конечно, он улыбнулся тебе. Ты невероятно сильная! Это только подтверждает, что то, что мы считали его странным поведением, на самом деле было признанием твоей растущей магии. Всё будет хорошо. Вот увидишь. Теперь, когда мы поняли твою силу, ты сможешь начать её тренировать и контролировать.
Она почти танцует рядом со мной, пока мы выходим из Зала Тельца и направляемся к дворику Перекрёстка.
Я на самом деле не слушаю Сэм. Я рада, что она в восторге. Облегчение от того, что я поняла свою силу, уже ощущается, но я не могу избавиться от тяжёлого чувства в животе, которое тянет меня вниз и не даёт мне разделить её радость. И я не могу выбросить из головы ухмылку декана, напоминающую улыбку Чеширского кота.
Ещё слишком рано, и единственное существо, которое мы видим, — это Воздушная Стихия, медленно плывущая к Залу Водолея. Когда она проходит мимо нас, я улыбаюсь ей и говорю:
— Доброе утро.
Шафрановые цвета в её плаще красиво закручиваются, и она кивает в ответ.
Сэм бросает на меня подозрительные взгляды, и, когда Стихия оказывается вне слышимости, она говорит:
— Стихии обычно так не делают.
— Что не делают?
— Не отвечают студентам… — Она замолкает и добавляет: — Если честно, я никогда не слышала, чтобы кто-то сказал им доброе утро или даже просто поздоровался.
Я пожимаю плечами.
— Просто вежливость.
— Ага, конечно.
Я игнорирую её полусаркастический ответ, и мы молча поднимаемся по широким закруглённым лестницам в главное здание кампуса, минуя второй этаж, к самому верхнему, где находятся кабинеты профессоров. Кабинет Дина Роттингема выходит на переднюю часть школы с великолепным видом на пристань и пляж. Наши шаги эхом отдаются в пустом коридоре, когда мы проходим мимо закрытых дверей к кабинету декана, и чем ближе мы подходим к блестящей деревянной двери с золотой табличкой «ДЕКАН РОТТИНГЕМ», тем явственнее слышны голоса.
Сначала неясно, откуда они исходят, но это голоса мужчины и женщины, и они определённо спорят. Мы замедляем шаги у двери и понимаем, что голоса доносятся изнутри кабинета декана. В коридоре так тихо, что мы легко распознаём спорящих — Дин Роттингем и Королева Селеста. Мы застываем на месте. Они должны быть совсем рядом с дверью, потому что слышим их так чётко, будто они стоят прямо перед нами.
  
— Я не понимаю, в чём проблема. Ты её нашёл. Теперь разберись с этим, — резкие слова Селесты пронзают дверь, как лезвия.
— Это не так просто, как ты думаешь. Такие вещи требуют времени, — отвечает декан.
— Времени? Посмотри на меня. У меня нет времени.
— Да, я признаю, что у тебя есть, скажем, некоторые проблемы, но мы только что пережили смерть студента. Если думать о благе многих, мы должны помнить, что все наши студенты и их семьи будут сильно затронуты ещё одной «ситуацией» в такие короткие сроки.
Мой живот сжимается от ужаса, и меня накрывает волна тошноты. Он не может говорить о том, о чём я думаю.
— Куинси, я имею дело с гораздо большим, чем некоторые проблемы, — её голос язвительно вытягивает эти два слова. — Не должно быть изменений, пока моё присутствие не начнёт вызывать подозрения. Ты забыл, что, когда приходит новый режим, всё меняется — совет и декан школы с его очень хорошо оплачиваемой, очень комфортной должностью?
— Нет! Я об этом не забывал.
— Прекрасно, тогда перестань вести себя так чертовски брезгливо. Ты знаешь, что должно произойти. Может остаться только один.
Рядом со мной Сэм тихо ахнула, прикрывая рот ладонью. Комната погрузилась в зловещую тишину — Роттингем и Селеста замолкли. Я услышала стук каблуков, быстро потянулась и убрала руку Сэм с её лица, прежде чем повернуться и поднять руку, чтобы постучать в дверь, но…
Дверь открылась. Декан Роттингем, увидев нас, широко распахнул глаза, шагнул вперёд, загородив вид на свой кабинет. Но я успела заметить короткую вспышку белого. Волосы Селесты! Неужели её седая прядь стала шире?
— Мисс Найтингейл, мисс Хопп, — голос декана дрожал, его лицо было бледным, за исключением двух ярких пятен румянца на щеках. — Простите, но мои часы приёма начинаются только после полудня.
Я натянуто улыбнулась, стараясь расслабить плечи.
— О, простите, декан Роттингем! Мы с Сэм — просто ранние пташки.
— Точно, — подхватила Сэм, звонко добавив: — Ранняя пташка червя ловит.
— Я всегда рад поощрять студентов, которые проявляют инициативу, — произнёс Роттингем, не отрывая взгляда от меня. — Но сейчас я занят важной встречей и не могу отвлекаться. Возможно, вы захотите записаться на приём между занятиями? Моя секретарь будет здесь после завтрака. Она вам поможет.
— Конечно! — я закивала с совершенно неуместным энтузиазмом. — Но, может, мы зря тратим ваше время. Нужно ли вам одобрение для внеурочной учебной группы?
— Верно, — вмешалась Сэм. — Нам нужно ваше разрешение или поддержка?
— Девушки, это не школа. Вы все по закону взрослые. Думайте об этом как о колледже. Вам не нужны ни разрешение, ни поддержка, чтобы собраться и учиться. Именно поэтому наш медиакомплекс открыт круглосуточно, — произнёс он, хотя его взгляд был прикован только ко мне.
— Ой, извините! — сказала я, уже начиная отступать от двери. — Мы действительно повели себя наивно.
— Да, сложно думать, как студенты колледжа, когда мы всего два месяца как выпустились из школы, — добавила Сэм.
— Это вполне понятно, — слова декана звучали мягко, но его взгляд, сверлящий меня, был далёк от снисхождения.
— Простите за раннее беспокойство, больше этого не повторится, правда, Рен? — Сэм обернулась ко мне, отходя вместе со мной.
— Абсолютно, — подтвердила я, хотя декан не взглянул на неё ни разу.
— Но спасибо за информацию, декан, — Сэм сжала мою руку. — Не будем вас больше отвлекать. До встречи.
— Да, до свидания, — произнесла я, когда мы с Сэм, держась за руки, медленно развернулись и пошли по коридору, стараясь не бежать, хотя всё внутри меня кричало «беги».