Держи врага ближе (СИ)

Через полтора часа над нашими головами раздается трель, оповещающая о том, что пора на ужин.
Спрыгиваю с парты и разминаю затекшие ноги.
- На следующей неделе…- начинает Эш и замолкает, вглядываясь в мое лицо.
Поднимаю уголок губ. Верно. Уже совсем скоро.
- Я тебя одним ударом сокрушу! – бравирую я энергично.
- Мы это еще посмотрим, Велфорд! – хитро усмехается Эштон. – В прошлый раз мне удалось двадцать минут, но с каждым разом получается дольше.
Он говорит об эфире.
Каждый наш с ним бой - тот на заднем дворе приюта последним не стал - чернильно-темная мана вокруг его клинка становится четче и контроль Эйджу над ней удается все лучше и лучше, а время владения постепенно увеличивается. Двадцать минут, в следующий раз будет двадцать пять, а может и все тридцать. Но он уже может смело называть себя мастером эфира.
Пожимаю плечами и улыбаюсь:
- Что ж, постарайся, иначе от тебя мокрого места не останется! Победа над слабым соперником славы мне не сделает.
Эйдж закидывает вещи в сумку и спрашивает, робко улыбаясь:
- Идем?
Киваю и выхожу за парнем следом, оставляя позади пустой класс для занятий по истории.
Поединок между нами состоится через неделю. На последнем занятии по боевой подготовке. Потом начнутся экзамены, а после них бал с торжественным вручение дипломов. Короткая передышка и…плохие новости одна за другой.
Столовая зала практически пустует. Берем подносы и садимся за дальний укромный столик, который когда-то раньше находился целиком и полностью в распоряжении Эйджа, подвергавшегося бойкоту и остракизму. На нас уже даже никто не смотрит, привыкнув к зрелищу, совершенно не то, что было по первой, когда новости только-только разлетелись.
Сосуществовать рядом с Эштоном не так уж и плохо, как было поначалу. Особенно сейчас, в предэкзаменационный период, когда все заняты подготовкой. Мы не поднимаем неудобные и опасные темы, не провоцируем друг друга и не переходим черту.
Я погрязла в притворстве.
Притворяюсь, что у меня благие намерения, притворяюсь, что мне есть дело до этих дурацких экзаменов, притворяюсь, что с нетерпением жду наступления своего светлого будущего.
Не знаю, отчего вдруг Эйдж сменил на милость свой угнетаемый подозрениями гнев. Может, решил мне подыграть? Новая его тактика? Хочет подобраться ближе, найти в моей броне слабое место?
В любом случае, я рада, что так сложилось. Хотя бы находится рядом не так напряжно. Наверное, точки невозврата его ненависть ко мне еще не успела достичь, вот и получилось если не стать друзьями, то хотя бы закопать топор войны. Однако, Вивиан, все еще впереди.
Дни летят стремительно.
Неделя до боя утекает словно песок сквозь пальцы. В четверг после занятий я берусь под предлогом обсудить кое-какие вопросы со старой супружеской парой проводить Эйджа до приюта. В общежитии Эйдж не живет, и возвращается на ночь домой каждый день.
Помня о прошлом, я не могу не убедится в этот раз, что главный герой благополучно дойдет до дома сегодня.
Однако, некоторые вещи, вершащиеся в этом мире, никак от нашей воли не зависят.
На рыночной площади, через которую идет путь в сторону Кленовой аллеи, людей для буднего вечера больше обычного. Мы с Эшем переглядываемся и подходим ближе, протискиваясь через ряды столпившихся поглазеть людей.
Два грузных стражника меряют недобрыми взглядами сгорбленного худощавого бедно одетого рыжеволосого юношу. Замечаю, что у одного из блюстителей порядка на поясе кольцами свернутый шипастый кнут.
Змееносец.
Так зовутся члены не очень уважаемого объединения: помимо четырех основных орденов, в империи полно и всяких мелких подражающих им организаций, которые язык не повернется назвать рыцарским орденом. Им поручают такую работу, которую рыцари слишком горды или заняты выполнять, обычно сущие мелочи. Вроде патрулирования улиц.
- Что стряслось? – спрашиваю в толпе.
- Мальчишка оскорбил одного из уважаемых стражников, - поясняет кто-то.
Хмурюсь и оглядываю действующие лица. Одна роже хлеще другой. Юнцу на вид даже меньше, чем нам с Эшем.
  
Вроде, времена, когда всякий сброд, достигнув своего положения через принуждение и угрозы, раздуваясь от собственной важности, доказывал на улицах свою власть, давно прошли. Не знаю, смеяться мне или плакать.
Вот откуда растут у простого люда неутешительные предубеждения касательно всех рыцарей. Даже какие-то патрульные, похожие скорее на разбойников, чем на служителей порядка, имеют наглость столь чванливо, высокопарно и хвастливо рассуждать о справедливости и чести.
Вряд ли тщедушный подросток мог как-то оскорбить таких внушающих с виду бугаев. Если только не обозвал их прямоходящими дрессированными медведями в брюках, с чем я в принципе согласна, но в том, что так было взаправду, сомневаюсь.
- Ты громко и четко принесешь извинения, и, так и быть, мы с товарищем тебя великодушно простим и отпустим восвояси! – разносятся громоподобно слова, сказанные стражником с кнутом на поясе.
Его палец тыкает в перепуганного до смерти, побледневшего юношу. Все внимание устремляется к бедняге.
Поджав губы, гляжу на то, как он жестикулирует руками. Эштон дергается рядом, но я, приложив усилия, крепко вцепившись в его рукав, заставляю стоять на месте. Мы просто подождем, когда все это кончится и тихо уйдем.
Какая-то женщина шепчет рядом:
- Почему бы просто не попросить прощения и забыть обо всем?
- Да что ты за убожество такое?! – орет стражник, пиная стоящую на земле подле бедолаги корзинку с красивыми алыми яблоками. От такого удара содержимое поклажи рассыпается, фрукты катятся в разные стороны.
- Не понимаешь человеческой речи? Мало того, что используешь символику проклятых темных, еще и рта высокомерно не собираешься раскрыть?!
Толстый палец змееносца указывает на рассыпавшиеся по брусчатке площади яблоки.
У меня дергается уголок рта.
Яблоки…символика.
В пору правления тирана, имя которого предано анафеме, действительно, темные маги почитали дерево, похожее на яблоню, ядовитые плоды, листья и сок которого использовали в своих ритуалах и для расправы с неугодными.
Дерево смерти – манцинелла - плоды которого называли яблоками смерти, с обычными яблоками имеет мало общего. Внешне похожи, но ошибиться все равно не получится.
Неудивительно, что в прошлой жизни Эйдж не выдержал молча наблюдать за этой сценой и выступил вперед. Каким бы он не был хладнокровным, и как бы не отрицал, чести этому парню не занимать.
После перепалки с этими – язык не поворачивается назвать их стражей – тупицами, Эштон попал в подполье занимающегося порядком на территории этой части столицы белого ордена.
Он был без оружия, потасовка носила словесный характер, силу никто не применял и все же, прибывшие на место рыцари задержали всех до выяснения обстоятельств согласно протоколу. Через пару часов его бы отпустили.
Но…
Прознав о случившемся, я немного задействовала связи и подкупила свидетелей, подтасовав доказательства вины своего заклятого врага, чтобы пребывание Эйджа в камере продлилось и его взяли под арест.
За три дня, которые Эш провел без всяких к тому оснований за решеткой, пользуясь его неявкой, я стала победительницей в несостоявшемся поединке и заняла, наконец, первое место.
А когда, спустя пару дней, главного героя отпустили, ему больше некуда было возвращаться.
Приют и те, кто в нем жил…все сгорело до тла.
Кто извлек наибольшую пользу – тот и виновник. Для Эштона все было вполне очевидно.
Сглатываю и, подняв с земли алое яблочко, выхожу вперед. Молча слушать абсурдные заявление…нешуточное должно быть терпение.
Звучно откусываю, жую в воцарившейся мертвой тишине и надменно заявляю, не сдерживая презрительного смешка:
- Тот, кто без причины оскорбляет и притесняет других, заслуживает лишится языка.
Два стражника резко оборачиваются ко мне лицами и переглядываются. Тот, что больше и грузнее, медленно двигается вперед, но, если это должно было меня напугать, увольте, это не работает.