Чебурашка (СИ)
Отчего-то эта мысль взвила эмоции до предела. Желая убедиться глазами, оборачиваюсь и воистину наслаждаюсь открывшейся предо мной картиной.
Матвей Соколовский у моих ног.
Воистину мечты сбываются.
Его взгляд снизу вверх наполнен каким-то священным огнем, превозносящим меня как женщину. Ни капли стыда или неловкости. Только пожарище страсти и … бесконечной любви.
— Ты позволишь? — хрипло спрашивает Матвей, осторожно лаская кожу бедер.
— Да, — отвечаю я, чувствуя собственное величие и превосходство, ведь это именно то, что транслирует в мой мозг обожающий мужской взгляд.
— Спасибо, родная, — шепчет Соколовский и, не разрывая зрительного контакта целует колено, легонько прикусывает кожу выше, скользит языком по бедрам, оставляя прохладный след на пылающей коже.
Проворные пальцы ловко избавляются от белья. В предвкушении заветной ласки сложно контролировать равновесие. Даже держась за незыблемую гранитную столешницу. Смешно сказать, мне не первый год за тридцать, а я до сих пор не ведаю таких откровенных ласк.
Осознание того, что его губы, его язык, его зубы настолько близко к эпицентру пожара, вынуждают всякий стыд испариться, выпуская наружу инстинкты и порочные желания.
Он же сделает это?! Это ведь не шутка?!
Он не отступит в самый последний момент?
Движимая глупым страхом, подаюсь навстречу жадному рту, не отрывая затуманенного взгляда, впитывая каждую реакцию, боясь разочароваться, заметив малейшую тень отторжения или брезгливости.
Но Матвей лишь довольно усмехается, отчего выдыхаемый им воздух обдает прохладой, подстегивая нетерпение.
— Держись крепче, Кокос, — хрипит Соколовский, ласково забрасывает на плечо мою правую ногу и, наконец, накрывает губами изнывающую плоть…
Мамочки!!!
— Сладкая моя девочка… Дай я на тебя осмотрю… Ты такая красивая! Нет, не закрывайся… Шире, милая, — бормочет Матвей в перерывах между влажными поцелуями. И я подчиняюсь, не в силах сопротивляться или даже смущаться. Я хочу еще. Еще больше.
Меня разрывает от переполняющих чувств и мыслей. Мозг просто не способен обработать всю поступающую информацию. С одной стороны совершенно невероятная эйфория от осознания самого действия. Острого, пикантного, миллионы раз проигрываемого в тайных мыслях и теперь такого реального и доступного.
С другой — абсолютно фантастическое удовлетворение, что там, внизу, меня целует никто иной, как Матвей Соколовский. Звезда мировой величины, красавец и плейбой, способный по щелчку пальцев заполучить любую красавицу, которой я и в подметки не гожусь. И вот он, стоя предо мной на коленях, благодарит меня за то, что разрешила ласкать себя таким способом. Способом, от которого партнеру, скажем откровенно, физического удовольствия несравнимо мало.
С третьей стороны — неописуемая нежность, непередаваемый восторг от непосредственной ласки, от его хриплых стонов, пошлых звуков, частого горячего дыхания…
Потерявшись в эмоциях и ощущениях, я взрываюсь на миллиарды осколков и при этом, как никогда ранее, чувствую себя цельной.
Сползаю прямо в руки Матвею. Он жадно скользит руками по моему телу. Гладит растрепавшиеся волосы, проводит пальцами по позвонкам, сжимает ягодицы, скользит губами по шее, позволяя мне отдышаться.
Ерзаю, вызывая в мужчине стон и нетерпеливую судорогу. Чувствую, что упираюсь аккурат в его твердую плоть и совершенно отчетливо понимаю, что мне мало. Мало того, что было. Я хочу Соколовского всего. С головы до ног. Для себя. В себе.
Нахожу его губы и жадно целую, ощущая пряный вкус удовольствия, отчего возбуждение выходит на новый уровень. Мне, собственно говоря, срывает крышу. Раз и навсегда решаю, что с этой минуты я возьму и буду брать после все, что захочу. И как захочу.
Самонадеянно?
Возможно. Было бы, если бы непоколебимая уверенность в том, что сегодняшний Матвей даст мне все без колебаний. Без сомнений. Без сожалений. С готовностью. С радостью. С полной самоотверженностью.
В эту минуту огромный, как скала, мужчина покорен моей воле до последнего вдоха.
Под его сумасшедшим взглядом делаю все сама. Спускаю трико и белье, покрываю широкую грудь поцелуями, подставляю его губам грудь, испытывая при этом опьяняющую эйфорию власти над этим мужчиной. Его стоны, хриплые мольбы продолжать и непрекращающийся град пошлейших комплиментов заставляют поверить и в себя, и в свою красоту, и в свою сексуальность.
Головокружительное чувство. Я владею всего одним мужчиной, а кажется, что целым миром. И ничто не останавливает мой напор страсти — ни жесткий пол, стирающий до ссадин коленки, ни яркий свет солнца, бьющий нам в лица, ни отсутствие защиты между телами.
Я возьму от него все до последней капли.
Потому что я так хочу.
После борьбы, где еще до начала атаки я безоговорочно была провозглашена победителем, мы еще долго лежим на полу, приводя в норму дыхание, нежась в теплых утренних лучах, льющихся из окна, слушая, как в унисон бьются наши сердца.
— Люблю тебя, Зоя. Выходи за меня, — произносит Матвей слова, без которых не обходится теперь ни одно утро. А еще у него всегда при себе кольцо. Даже сейчас висит на витиеватой цепочке на шее и слепит глаза бриллиантовым отблеском. Только теперь Соколовский еще и ухмыляется, добавляя, — После всего, что случилось, ты просто обязана это сделать.
Смеюсь, уткнувшись в ароматную мужскую шею, и отвечаю то же, что и всегда.
— Я подумаю.
Наверное, действительно после того, что произошло, наше ближайшее будущее предрешено. Лежа на Матвее, я четко осознаю, что не хочу отказываться от него снова. Не смогу. Я уже заново влюбляюсь в этого мужчину. Всего за несколько недель совместного проживания легко привыкла к тому, что Соколовский всегда рядом, заботливый, внимательный, позитивный и даже счастливый что ли.
Таким я его никогда не знала, а если и знала, то забыла. Тем ярче и острее заполняющие душу чувства. Конечно, страх того, что в один момент все может прекратиться и волшебная любовь Матвея перегорит, словно старая лампочка, но стараюсь не позволять этим опасениям руководить моей жизнью.
Что будет, то будет.
В конце концов, я никогда не была замужем. Мне тоже хочется надеть красивое белое платье, проникнуться чувственной речью сотрудника ЗАГСа, надеть кольцо на палец любимому мужчине, обрести статус законной жены. Кому-то подобные желания покажутся архаичным пережитком, но не мне. Так уж вышло, что женщины моей семьи сполна испытали самостоятельность, независимость и свободу.
Каждый наверняка слышал знаменитую фразу: «Хорошо все уметь, но не дай бог все самой делать». И это на самом деле так.
Мы можем сколько угодно цитировать феминистические лозунги о правах женщин, но удовольствие от этого процесса никогда не превысит то чувство защищенности и спокойствия, что дарит один надежный, любящий мужчина.
Я прожила достаточно, чтобы в этом убедиться.
(Данные умозаключения принадлежат героине и основаны на ее личном жизненном опыте. Они вполне могут не совпадать с миллионом мнений других женщин. Автор не имеет ничего против феминизма и всячески поддерживает свободу выбора по любому вопросу.)
И, пожалуй, единственная причина, по которой я все еще не отвечаю согласием на предложение о замужестве, это банальное желание насладиться конфетно-букетным периодом. Получить то, чего у меня никогда не было.
Кажется, Матвей это тоже понимает, потому что, немного помолчав, задает новый вопрос.
— Пойдешь со мной на свидание?
Глава 44
И время неслось карнавалом событий, свиданий, семейных сборов на выходных, с непременными посиделками за общим столом и введенными в обязательную программу активными играми. Наполнялось знакомствами с многочисленными друзьями Матвея, посещениями разных светских мероприятий и просто тихими вечерами, охваченными то романтикой и тишиной, то бурной страстью и бесстыдными стонами.