Чебурашка (СИ)
— У меня идея получше. Пойдем в кино?
— В кино? — божечки, это почти свидание! Ой, мамочки, если он будет так смотреть и дальше, я точно решу, что это свидание! — Не знаю… А вещи? Твоя сумка… и рюкзак. И мой рюкзак…
Это правда. Мы нагружены с ним, как два верблюда. С таким количеством вещей нас попросту никуда не пустят.
— Оставим у Гамлета?
— Э… ладно. Давай.
Это и самом деле оказалось свиданием.
Глава 12
Прошлое
Зоя Данилина
Мягкий пестрый ковер из пожелтевших листьев тихо шелестел под нашими ногами. В воздухе витал пряный аромат сырой земли и увядающих трав, но мне казалось, что кругом царит весна. Желтые краски, словно отражение моего лучистого настроения, обволакивали нас с Матвеем, укрывая от порывов ветра.
Едва мы вышли от Гамлета, где оставили свое барахло, сразу свернули в парк, чтобы срезать путь до кинотеатра. Непринужденный обычно разговор почему-то совсем не клеился, слова застревали в глотке и клокотали там неразборчивыми хрипами, наружу прорывались лишь тупые междометия. Что-то бесповоротно изменилось в самой атмосфере между нами, незримо, но явственно ощутимо на уровне инстинктов, отчего теперь постоянно хотелось улыбаться и радостно визжать, прыгая до неба. Пришлось даже прикусывать щеку, чтобы не выглядеть обезумевшей от счастья идиоткой.
Я никак не могла отделаться от мыслей, что у нас с Соколовским свидание, хотя то и дело одергивала себя, мысленно утверждая, что он просто хочет отплатить киносеансом за репетиторство с ним. Отплатить и попрощаться.
Нарочно бесила сама себя.
Сбивала романтический настрой.
Спускала с небес на землю.
Но окончательно и бесповоротно перестала это делать, когда в один прекрасный момент наши руки случайно соприкоснулись, вызывая во мне приступ тахикардии, и Матвей не одернул руку, а наоборот подцепил осторожно ладошку и переплел наши пальцы.
От защемившей в груди нежности у меня едва не случился инфаркт.
Интересно, у подростка может возникнуть сердечный приступ от обрушившегося невзначай счастья?
Только не дай, боже, вспотеть моим ладошкам! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Какое это блаженство — держать ЕГО за руку. Нет, не так. Какое это счастье, когда ОН держит за руку. Сам! На меня не смотрит. Только вперед. Но улыбается. Я же вижу, что улыбается. И все мое существо ликует.
А еще, Матвей как будто смущается.
Смущается!
И главное — кто?! Первый красавчик на всю гимназию!
Да перед кем?! Перед лопоухой девчонкой без друзей со статусом изгоя!
Главное — не забывать дышать, Зоя.
С остальным как-нибудь разберемся.
А потом он нас сфотографировал на свой телефон. я, конечно же, получилась ужасно, а Матвей — как с обложки журнала. Неужели такой парень мог во мне что-то разглядеть? Неужели я и в самом деле достойна его внимания? Я же… Я Чебурашка.
Дорога через парк оказалась слишком короткой, чтобы успокоить взбесившиеся нервы. Мою руку Матвей так и не выпустил. Наши пальцы по-прежнему крепко переплетены. Соколовский же явно пришел в равновесие и ведет себя так, словно ничего особенного не происходит, и мы каждый день с ним ходим, будто влюбленная парочка.
Влюбленная парочка!!!
— Что хочешь посмотреть? — спрашивает Матвей и, наконец, смотрит мне в глаза. Мамочки, разве может парень быть настолько красив?! Это же просто какое-то преступление против всего женского рода!
Пялюсь на него, словно на лбу парня можно разглядеть афиши и, естественно тупо улыбаюсь. Боже, я такая дурочка! Только почему мне от этого безумно хорошо?! Не представляю, как себя вести, ведь я еще ни разу в жизни не была на свидании, поэтому просто пожимаю плечами.
Могу ли я выбирать? Надо ли мне платить за свой билет? И как сказать Матвею, что у меня нет с собой столько денег? Такой позор, мамочки!
Ближайший по времени сеанс — абсолютно девчачья романтическая комедия «История Золушки». Следующий только через сорок минут — какой-то детектив, а на предыдущий боевик мы опоздали.
Интересно, хочет ли Матвей уйти подальше от сомнительного для чемпиона по боксу репертуара или, превозмогая отвращение, героически вынесет полтора часа с Хилари Дафф? Честно, я не обижусь, если уйдем. Так, пожалуй, будет даже лучше. Не придется произносить унизительных признаний насчет денег. Мне совершенно не хочется, чтобы он подумал, будто я только и мечтала, что развлекаться за его счет.
Понимаю, что Матвей из состоятельной семьи, как в принципе и все мои одноклассники, я им не ровня, это правда, но и цели попировать на чужом празднике жизни никогда не преследовала.
Мне очень понравилось гулять с ним за руку и на улице еще достаточно тепло, чтобы вернуться в парк. Совсем скоро всюду зажгутся фонари, и станет еще интереснее, еще романтичней. А чтобы купить билеты нам придется разъединить руки, и я уже вряд ли смогу скрыть разочарование от потери этого контакта.
Лишь слегка поджав губы, Матвей идет к кассам, ведя меня за собой.
— Какие места предпочитаешь? Первый ряд? Середина? Места для поцелуев? — он совершенно бесшабашно улыбается, от чего температура моего тела мгновенно подскакивает градусов на двенадцать. Потому что я чувствую жар, лихорадку, сухость во рту и желание зажмуриться.
— Я не знаю. Ни разу не ходила в кино, доверюсь твоему опыту, — это смешно, но правда. В деревне нашей, естественно, кинотеатра не было, а в городе на его посещение попросту нет свободных денег. По крайней мере, мне не позволяла совесть просить их у мамы на развлечения. — Слушай, если тебе не хочется, можем не идти, правда. Тем более я и денег с собой столько не брала, а тебе за двоих платить дорого. Погуляем лучше в парке.
Соколовский посмотрел на меня, как на идиотку. Вот даже глаза закатил и головой покачал.
— Ты серьезно? Зой, я с тебя фигею. Ну, уж нет, теперь точно пойдем.
Нам все же пришлось разъединить руки, пока мы сдавали верхнюю одежду в гардероб. Это были самые ужасные секунды в моей жизни. Ни из-за одной олимпиады я не переживала так сильно, как из-за терзаний, возьмет ли Матвей меня за руку снова. Если это не сделает он, я-то уж точно не решусь и тогда умру от горя прямо во время сеанса. Кажется, я впала в смертельную зависимость от тепла его кожи!
Забросив гардеробные номерки в задний карман джинс, Матвей уверенно и быстро вновь соединил наши ладони. Пальцы сами сложились в уже привычный замок, и от вскипевших внутри меня эмоций едва не сорвало башню. Клянусь, мне нестерпимо хотелось прижаться к его груди, обтянутой приятной белоснежной толстовкой и почувствовать объятия крепких рук, утопая в океанской свежести его чистого тела.
Вот тогда я бы точно отправилась прямиком в рай, отбросив негнущиеся копыта.
На очереди была касса. Больше об отсутствие денег я не заикалась. Наверное, у нас все-таки свидание, а Матвей воспитан, как настоящий джентльмен и всегда сам платит за даму. Какая у него должно быть замечательная мама, раз вырастила такого отличного парня. Или папа. Интересно, с кем из них Матвей ближе?
Матвей берет билеты на центральные места последнего ряда. Кажется, это именно и есть те самые места для поцелуев. Означает ли это, что мы будем целоваться? Мамочки! Я же совсем не умею! А вдруг у меня изо рта неприятно пахнет? Блин, мятная жвачка осталась в рюкзаке. Кажется, в кармане куртки было несколько барбарисок!
Соколовский одной рукой достает из кармана бумажник. Он не разъединяет наши ладони даже чтобы расплатиться с кассиром. Это так мило и романтично, что я реально ощущаю, как влюбляюсь в него все больше и больше. Боже, он просто идеальный!
Затем тот же трюк Матвей проделывает у небольшого прилавка, где покупает поп-корн и колу. И даже чтобы уместить покупки, нам не приходится разъединять ладони. В моей руке ведерко с поп-корном, в его две пол-литровых бутылочки с колой, билеты на «Историю Золушки» зажаты между сплетенными намертво пальцами.