Возвращение не гарантируется

— Поцелуешь меня, если я поиграю с акулами? — внезапно спросил Том.
— Это как?
— Увидишь! — Он положил голову на ее нагретые солнцем гладкие ноги, вроде случайно прижался к горячей коже губами. И снова возражений не последовало — догадки солдата подтверждались.
— Никогда не думал, что буду целовать такого чудовищного червяка, — он ткнул пальцем в татуировку.
— Пока только картинку. Но я вхожу в группу, которая ищет хайвони санга, — засмеялась Джессика. — Если найдем и привезем в Америку, я разрешу тебе поласкать оригинал…
— Тьфу! Я предпочитаю рисунок на твоей коже!
— Но пока до этого далеко, — продолжила Джессика. — Легенды легендами, но, похоже, его мало кто видел. А если кто-то и видел, то уже никому не мог рассказать…
— Ты знаешь, я хоть не видел эту тварь, но много слышал про такую же! Ведь я служил там, где водились подобные страшилища, и местные жители о них много рассказывали. Правда, называли по-другому…
Том задумался, наморщив лоб.
— Кажется, сангхур… Да, точно! Это значит — пожиратель камней.
— Где это было?! — вскинулась девушка. — Я слышала такое название, они из одной классификационной группы! Ты не прикалываешься?
— Ну что ты! В горах, на северном краю Кунжутского плато, я провел там целый год! Данханский административный район, между кишлаками Тошлок и Янада. До одного было меньше мили, до второго — чуть больше.
— И там действительно водился хайвони санг? Ну, этот, сангхур?
— Местные часто о нем говорили! Его изображение было охрой нарисовано на скалах как предупреждение! Рисунки его специально показывали детям, чтобы знали, кого опасаться! А ведь по их канонам изображения людей и животных — это грех! Но для сангхура сделали исключение, и это говорит само за себя…
Том с упоением гладил изображение монстра — сначала одной рукой, потом двумя, не встречая никакого противодействия. Это вдохновляло, и он с еще большим жаром продолжал гладить и рассказывать:
— Жители Тошлока и Янады близко не подходили к нашей точке. Не потому, что часовые могли застрелить, а потому, что это ареал обитания сангхура. Представь себе: у кого-то пропала корова. Обычно ее ищут всем кишлаком, потому что корова помогает выжить целой семье! Но в квадрат, где живет сангхур, никто не идет — считают, что встреча с ним опасней пропажи коровы! А ведь пуштуны — люди отчаянной смелости!
— Вижу, ты тоже очень смелый. — Джессика кокетливо подняла ногу, отогнув ступню с поджатыми пальцами. — Мой сангхур тебя не пугает!
— Мы не из пугливых! Хотя, признаюсь, настоящего сангхура я бы не хотел повстречать в горах. Да и никто из наших не захотел бы такого! Командиры запретили нам стрелять в него, их вполне устраивало, что этот гад отпугивал местных жителей. Хотя нам было все равно, из-за кого они не входят в запретную зону: из-за нас или из-за него…
Тарахтение мотора стихло. Катер по инерции проплыл полсотни метров и, развернувшись, замер у торчащих из воды рифов. Сквозь прозрачную толщу Карибского моря просматривался весь рифовый барьер, вдоль которого плавали стайки рыбы — мелкой и покрупней. В небе неспешно парили чайки, высматривающие добычу. Время от времени то одна, то другая пикировали вниз и, оставляя пузырчатый след, уходили под воду, словно снаряды на излете. Но тут же выныривали и набирали высоту с трепещущей серебристой рыбешкой в клюве.
— Приехали, мистер! — объявил индеец. — Берите удочки, сейчас должен хорошо клевать гигантский окунь!
— Это обнадеживает, — вяло проговорил Том, которого то, чем он занимался сейчас, притягивало больше, чем в перспективе какой-то окунь, пусть даже гигантский.
— Хватит гладить мои ноги! — вдруг строго сказала Джессика. — Этим ты никого не убедишь в своей смелости! Таких смельчаков полный пляж! Кто обещал накормить меня рыбой, запеченной на углях в пальмовых листьях? Так что давай, вперед!
Она освободилась и встала, через борт вглядываясь в прозрачную синь.
— Рыбы здесь действительно много. Но, по-моему, она мелковата…
Том, жадно рассматривавший стройную фигурку, которую отнюдь не обезображивали крохотные синие лоскутки, именуемые купальником, тоже вскочил на ноги. Он был обескуражен столь резким изменением настроения подруги, но виду не подавал.
 
— Сейчас найдем покрупней! — Он извлек из рюкзака большой нож в ножнах, специальным креплением пристегнул к голени, легко забрался на борт и бросился в воду. Все произошло так быстро, что никто не успел опомниться.
— Нельзя, мистер! Здесь водятся акулы! — запоздало крикнул караиб, думающий, что мускулистый белый парень просто не понял его первого предупреждения.
— Что ты делаешь, Том! — всполошилась и Джессика. Она была не на шутку встревожена. — Вернись!
Но куда там! Прыгун в полете ничего не слышал. Тренированное тело почти без всплеска пронзило зеркальную поверхность моря, в которой отражалось голубое небо и парящие чайки. Как будто он сам был падающим снарядом. Или чайкой.
— Том, Том! — потеряв обычную невозмутимость, Джессика бегала вдоль борта и размахивала руками, чтобы привлечь внимание. Она действительно была настолько взволнована, что потеряла качества настоящей леди, которая никогда ничего не хочет, всегда спокойна, холодна и безразлична к происходящим событиям.
Но Том, естественно, ничего не слышал. Он погрузился на несколько метров и продолжил движение под водой, распугивая мелкую макрель, рыб-попугаев и прочую карибскую мелочь.
Зиткэла, хотя и соблюдал природную выдержку индейца, тоже был озабочен. Он не кричал и не размахивал руками, но быстро вернулся к штурвалу, включил двигатель и тихим ходом направил катер наперерез Тому. В это время Джессика заметила, что из темных расщелин кораллового барьера появились и неспешно двигаются к пловцу два ниоткуда взявшихся дайвера. Не могли же они сидеть в этих узких гротах, рискуя порвать дыхательный шланг об острые края стен или вообще застрять и неминуемо погибнуть…
— Опустите лестницу с правого борта, мисс! — гортанно приказал караиб, и в голосе отчетливо слышалось напряжение.
В этот момент Джессика вдруг поняла: это никакие не дайверы, это акулы! От них до Тома было около двадцати метров, и Зиткэла хотел загородить его левым бортом и принять безбашенного парня на правый. Но если хищники ускорятся и поднырнут под утлую деревянную посудину…
Она схватила лежащую у борта короткую трубчатую лесенку и надела закруглением на край борта. Теперь лесенка доставала до воды, а несколько ступеней даже ушли под поверхность. Том вынырнул и, отфыркиваясь, осмотрелся.
— Сюда, Том! Акулы! Скорей! — Джессика даже запрыгала, размахивая руками так, словно пыталась взлететь.
Том, наверное, понял, но не впал в панику — вначале спокойно помахал в ответ и только потом быстро поплыл к катеру, отгородившему его от акул. Зиткэла с острогой-трезубцем стал у противоположного борта и, перегнувшись, внимательно всматривался в морскую гладь. Судя по тому, что он занес острогу для броска, хищники были совсем близко. Но и Том уже достиг катера. В руке его блестел нож — и когда он успел его достать?
Дальше события закрутились бешеной каруселью. С утробным «хэк!» караиб метнул острогу. Том, зажав нож в зубах, пулей взлетел по лесенке на спасительную палубу. Следом за ним из воды на миг высунулась огромная акулья голова с оскаленной пастью, челюсти громко щелкнули, смяв трубчатые ступеньки, на которых только что находились ноги солдата, сохранившего их от афганских противопехотных мин. У левого борта расплывалось красное пятно, акулий плавник быстро уходил вдаль, привязанная к остроге веревка бешено сматывалась с барабана. Вторая акула сделала круг вокруг катера и исчезла.
— Ну, я заработал поцелуй? — тяжело дыша, спросил Том. Нож он опять держал в руке.
Джессика считала, что кавалер заработал пощечину, а то и две, но изобразила улыбку.
— Ты уже получил все авансом. Может быть, правда, Зиткэла захочет тебя поцеловать…
Он все же обнял ее и прижал к себе.