Они не люди. Книга первая (СИ)

— Да, Анастасия мне то же самое сказала. Мы много думали. И именно об этом я хотел поговорить.
— Так почему? И как?
Кузя вздохнул:
— Насчет почему — это же совсем просто. Вы обалденный.
— Да? Вот спасибо…
— Ага. Я такой яркой и веселой жизнью никогда не жил. Расследовать преступления, ловить отравителей и взбесившихся дивов… наши тренировки… А бой с демоном! Как важно действовать сообща! По одному он бы нас порвал. Но вместе — какой результат! Даже не верится! Всё так, как вы и говорили тогда Владимиру и его колдуну. А что бы было, если бы я вас сожрал? Ничего бы этого больше не было.
Аверин глотнул остывающее какао и заметил, что Кузя так и не тронул зефир. Совсем на него не похоже. Див нервничает.
— Ладно. А теперь расскажи, как тебе это удалось.
Кузя опустил глаза и принялся изучать свои пальцы. Потом снова посмотрел на колдуна:
— Я не знаю, — тихо проговорил он, — я сам этого не знаю. Но очень, очень хочу понять. И я хотел с вами поговорить о том, что мне сейчас важнее всего, наверное.
— Что же это, Кузя?
Див поднял голову и выпрямил спину. В слабом свете блеснул орел на его шее.
— Я хочу быть свободным, Гермес Аркадьевич, — тихо, но твердо проговорил он.
— Ты хочешь, чтобы я снял с тебя ошейник?
— Нет, дело не в ошейнике. Пусть с ним, с этим ошейником, мне он не очень-то и мешает. Я… понимаете, я хочу освободиться сам и освободить всех дивов.
— От колдунов, как те анархисты? — улыбнулся Аверин, но тут же, взглянув на Кузю, стал серьезен.
— Нет, от жажды крови. Я и к Анастасии бегал в тот день: хотел у нее спросить, как она справилась. Помните, вы объясняли, почему наши виды не могут нормально сосуществовать. Но вот же, Анастасия справилась. И я. Главное понять, как это работает. Вы мне поможете?
— Я понял, Кузя. Значит, ты хочешь, чтобы я помог тебе в этом разобраться?
— Конечно! Вы же колдун. Ну, если вы захотите, конечно.
— Конечно, я захочу, — слегка передразнил его Аверин, — я же тебе сказал: мне очень важно это понять. Не только «почему», но и «как». Знаешь, давай ты сейчас поешь зефир, выпьешь какао, а потом подробно мне всё расскажешь. Что ты думал в тот момент, что чувствовал.
— Ага, — обрадовано воскликнул Кузя и схватил зефирину.
С поздним ужином было покончено. Кузя сделал последний глоток из кружки и сразу же заговорил:
— Когда он напал на вас, я понял, что одному вам не справиться. Но я был слишком слаб, чтобы даже освободиться, не то что вам помочь. Потом он забрал свое оружие и я упал, но двигаться не мог, а он… ранил вас. Когда я почуял запах вашей крови, меня аж вверх подбросило. Я совершенно забыл про боль, мечтал лишь рвать вас и пить вашу кровь. Этот запах, вы не представляете, как он одуряет, но… понимаете, при этом я всё равно хотел вас защитить. Поэтому я попытался сосредоточиться на главном приказе и не думать больше ни о чем. И в голове немного прояснилось. Я стал искать возможность справиться с демоном и защитить вас. И всё, ни о чем, кроме этого, я себе думать не разрешил.
Запах крови придавал мне сил. Я знал, что кровь сделает меня намного сильнее. Я добрался до нее и сделал вид, что потерял сознание. А когда лежал, увидел ваш кинжал. И тогда понял, что мне делать.
Когда я сделал первый глоток, я вообще сначала всё забыл, просто облизывал камни и чуть не грыз их зубами. Не помню, что я думал, чего хотел, но потом в моей руке оказался кинжал. И боль слегка отрезвила меня. Я ощутил, как тот див высвобождается, чтобы вас сожрать, и от этого впал в ярость. Я думал только о том, как его убить, уничтожить, сожрать. А потом… я почти ничего не помню. Только вашу Плеть и мысль «нужно использовать связь». И то, как снова схватил кинжал в руку. И еще, когда пришел Виктор Геннадьевич, я помню, что подумал: «Всё. Теперь всё будет хорошо».
— Это возле дома Хмельницких? — уточнил Аверин. — Или уже в больнице?
Что же бедняге пришлось пережить… Аверин не мог себе этого представить. Было заметно, что нынешний стройный и связный рассказ — плод многодневных размышлений.
 
— Там еще. В больнице мне уже было намного легче. Видимо, вам остановили кровь. Я ее на себе всё еще чувствовал, но… после… ну, вы понимаете. Намного проще было. А когда Виктор Геннадьевич подошел, я даже кинжал выпустил. А во время обряда, который проводил колдун Фетисов, я уже в ванне чистый сидел. В Управлении сразу лег на кровать и уснул. Даже не помню, как дверь заперли. Мне потом сказали, что я почти двое суток проспал.
— Да, тебе нужна была стабилизация. Всё же твой изначальный уровень и то количество энергии, что тебе пришлось поглотить, несопоставимы. Знаешь, возможно, именно это и стало решающим, — он потер виски.
— Да?
— Похоже на то. Смотри, сожрав того дива, ты оказался переполнен его энергией. Ты был сыт, а вернее обожрался. И это, вероятно, притупило инстинкт. А еще, ты почти всё время ухитрялся сохранять осознанность действий. Ты помнил, что хочешь защитить меня, а не сожрать. Ну и серебро. Боль тебя отвлекала и отрезвляла, как Анастасию в ее подвале. Это то, что сразу бросается в глаза из твоего рассказа. Эх… как жаль, что отец погиб так рано…
— Он бы разобрался, да?
— Да, он как раз исследовал поведение дивов. Но и мы с тобой тоже разберемся. Знаешь, не так давно я думал: можно ли тебя накормить так, чтобы ты больше не хотел есть. Так вот, выходит, что можно.
Кузя радостно закивал.
Аверин некоторое время смотрел на него, а потом осторожно встал, опираясь на подлокотник.
— Уже совсем поздно. Пойдем, поможешь мне раздеться и приготовиться ко сну.
— Доброе утро, Виктор Геннадьевич, как я рад вас видеть, — князь Булгаков даже вышел из-за стола, чтобы пожать руку, но взгляд у главы Управления был напряженным. — С чем пожаловали?
Виктор поклонился, поздоровался и положил на стол объемную папку.
— Я принес вам фотографии, ваша светлость. Ваши люди не успели как следует сфотографировать место преступления по горячим следам, зато мои сотрудники это сделали. Уверен, вам эти фотографии необходимы в архиве.
Князь открыл папку и принялся листать фотографии. Виктор специально положил сверху самые впечатляющие.
Вот фото с пленниками, предназначавшимся для жертвоприношения, снимок сделан как раз на фоне кольев. Вот руки госпожи Хмельницкой, после того как с них срезали веревки, а вот и сами колья и алатырь, крупным планом. Виктор наблюдал за выражением лица Булгакова. И вспоминал, как князь, прибыв на место и увидев круг и колья, осел на землю и схватился за сердце. Виктор даже подумал, что придется и главу Управления оправлять на скорой, но Булгаков быстро пришел в себя и даже помогал выносить людей из подвала.
Виктор хорошо его понимал. Сам пришел в ужас, когда представил, что за твари должны были вылезти из этого круга. И сколько людей погибло бы, пока их удалось остановить. В том числе и полицейских, и сотрудников Управления.
После такого скандала полетел бы Булгаков с должности. А то и вовсе пошел бы под суд.
И всё же Виктор знал, какая у людей короткая память, особенно по части того, кому они обязаны.
Булгаков поднял взгляд от фотографий и посмотрел на Виктора.
— Мы с вами взрослые люди, Виктор Геннадьевич, поэтому просто скажите, чего вы хотите? Управление готово всячески содействовать…
— Что вы… — совершенно искренне ответил Виктор, — я ничего не хочу. Я пришел в надежде, что смогу узнать, как продвигается дело о награждении его сиятельства графа Аверина орденом Святого апостола Андрея Первозванного.
— Ах, вот вы о чем, — сразу повеселел Булгаков, — прекрасно продвигается. Я час назад подписал ходатайство на высочайшее имя, после обеда посыльный заберет его и доставит в столицу.
— Вы же расписали там все заслуги графа Аверина перед городом и Отечеством? Как профессионально он провел расследование, естественно при полном содействии Управления, и сумел предотвратить катастрофу?