Пока ты видишь меня
– Давно? Но разве ты только что не была в Итхэвоне?
– Да, встретила подругу, которая уже долгое время находится в мире живых.
– Значит, бывают и такие феи.
– Конечно. Кстати, Хён, у вас сейчас есть время?
– А что? Срочных дел вроде бы нет, – ответил я спокойно, глядя на разбросанные у дверей дома зеленые бутылки от соджу.
Отходы, рассказывающие об алкоголизме, хронических болезнях, депрессии, разрушении тела и души. Хэдан тоже равнодушным взглядом окинула бутылки и указала на них пальцем. В тот же миг все они с громким звоном разлетелись на осколки.
– Зачем?! – Я широко раскрыл рот и посмотрел на нее.
– Скоро неподалеку будет молочник, и он, вероятно, увидев все это, сообщит куда следует. В другой день он бы этого не сделал, но сегодня сделает. Потому что недавно его дедушка скончался в одиночестве.
– Спасибо…
– Вам не за что меня благодарить. Именно так должна поступать фея, способная видеть будущее. Идемте же.
Она взглянула на меня очень озадаченно, а затем легкой походкой пошла вперед. Вместе с хрустом стекла под ее туфлями я услышал слабый звук приближающегося мотоцикла. Я покинул это место, где вскоре должно было стать шумно, и последовал за Хэдан.
Мы покинули обшарпанный жилой район, вышли на главную улицу и пошли по широкому тротуару. За все это время мы не произнесли ни слова. Я не спрашивал, куда мы идем, а она не говорила. Я просто шел туда, куда меня вели ноги. Вскоре рассвело, и помимо тех немногих, кто шел на работу рано утром, на улицы выходило все больше людей. Они собирались на остановках и станциях метро, начиная день с разными выражениями на лицах.
Думаю, мы шли больше часа. Я вдруг остановился и посмотрел на Хэдан.
– Это место…
– Уже утро. Идемте поедим.
– Здесь?
– Посмотрите внутрь. Нас ждут.
* * *Это был трехэтажный дом. В нем жили несколько семей, в том числе и Ли Чонун, занимавший квартиру на первом этаже с небольшой гостиной и комнатой. После развода родители жили порознь, и Ли Чонун тоже нашел отдельное жилье. Я, поправляя очки, заглянул внутрь дома.
На большом столе, разложенном в гостиной, стояли различные закуски, шесть тарелок, доверху заполненных рисом, и шесть тарелок супа с тушеной говядиной. Рядом стоял Ли Чонун, приготовивший все это, широко улыбался и с кем-то беседовал. Я видел только спину, но мог догадаться, кто это. Она выглядела так же, как и всегда. Единственное отличие было в том, что сегодня вместо старого платка на ней был новый, с красивым узором из розовых цветов азалии. Это была старушка, у которой я каждое утро покупал кимбап на станции метро.
– Розовый цветочный платок.
– Сегодня у этой старушки день рождения. Ли Чонун приготовил его в качестве подарка.
– Так вот что ты видела в его будущем.
– Идемте. Суп остывает.
Хэдан распахнула входную дверь так, словно это был ее дом, и уверенно вошла. Так точно можно было сделать? К тому же, судя по числу тарелок… Я, что-то предчувствуя, оглянулся назад. Там были Хан, который настороженно разглядывал дом, и Чхоль, который, видимо, только что прошел через решетчатую дверь и еще покачивался. Когда я посмотрел на них и спросил, как они здесь оказались, в ответ услышал, что их позвала Хэдан.
– Здесь Ун живет? Но мы можем просто взять и войти?
Чхоль топтался у входной двери с лицом, ясно говорящим, что ему очень-преочень хотелось войти. Конечно, в том, что три жнеца войдут в дом живого человека, не было ничего хорошего. Хан, кажется, тоже подумал об этом, поэтому скрестил руки на груди и стоял не двигаясь.
– Все в порядке. Хэдан ведь вошла первой.
– Думаешь, фея зашла и проблем не будет? Если жнец один, еще куда ни шло, но если войдем втроем, души, которые еще не окончили свой путь в этом мире, могут постараться его покинуть.
– Об этом можно не беспокоиться. Потому что все в порядке, когда в доме небесная фея.
– Правда? Что ж, тогда идемте! – радостно закричал Чхоль, словно его распирало от восторга, и быстро вошел внутрь дома.
Хан все еще не решался сделать это, и на его лице читалось сомнение. Когда я уже собирался войти раньше него, потому что он не оставил мне выбора, Хан слегка дрожащим, совсем несвойственным ему голосом спросил:
– Вы уверены, что все будет в порядке?
Я обернулся на Хана, который крепко сжимал ручку зонта. Он спрашивал, можно ли войти в этот дом? Или можем ли мы делать то, что делаем? А может, это было и то и другое одновременно, но я не стал пускаться в долгие уговоры.
– Все в порядке. Говорю это как жнец с опытом.
Когда он последовал за мной, в его взгляде читался вопрос «Что это значит?», но все же он вошел. Старушка пристально смотрела на крашеные волосы Чхоля. Похоже, его яркая рыжина казалась ей удивительной. Большинство людей ее возраста не любит, когда молодежь красит волосы, но она похвалила его, сказав, что это мило.
– А, волосы? Верно, они милые! Это меня старик в Тэгу покрасил. Эх, был бы он поближе, я бы вас познакомил. Жаль, что не выйдет.
– Ох, молодой, а столько пустых слов говоришь!
– Почему это пустых? Бабушка, вы такая милая, и платок вам очень идет. Я даже решил, что цветы настоящие.
– Экий болтун.
На слова Чхоля, сказанные с естественной улыбкой, старушка ответила резковато, но затем засмеялась вместе с ним.
В этот момент наши взгляды встретились, она поздоровалась со мной, улыбаясь еще шире, и указала на место рядом с собой:
– Давно мы не виделись, юноша. Садись сюда.
Увидев, как ей приятно, я, сам того не осознавая, неловко улыбнулся и сел, а Ли Чонун, оказавшийся напротив меня, расплылся в широкой улыбке и сказал:
– Хён, вы хорошо провели Чхусок?
Нет. Вместо ответа с моих губ тут же исчезла улыбка. Я давно не был в отделе возвращения душ, поэтому этот Чхусок был самым загруженным за последнее время. Я потратил все свои силы, чтобы контролировать бесчисленное множество душ, направившихся к обрядовым столам.
– А это тоже ваш друг?
– Что? А, конечно, друг.
Не знаю, когда Хан вошел, но он уже тихо сидел за столом. Он всегда без колебаний выражал недовольство, но вот за едой обычно молчал.
Старушка оглядела всех сидящих и указала на место, где была Хэдан:
– А здесь пусто?
Похоже, фею она не видит. Старушка собирается покончить жизнь самоубийством вот уже больше десяти лет, поэтому может видеть меня. По той же причине ей видны Чхоль и Хан, такие же жнецы, но не фея Хэдан.
Только Ли Чонун по непонятной причине мог видеть всех нас. Он, немного смутившись, бросил взгляд на меня, но я лишь еле заметно покачал головой, давая ему знак молчать. Хэдан тоже улыбнулась, показывая, что все в порядке.
– Бабушка, ешьте скорее. Суп уже остыл, хотите, принесу вам еще?
Прежде чем старушка успела помахать ему, говоря, что в этом нет нужды, Ли Чонун встал с тарелкой супа, сказав, что в день рождения все же не следует есть остывшую еду.
– Слышала, ты был в командировке в этот Чхусок. Твой младший брат приходил каждое утро. Я ему так благодарна, а ведь у него скоро экзамен. Он очень добрый.
– Экзамен? А, Сунын [44].
– Ничего себе, ты не помнишь, какой экзамен сдает младший брат? Юноша, как можно было забыть что-то настолько важное?!
– Ха-ха, все в порядке. Он сейчас очень занят, – хитро сказал Ли Чонун, который только что вернулся с тарелкой горячего супа, ставя его на стол.
Еда была вкусной. Во время трапезы в основном болтали Чхоль и Ли Чонун. Мы со старушкой просто кивали и поддакивали, а Хан и Хэдан ели молча, как будто их тут даже не было. Когда трапеза уже подходила к концу, сквозь приоткрытую дверь послышалось тихое кошачье мяуканье.
– Слышу кота, – озадаченно оглянулась по сторонам старушка.
Ли Чонун поспешно достал из кухонного шкафа банку кошачьего корма и вошел в комнату. Как только двери распахнулись, на нас удивленным взглядом посмотрел бродивший возле нее черный кот.