Пока ты видишь меня
– Тетушка, все будет хорошо. Не нужно беспокоиться о детях, – услышал я позади себя приглушенный голос Чхоля в тот же миг, когда уже направился к ней.
– Тетушка, ты ведь тоже выросла без матери? О чем тут беспокоиться, если дети уже могут сами зарабатывать деньги и готовить себе еду? Все в порядке. Дедушка тоже еще поживет, так что они просто будут заботиться друг о друге.
Чхоль утешал женщину, поглаживая ее волосы с химической завивкой, словно это была голова ребенка. Живые перед смертью снова становятся детьми. Тем, кто только что умер, и тем, кто лишь столкнулся со смертью, одинаково трудно сохранять спокойствие.
Однако душа, принявшая смерть, быстро принимает свою перемену. Лицо женщины, которая только что всхлипывала, в какой-то момент стало умиротворенным, возможно, благодаря утешению Чхоля. Она положила свою размытую руку на сухую ладонь старика, дыхание которого только-только стало ровным. Она что-то пробормотала, возможно, на прощанье, но Хан, находившийся рядом, сделал вид, что ничего не слышит, и ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Чхоль, я пойду в эту сторону, а ты спаси кого-нибудь другого.
Я крикнул эти слова Чхолю, пристально смотревшему на душу женщины, как бы прося его опомниться. Он странно вздохнул и поправил солнцезащитные очки. На его лице почему-то отражалось беспокойство, он взглянул на мужчину средних лет, у которого была довольно сильно повреждена нога. Для него тоже врата в потусторонний мир не были открыты полностью. Там смутно виднелась его жизнь – тяжелая, без семьи, полная попыток заработать себе на пропитание. Эту катастрофу он пережил, но теперь всегда будет хромать.
– Хён, как закончим, давай-ка выпьем по рюмашке, – позвал меня Чхоль, поправляя свои рыжие волосы.
– Давай для начала закончим побыстрее.
– Ладно, бессердечные вы засранцы.
– Чхоль, возьмите себя в руки.
Вдруг Хан, который расстегивал пуговицы пальто, повернулся к Чхолю. Оно сильно испачкалось, пока он переносил старика в относительно безопасное место.
– Вы – жнец потустороннего мира. Ваше ненужное признание им ни в малейшей степени не поможет. Они просто живут той жизнью, которую выбирают, и должны будут принять последствия. Нет никаких причин, чтобы вы одобряли этот выбор. Такое внимание действительно бесполезно.
– Какая разница, обращаю я внимание или нет? Разве это не мой выбор? Хватит. Ты делай свою работу, а я буду делать свою! – крикнул со злостью Чхоль, а затем сел на своего алого коня и направился к мужчине средних лет. Так они и ссорятся при каждой встрече. Хану, похоже, такое поведение Чхоля было не по душе, поэтому он нахмурился.
– Хён, вы тоже думаете так же, как Чхоль?
Он набросил снятое пальто на старика. Это действие продиктовано простой работой или заботой?
После небольшого раздумья я с опозданием ответил:
– Конечно же нет. Я думаю, нет никакой нужды жалеть людей. Им не нужны ни сочувствие, ни одобрение. Может быть, такое мышление даже приводит к тому, что их целостность нарушается.
– Тогда почему вы помогаете тем, кто решил покончить жизнь самоубийством? Если нет приказа сверху, как сейчас, в этом деле совсем необязательно помогать.
– Я как раз только что об этом жалел. И зачем только я помог? Кажется, будто меня ждут неприятности. Ладно, хорошей тебе работы.
Я схватил поводья белой лошади и направился к живому человеку. Женщина, которая и без того была миниатюрной, казалась еще меньше, потому что сидела на корточках и горбилась. Морщины, образовавшиеся вокруг ее крепко зажмуренных глаз, были полны отчаяния.
Почему же я помогаю тем, кто решил покончить с собой? Такой вопрос я задал себе, когда осторожно толкал руками стену, которая, казалось, должна была вот-вот рухнуть. Для самоудовлетворения? Из-за гордости за спасение чьей-то жизни? Но мне, жнецу, эти эмоции казались несколько далекими. Мне следовало гордиться не этим, а тем, что я направлял души умерших в потусторонний мир.
Когда я наконец смог оттолкнуть стену, она издала громкий шум, и все вокруг завибрировало. К счастью, обрушение произошло только позади женщины, и она не получила никаких травм, кроме пары ссадин.
Когда солнечный свет попал на щеки, ее лицо задрожало, и только тогда она моргнула. В ее заплаканных глазах отразился шок, когда она увидела, что осталась в одиночестве среди обломков рухнувшего здания. Ее ноги, которые отчаянно несли ее вперед, чтобы выжить, и руки, которыми она закрывалась, были покрыты ранами. Хриплым голосом женщина пробормотала: «Как же быть?»
Может быть, именно поэтому я помогаю таким людям. Чтобы, дав шанс снова выбрать жизнь тем, кто решил покончить с собой, доказать, что выбор тех, кто старается жить, даже несмотря на отчаяние, не является неверным.
* * *Сообщается о многочисленных жертвах в результате обрушения коммерческого здания с двумя подземными и пятнадцатью надземными этажами и окружающей его дороги…
Более ста семидесяти человек погибли и пропали без вести, выживших менее десяти…
В новостях, газетах, на досках объявлений в интернете – повсюду писали об инциденте с обрушением здания, сравнимом с катастрофой. Люди не могли скрыть ужас от внезапного происшествия, случившегося мирным утром выходного дня. На улицах и в магазинах они только и судачили об этом инциденте. Все сокрушались из-за бесчисленного количества погибших и продолжавшейся сложной работы по устранению последствий. Люди боялись, что и с ними может случиться нечто подобное, и выражали полные скорби соболезнования тем, кто так внезапно погиб.
– Как же страшно жить в этом мире, – мрачно переговаривались люди на светофоре, глядя на число погибших, пропавших без вести и выживших, отображаемое на электронном табло. И ведь это произошло не где-то далеко, а совсем рядом, в многолюдном месте…
Один из людей, пробормотав то же, что и все, поежился, будто почувствовав холодок. Возможно, это был не озноб, а он ощутил мое присутствие. Потому что я тоже стоял в этой толпе и глядел на электронное табло. На месте происшествия до сих пор активно работали многочисленные жнецы и существа, ведущие души к смерти.
Однако нам поручили миссию по защите людей, чья жизнь еще не окончилась, поэтому мы ушли оттуда. Это означало, что выживших там больше не было. Мы могли бы остаться на месте происшествия и помогать другим жнецам, но, как только ситуация немного разрешилась, Пхунпэк, глава филиала на Корейском полуострове, приказал примерно трети из нас вернуться к своим обычным обязанностям. Мы оказались в их числе.
– Наверняка в Мёнбуджоне сейчас шум поднялся, не так ли? – сказал со вздохом Чхоль, который стоял рядом со мной, глядя на электронное табло.
Мы с ним были недалеко от Чонгака, а Хан отправился прямиком в Синчхон. Когда жнецы покидают свою территорию, это не значит, что люди прекращают умирать. Скорее, это лишь увеличивает риск того, что души умерших некому будет направить, поэтому они потеряются и станут бесцельно блуждать. Никто не может предсказать, исчезнет ли такая душа, которую некому защитить и проводить, или превратится в какое-то другое существо.
– Кстати, твой отъезд снова отложился. Что будешь делать? Поедешь хотя бы сейчас?
– Сегодня не выйдет. Я так устал, куда мне ехать? Все равно там не так много дел, как здесь, так что останусь еще ненадолго. Неизвестно, что еще может случиться.
– Если тут еще что-то и случится, так только война, а?
– Хватит нести всякую чушь. И без того ведь проблем не оберешься. Скажи лучше, где можно выпить?
– В окрестностях полно баров. Проблема лишь в том, что ни в одном из них нас не могут принять.
– Как это не могут? Можно ж пацана позвать.
Чхоль закатал рукава рубашки, в которую только что переоделся, и закатил глаза. Несмотря на то что его глаза скрывали темные очки, я ясно видел, что в них зажглось любопытство. Надеюсь, он не про Ли Чонуна говорит. Я, делая вид, что ничего не понимаю, быстро пошел вперед.