Зеркало (СИ)

- У него нет шрама на губе, – глухо произнес Марин. – И он не хотел, чтобы вы это заметили. Заметили, что он – НЕ Мирко.
На лице Константин отразилась тревога:
- Ребенок, что за чушь ты несешь? Ты не заболел?
Но Марин только отмахнулся:
- Это не Мирко. Это Янко, его брат-близнец.
- У Мирко нет братьев, – агент смотрел на него так, словно прикидывал, стоит ли вызвать «Скорую» или отвезти Марина в больницу самому.
- Я тоже так думал, – Марин оскалился. – Но, как оказалось, есть. Янко Благоев. Тот самый Янко Спевач, о котором Мирко писал свои романы.
- Почему я об этом ничего не знаю? – Константин был в шоке. А еще начал злиться.– Хочешь сказать, что и в театре этот… Янко развлекался?
От еще одной пришедшей в голову догадки Марина перекосило. Он вскочил, уже не обращая внимания на требовательный и немного изумленный взгляд Константина, и рванулся к двери, крича уже на ходу:
- Я все улажу!
- Марин!! – Константин кинулся следом, но дверь уже закрылась за спиной Сарницкого.
- Мальчишка! – агент собирался припечатать обоих своих подопечных чем-нибудь заковыристым, но вспомнил дикие глаза Марина, на дне которых горела бешеная надежда, и только выдохнул: – Удачи…
8.
- Мирк, пора спать, – Янко появился в проеме двери. Мирко с сожалением покосился на пустую пачку из-под сигарет и поднялся. Время было позднее, но в соседнем доме работал круглосуточный магазинчик. В последнее время почему-то в голове держались только такие мелочи. Но даже им он был рад. Они заполняли пустоту.
- Мирко? – Янко подошел вплотную, пытаясь заглянуть в глаза.
- Я хочу курить, – ровно ответил тот, не пытаясь ни отодвинуться, ни встать ближе. В последнее время… Ему стало все равно. Янко все время был рядом, но все чаще Мирко смотрел на него только как на свое отражение. Обнажившее всю его сущность. Темную. Мерзкую.
- Ты слишком много куришь, – голос Янко (или его собственный?) ничего не всколыхнул в нем. – Мирко, уже поздно.
- Я. Хочу. Курить, – тот повел плечами, словно сбрасывая с себя этот голос. Отступил, обошел застывшего брата и направился в спальню, чтобы переодеться.
- Мирко!! – локти безжалостно сжали сильные пальцы. – Очнись! На улице почти два часа ночи!
- Почему ты здесь? – Мирко вдруг застыл, глядя прямо перед собой. – Я не звал тебя.
Янко медленно выдохнул, а потом качнулся вперед, зарываясь лицом в его волосы на затылке:
- Я люблю тебя. Я твой брат. И буду рядом. Всегда. Я – это все, что у тебя есть.
Мирко опустил ресницы, и под веками вспыхнули голубым огнем любимые глаза, глаза Марина. Пустые, мертвые. Такие, какими он видел их в последний раз. Мирко выдохнул и резко развернулся, заглядывая в лицо своему отражению. Серые глаза смотрели на него прямо, с голодной страстью, а в чуть расширенных зрачках клубилась тьма. Смотреть в ее глубину было страшно. Но оторваться… Невозможно. И это он. Болен. Сошел с ума. Эта тьма – он. Янко – всего лишь его отражение.
Мирко медленно выдохнул и, развернувшись, вышел из комнаты, чувствуя спиной тяжелый взгляд Янко. В голове снова не было ни одной мысли.
Сигареты. Ему нужны сигареты.
Дорога сама стелилась под колеса. Марин на автомате поворачивал в нужных местах, останавливался на светофорах, но все это руки делали сами. Голова…
Янко. Это он был у агента и приходил в театр. И это из-за него Мирко лишился всего, что было смыслом его жизни. Но зачем?! Месть? За что? В памяти всплыло письмо, и Марин резко нажал на тормоза, опасаясь, что не сможет справиться с управлением. «Нежный мой… Знаешь, я бы хотел уложить тебя на постель, усыпанную розовыми лепестками. Думаю, моя мечта вполне реальна, правда, любимый?» Марин с силой прикусил губу и мотнул головой. Нет, нет, НЕТ! Почему он не подумал об этом раньше?! Янко… Он одержим! Ведь когда-то…
Запрещая себе додумывать эту мысль до конца, Марин стиснул зубы и нажал на газ. Он не будет гадать. Он просто поедет и заберет Мирко обратно. А та сцена у окна его квартиры, которую он наблюдал… Ничего не значит. Мирко остался один. А он не может быть один. И Янко наверняка этим воспользовался. Да, лучше думать об этом, чем о том, что Мирко сам решил вернуться к… тем отношениям, от мысли о которых Марина начинало трясти. Как-то он даже попытался представить себе это. И испугался той реакции, которую вызвала у него яркая картинка двух парней – точных отражений друг друга. Это… было красиво. Странно. Дико. Возбуждающе.
  
Марин выдохнул и вывернул во двор дома Мирко. Он припарковался у подъезда, автоматически отметил, что, ни смотря на поздний час, в окнах квартиры Мирко горит свет, и решительно поднялся по ступенькам. Комбинацию кодового замка двери подъезда он помнил наизусть и вошел в дом без проблем. Решил не ждать лифт, который к тому же поехал вдруг вверх, словно его кто-то вызвал и неторопливо – чтобы не запыхаться – зашагал по лестнице. Когда он уже почти добрался до нужного этажа, внизу грохнула, закрываясь, дверь подъезда. Марин вздрогнул и, преодолев последние ступени, остановился, рассматривая стоящие на площадке комнатные растения в горшочках. Они были здесь всегда, сколько он помнил. Менялось лишь их количество. Выдохнув, как перед погружением в прорубь, Марин дошел до двери квартиры Мирко и нажал на звонок. У него остались ключи, но о том, чтобы воспользоваться ими, он даже не подумал: расставшись с Мирко, он просто потерял на это право.
Дверь распахнулась почти сразу, и Марин только усмехнулся растерянному выражению, застывшему на лице… Янко. На этот раз Марину хватило одного быстрого взгляда, чтобы узнать его. И ничего внутри не дрогнуло, когда он заглянул Янко в глаза: для Марина этот человек не был Мирко, несмотря на всю их внешнюю схожесть.
- Ты? – Янко пришел в себя быстро, но справиться со своим лицом не смог, и Марин только усмехнулся, почти любуясь его растерянностью и паникой, отразившейся на нем.
- Не ждал? – он без приглашения зашел в квартиру, бесцеремонно отодвигая Янко плечом. – Мне нужен Мирко.
- Его нет, – отрезал Янко, и Марин почему-то ему поверил. Он… не чувствовал Мирко.
- Хочешь сказать, что он где-то шатается по улицам в ЭТО время? – за одно это Марин был готов свернуть Янко шею. Неужели этот тип не понимает, что это слишком опасно?
- Он вышел только что: у него кончились сигареты, – нехотя произнес Янко, и Марин только выматерился про себя, когда до него дошло, что он мог встретиться с Мирко в подъезде.
- Я подожду, – он прислонился к стене, всем своим видом показывая, что готов стоять так сколько понадобится. – Почему ТЫ не пошел за сигаретами? Настолько не дорожишь им?
- И не мечтай! – огрызнулся Янко. – Он захотел прогуляться. И не мне тебе говорить, каким он может быть упрямым.
По губам Марина скользнула нежная улыбка. О, да, об упрямстве Мирко он знал не понаслышке. Янко поморщился, наблюдая за ним:
- Что тебе нужно?
- Спросить, в курсе ли он, что ты сегодня лишил его всего, что у него было.
- У него есть я.
Марин только сжал кулаки: категоричный тон Янко вызвал сильнейшее желание врезать по странно улыбающейся физиономии.
- Ты действительно не понимаешь, что сделал? Или тебе настолько все равно, что с ним будет?
- Я хочу, чтобы он принадлежал ТОЛЬКО мне, – Янко склонил голову к плечу, холодно глядя на Марина. – А кино и театр могли отнять его у меня. Поэтому их в его, НАШЕЙ жизни больше не будет.
От мгновенно пробудившейся ярости Марина бросило в жар:
- А его ты спросил?! Чего хочет ОН?! Ты хочешь, чтобы он сошел с ума?!
- Он привыкнет. Я увезу его далеко от тебя и этой жизни. И да, – губы Янко раздвинулись в почти-оскале, – я хочу, чтобы он сошел с ума. Быть сумасшедшим в одиночку не интересно.
Марин отшатнулся:
- Ты… Ты – одержимый извращенец!! Псих!
Янко криво улыбнулся, белея на глазах, а потом произнес севшим от ярости голосом:
- Что ты знаешь об одержимости?! Это не ты смотрел на своего брата и умирал от желания попробовать на вкус его губы. Это не ты… Не ты был готов на все, только бы тебя оставило твое чувство. Это не ты ненавидел его. Это не ты мечтал уничтожить его, только чтобы он не тревожил твою душу. Не ты влюблялся в своего брата, не ты хотел его. Не ты думал, что проклят, и любовь твоя запретна. Не ты боролся с собой. Каждый день, каждую минуту. И не ты однажды проиграл, увидев, как он стонет и выгибается под парнем, которому ты не позволил бы коснуться даже носков его ботинок! Не ты, понимаешь?! НЕ ТЫ!!