Сын природы (СИ)
— Как вы коррмитесь такой большой стаей с охоты? — прикинулся я валенком.
— Не только с охоты — хмыкнула Эна — На огородах кой-чего выращиваем, да и на торг ездим. Шкуры в цене, да и в лесу много растёт такого, что с радостью купит любой купец для алхимиков.
— Алкхимиков? — не очень удачно повторил я слово с вопросительной интонацией.
— Ну это такие люди, которые готовят из растений и частей животных всякие лекарства и элексиры, которые помогают становится сильнее и быстрее идти по Лестницам — не стала поправлять меня собеседница — Я тоже немного алхимик, буду из цветов, что ты мне нарвал целебное зелье.
— Что есть Лестница? — задал я новый вопрос.
— Ну это такая… хм. Это такой путь, идя по которому человек становится сильнее. Ты тоже по ней идёшь.
— Разве? — хмыкнул я.
— Ну да. Ты же сильнее и быстрее, чем должен быть обычный ребёнок, ты точно стоишь на одной из Лестниц и не на самой малой ступени. Я честно говоря не понимаю, как тебе это удалось — слегка покряхтела старушка, перелезая валежину. Я вёл её самым лёгким путём, но и он был не идеален… Впрочем в кряхтении была нотка притворства, старушка благодаря Кив в весьма неплохой форме — Тебя кто-то учит?
— Волки — односложно ответил я, чем слегка сбил собеседницу с толку и полез на дерево.
Там мной давно было примечено гнездо и я собирался добыть несколько яиц. Правда как бы я не «любил» птиц, однако всё забирать не стал. Может я местами грязный дикарь, но не конченная же сволочь. После лёгкого перекуса мы двинулись дальше. Я дал время Эне переварить информацию, а потом решил продолжить задавать вопросы, пока у меня не поинтересовались откуда я вообще знаю человеческий язык, если меня вырастили волки? Не факт, что жительница средневековья до него допрёт, людям вообще свойственно считать привычные вещи чем-то само собой разумеющимся, но тем не менее.
— А какие вообще есть лестницы? — попытался я узнать то, что в общем-то уже знал. Но без такого вопроса обойтись нельзя. Провинция, не поймут-с.
— Всего их четыре, по крайней мере самых распространённых — ответила Эна, а потом судя по всему начала что-то цитировать — Четыре Лестницы ведут на Небеса. Земли, идущие по которой крепки, как скалы, что могут призывать, когда станут воистину могучи. Воды, идущие по коей ловки и могут исцелять. Ветра, идущие по которой быстры и гром с молнией призвать способны, поднявшись ближе к Небесам. И огня, идущие по коей пламенем владеют и изнутри горят.
— Когда же «идущие» считаются могучими? — задал я новый вопрос, помня о том, что мой отец был вполне в состоянии призвать молнию, а один дядька поднять из земли шипы. Хорошие были мужики… Царствие им небесное. А тем, кто виноват в их смерти бригаду чертей-гомосексуалистов в аду. Найти бы их и побыстрей к рогатым отправить.
— Считается, что с пятой ступени земельники могут управлять землёй, а ветровеки использовать молнии — ответила старушка.
— Не такие уж и могучие — хмыкнул на это я, окутав кулак электрическими разрядами.
Да, это было позёрство. Но выверенное. Я не показывал как далеко могу ударить молнией и могу ли вообще. Однако тонко намекал, что не слаб и меня не стоит опрокидывать через известный орган придя в деревню, где я окажусь среди толпы людей, которая к старушке относится вероятно лояльно, а вот ко мне могут быть вопросы. Не было у меня доверия к человеку, который раздражается на того, кто его спасает. Да и умер на Земле я в том возрасте, когда люди точно знают, что иногда с годами приходит мудрость, а порой тварь становится старой тварью.
Идя по территории нашей стаи, которая была условно безопасной, мы продолжили разговор. В далёком детстве мне мало что успели объяснить, но Эна оказалась настоящим кладезем информации, благо по молодости и живости характера успела выбраться из своей деревни в большой мир и кое-что повидать. Собственно местных магов можно было поделить на три роли не совсем по количеству Лестниц. Водники были, как не трудно догадаться, хиллерами, хотя и обычно не могли латать товарищей прямо в бою, кроме совсем уж крутых уникумов. Ветровеки и огневики вполне себе кошерными ддэшниками, специализирующимися на выдачи звездюлей оптом и в розницу. Собственно быстрые собратья моего отца охотились на поле боя на приоритетные цели и друг друга, а коллеги матери обычно били по площадям, вынося основную массовку противника. Земельники же напоминали танков устойчивостью к урону, а так же инженерные войска, потому что могли натурально выстроить укрепление в пустом поле. Впрочем об атаке забывать не стоило, ребята эти были физически чертовски сильны, а неожиданно выскочивший из земли каменный кол здоровья ещё никому не добавлял. Умереть от кола в заднице не в плену, а прямо в бою… В чём-то это было особенно ужасно, лучше уж сгореть живьём или получить гуманный удар честной сталью, которая вообще сразу убьёт.
Кроме кое-какой информации о Лестницах я выяснил, что мы то ли находимся то ли идём в королевство Тибцэн. Тут была забавная ситуация, Смертолесье, как пафосно называли нам милый дом люди, формально никому не принадлежало, потому что было уж больно опасным местом, которое никто не контролировал. Но, опять же формально, конкретно этот кусок принадлежал Тибцэне. Наверно мне самому стоило догадаться, всё таки здесь чуть ли не в каждое имя пихают букву «Э», как обязательный атрибут. Алдэ, Явинэ, Флэмт, Эна, Жэндэ… У болезной, которой старушка несла лекарство было аж две пресловутые буквы в имени, хорошо хоть это не привилегия аристократов. Было бы жаль узнать, что король на моей малой родине какой-нибудь Эмэжэхэфэ из династии Экэцэпэдэтэв. Чур меня, Чур!
Но стоило начаться разговору о именах, как старушка, которая представилась ещё вчера, поставила меня в тупик своим вопросом:
— А как тебя вообще зовут?
Ситуация была самую малость неловкая, потому что волки не нуждаются в именах, а двуногие родители не дожили до дня, когда мне нужно было дать человеческое наречение. Представляться же земным было как-то поздновато, оно осталось в прошлой жизни… Да чёрт побери, я успел его почти забыть! И жил здесь без имени вовсе, не испытывая при этом проблем. В конце концов я был единственным человеком, мне не нужно было собственного наименования, чтобы идентифицировать себя, других-то двуногих не было. Но теперь в нём внезапно появилась потребность. Может кстати на меня потому раздражаются, что я не представился? Поди разбери, может какой-то сверхважный обычай нарушил?
Однако имя надо было выбирать, неслись в моей голове мысли, а то сейчас пауза начнёт затягиваться. Это было бы нежелательно. Маугли? Оно мне никогда особо не нравилось, да и не хочется быть лягушонком. Леман Русс? Слишком пафосно, к тому же не чувствую в своей личности вселенского масштаба, как у примарха, как впрочем и тяги к хмельному мёду. Ну может просто к мёду… Правда тут такие пчёлы его сторожат, что не подберёшься, твари почти с кулак размером, от их ульев приходится отселяться, если жить охота. В общем к чёрту. Ромул? Ну тоже пафосно конечно, но уже не настолько, как имя примарха. Да и его уже жестоко попользовали создатели комиксов, сделав из первого римлянина, вскормленного капитолийской волчицей прожившего больше двух тысяч лет, тупого и агрессивного дебила. Как впрочем и большинство злодеев в книжках, где картинок больше текста, даже если они якобы гении.