Навечно разрушен (ЛП)

Через секунду он уже стоит перед русским с пистолетом в одной руке и шеей мужчины в другой. Он что-то шепчет Джейсу, и тот направляется ко мне.
Брат на мгновение закрывает мне обзор, и когда я кричу, в воздухе раздается оглушительный выстрел.
— Карсон! — визжу я, надеясь, что под пулю попал не он.
Джейс тащит меня к дивану, я сопротивляюсь, но он неохотно заставляет меня лечь, и я вздрагиваю.
— Перестань бороться со мной, Элайна! Ты только навредишь себе еще больше!
— Выстрел… — начинаю я, но, взглянув на кухню, вижу, что происходит.
Карсон практически забивает его до смерти. В данный момент он вовсе не Карсон, он монстр и обученный убийца. Он – шторм.
У противника нет абсолютно никаких шансов. Если подумать, пулевое ранение или нет, у него все равно не было возможности выжить.
Карсон прижимает его к полу. Лыжная маска, которая была на мужчине, уже давно снята, кровь повсюду. Незваный гость имеет наглость улыбаться Карсону, получая удовольствие от избиения.
— Ты ничего не знаешь, дурак. На тебя надвигается дерьмовая буря, и я буду смеяться с того света над твоими страданиями, — глядя на меня, он усмехается. — А твоя маленькая сучка станет домашней рабыней какого-нибудь больного ублюдка. Он будет трахать ее киску и передавать следующему придурку, а вы будете беспомощно наблюдать, как она истекает кровью…
Прежде чем он успевает сказать еще хоть слово, кулак Карсона обрушивается прямо на его лицо, отсекая челюсть. Не смягчаясь, он безжалостно посылает удар за ударом, полностью обезображивая лицо мужчины. Даже те, кто прибыл на подмогу, не смогут его остановить.
— Карсон! Он нужен нам живым! Нам нужна информация! Остановись, или ты убьешь его! — я слышу, как кричат двое мужчин.
После того, что кажется вечностью, он наносит последний удар в боковую часть грудной клетки мужчины, наконец-то покончив с ним.
— Заберите его, пока я не передумал, — сердито выплевывает он.
Они вытаскивают тело через заднюю дверь, оставляя за собой кровавый след.
Я наблюдаю, как Карсон делает несколько глубоких вдохов и проводит руками по волосам. Он обращает свое внимание на меня, и, если честно, я боюсь сейчас находится рядом с ним.
Я избегаю взгляда Карсона и дрожу в объятиях брата.
— Как думаешь, что послужило мотивом для этого? — спрашивает Джейс Карсона, все еще пытаясь утешить меня.
Адреналин в крови Карсона зашкаливает. Он меряет шагами пол, все еще сжимая руки в кулаки, словно изо всех сил старается не вернуться туда и не прикончить этого человека раз и навсегда.
— Этих русских ублюдков трудно понять.
— Они искали меня, — шепчу я.
— Что? — спрашивает Карсон, останавливаясь как вкопанный.
— Когда я заперлась в ванной, то услышала, как он разговаривает с кем-то по телефону. Они сказали, что следили за тобой, а потом упомянули меня. Он сказал, что я нужна его боссу живой, — бросив неуверенный взгляд на Карсона, вижу, что он еще больше ожесточается.
— Чертов Дмитрий, — ругается Джейс. — Папа был прав. Он знал, что они попытаются использовать ее в качестве мести.
— Только не при мне, — говорит Карсон.
С моим разумом и телом, онемевшими от сегодняшних событий, я могу думать только о том, как сильно я на самом деле нуждаюсь в защите, и я была дурой, думая иначе.
Комната вдруг стала слишком маленькой, Джейс властно держал меня, и я была на грани того, чтобы потерять сознание. Карсон, должно быть, понял это, когда повернулся к брату.
— Ты должен вернуться в клуб, Джейс. Уже поздно, и твой отец, вероятно, сам готов начать войну, если в ближайшее время не получит полный отчет о состоянии Элайны.
— Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке, — объясняет Джейс.
Я заверяю его, что со мной все нормально, просто я немного потрясена, и он уходит, почти не протестуя. Как только Карсон провожает его и запирает дверь, я оглядываю сцену перед собой: кровь по всей кухне и вид Карсона, чья рубашка теперь пропитана алым.
Он видит, что я пялюсь на его одежду.
— Мне, наверное, надо переодеться, — говорит он, собираясь уходить.
Я боюсь его, но по какой-то странной причине одиночество сейчас пугает меня еще больше.
— Подожди! — кричу я, и он останавливается как вкопанный, снова поворачиваясь ко мне лицом. — Я… я не хочу сейчас оставаться одна.
Он смотрит на меня с такой нежностью, что на мгновение мне кажется, будто я вообразила это.
— Я не оставлю тебя одну, mio angelo. Клянусь.
Мое взволнованное сердце воспаряет от его слов. Ангел. Он называл меня так несколько раз, но почему-то, услышав это по-итальянски, это кажется таким сокровенным. Я – наивный ангел, а он – дикий демон, покрытый кровью другого человека, и вот я по глупости ищу его утешения.
Мои глаза, видимо, прикованы к его одежде, потому что вскоре он снимает кобуру с пистолетом, пристегнутую к груди, и его руки тянутся к нижнему краю рубашки, срывая ее и отбрасывая в сторону.
Теперь на месте дьявола стоит обнаженный, красивый, но ужасающий человек, который скрывает темное и опасное чудовище внутри.
Он протягивает мне руку, чтобы помочь подняться, но я боюсь. Не только из-за того, что я боюсь боли в ребре, но и из-за того, на что его руки способны.
Он выдыхает, проводя рукой по растрепанным волосам.
— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.
По моей спине пробегает холодок. Он, конечно, замечает.
— Я обещал твоему отцу, что сделаю все, чтобы защитить тебя, и если это пугает тебя, что ж, тогда я не извиняюсь. Потому что, по крайней мере, ты в безопасности.
— Так зачем вообще извиняться?
— Потому что мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этой сцены, но я не жалею о том, что сделал. Я плохой человек, способный на плохие поступки, Элайна, ты должна помнить об этом.
Я поворачиваюсь к нему, вспоминая наш вчерашний разговор.
— Я точно знаю, на что ты способен, Карсон, и знаю, что ты несешь в себе больше тьмы, чем другие, но я ничего не могу с собой поделать… ты хочешь, чтобы я боялась тебя… — шепчу я, глядя на него. — Я боюсь, но не в том смысле, в котором ты думаешь.
Его взгляд блуждает по кровавой сцене на кухне.
— Ты должна, Элайна. Я наслаждаюсь адом, который несу, и разрушением, которое творю, без угрызений совести. Я – последний человек, в котором нужно искать утешение.
— Так почему же ты остался, когда я попросила?
Он угрюмо смотрит на меня.
— По своим эгоистичным причинам.
Внезапно почувствовав себя очень усталой и нуждающейся во сне, я пытаюсь встать с дивана и вскрикиваю, когда в боку вспыхивает боль.
Карсон осторожно опускает меня обратно на диван, его взгляд сосредоточен исключительно на моем поврежденном ребре.
— Мне нужно осмотреть.
— Все в порядке, — начинаю я, отворачиваясь, но тут же морщусь.
— Перестань хоть раз быть такой упрямой, Элайна. Мне нужно проверить, не сломано ли ребро.
Без предупреждения он мягко притягивает меня к себе на диван, и теперь я прижимаюсь спиной к его широкой груди. Я напряженно сижу рядом с ним, пока он расстегивает халат на моем раненом боку. Его рука деликатно проводит медленную дорожку по моей чувствительной коже, вызывая мурашки.
У меня перехватывает дыхание, и на мгновение я забываю о боли. Он не торопится, изучая нежную кожу, словно тоже наслаждается моментом. Его прикосновения так заботливо нежны, что я никогда бы не подумала, что эти же руки чуть не забили человека до смерти всего несколько минут назад. От этого напоминания ко мне снова подкатывает беспокойство, и он, должно быть, читает мои мысли, потому что через несколько секунд убирает руку.
Мы пристально смотрим друг на друга, всего в нескольких дюймах друг от друга, вдыхая один и тот же воздух. Его взгляд тянется к моим губам, а мой – к его, чувствуя необходимость сократить расстояние.
— Итак, каков прогноз, доктор?
Воздух вокруг нас сгущается.
Вспышка желания танцует в его зрачках, прежде чем он выдыхает: