Наследие исполинов. Никто, кроме нас

— Ага… Женьшень, Гаваец, а ну подвинулись! У нас тут с погранцами междусобойчик…
Десантура без лишних слов перекатилась правее, пододвинув заодно остальных с правого флага. Дружок Мельникова, впрочем, остался где-то совсем справа, не стал присоединяться к напарнику. Скотч наскоро поглядел на сержантского сексота — служебную картинку со спутника, роль которого в данный момент выполнял висящий над головами крейсер.
Ну-ка, ну-ка, чем заняты бравые корсары из его когорты?
Ага. Солянка с Бестией и двумя бывшими пехотинцами-пустотниками режутся в карты. Пловец дрыхнет. Остальные вроде ничем особым не заняты — втихую чешут языки с соседями или таращатся кто куда — на строения вдали, на крейсер, на траву перед самым лицом. Жучков, кстати, там ползает вдоволь; многие весьма забавны на вид. В другое время Скотч бы картежникам… Впрочем, сейчас не другое время.
Слишком часто приходится напоминать себе, что участие в нынешней миссии в черт знает какой далекой галактике — это не военная служба в обычном понимании.
Додумать Скотч не успел, его снова вызвали, по резервному каналу.
— Скотч?
Голос был удивительно знакомый, а на изображения в боевых условия обычно не тратятся. Особенно тогда, когда они и не нужны.
— Я! — отозвался Скотч.
— Позиционирование, Маримуца. Проверка связи.
— Слышу вас нормально.
— Отлично. Оставайтесь на месте, сейчас высадят экспертов, которые пойдут с когортой. Дождетесь — озадачим. Как понял?
— Все понял, ждем экспертов.
— До связи.
— До связи…
  
КОСМОДРОМ
 
Сигма Чёрной Ресницы, спутник четвертой планеты, безымянной. Экс-территория на границах доминант Земли и Л'лато
Рин-Риду давно уже не нервничал перед операциями.
Что поделаешь, у перевертышей на всем лежит печать долголетия, неторопливости и спокойствия. Среди собратьев по клану Рин-Риду числился одним из самых молодых, хотя первые операции с его участием проходили, когда корифеи разведок других рас еще не родились.
Он ждал в захудалом космопорте захудалой человеческой базы уже третий день, а связной все не появлялся. Впрочем, волноваться было все равно рано: связной, служивший поваром на малом рейдере-почтаре, и сам не знал точных дат старта и прибытия. Он не знал также, откуда прибывает почтарь и куда направляется. Возможно, связной прибудет вместе со своим кораблем сегодня, а возможно — через двое-трое суток. Возможно, он вообще не прибудет — из десяти удачно спрогнозированных трасс эту капитан почтаря избирал четырежды, причем в последний раз ею не пользовался. Если не воспользуется и на этот раз, вскоре придется снова тащиться сюда через полгалактики и снова поджидать несколько суток. И опять, может быть, безрезультатно.
Однако интуиция подсказывала Рин-Риду, что ждет он не зря. Связной появится. Судя по шевелению в штабах военщины союза, научники и искатели «Квазара» дали первые результаты, а значит, дипломатическая почта польется через ретрансляторы обильным потоком. Перехватить ее можно, а вот расшифровать в приемлемые сроки — вряд ли. До сих пор по крайней мере не удавалось. Остро не хватало того, чего у оаонс обыкновенно хоть отбавляй — времени. Взбалмошенные хомо живут и действуют в таком бешеном ритме, что даже объединенной вычислительной мощи перевертышей и шат-тсуров не сладить с достаточным числом подстановочных вариантов: к моменту, когда перебор завершится, новость давно перестанет быть новостью и, следовательно, потеряет реальную цену.
Конечно, почтарь хомо не возил никаких опечатанных конвертов в опечатанных сейфах — подобные нелепости встречаются только в дешевых видеопостановках. Почтарь всего лишь ретранслятор, хаотично блуждающий по произвольному икс-пунктиру и большую часть времени издающий пустой и никому не интересный белый шум. Однако в этот шум периодически вплетаются короткие импульсы мгновенной связи и информация уходит на очередной ретранслятор. Единичного почтаря еще можно выследить и изловить, но выследить и изловить всю сеть…
 
Безнадежное занятие. Тем более что одна и та же депеша дробится на части и идет к адресату десятками разных цепочек, собираясь в единое целое только на финише.
Однако именно почтарь со внедренным агентом-«поваром» (кстати, готовит изумительно!) почему-то уже четырежды дозаправлялся и догружался припасами именно здесь и начинал свою безумную ретрансляционную пляску именно отсюда. Рин-Риду поставлял в космопорт продукты. Под видом, понятное дело, человека.
Связной, в отличие от разведчика, был настоящим человеком. Но человеком синдикат-клана: он вырос на Оа и удостоился чести бывать на Иншуди. Конечно, урожденный оаонс на его месте устроил бы разведку перевертышей куда больше, но ведь и разведку хомо такой вариант категорически не устраивал, а в то, что всем мало-мальски связанным с серьезными тайнами работникам хомо то и дело учиняют негласные генетические проверки — клан уже успел убедиться. Так что даже глубокий метаморфоз разведчика-оаонс не спас бы.
Нет, связным мог быть только человек, предатель собственной расы. Внедряли его долго и трудно, и, понятно, начали гораздо раньше истории с находкой генератора. До поры до времени агент пребывал в состоянии консервации, пока от главы резидентуры и шефа обеих контрразведок оаонс не поступил соответствующий приказ.
Наверное, отец долго и тщательно обдумывал каждый шаг, прежде чем дать знать агенту, что сонная жизнь закончилась и началось настоящее дело. Три предварительные проверки и только потом осторожное реальное задание, маленькое и пустячное.
Вроде бы «повар» не двурушничал. Информация его была ценной, но пока бесполезной. Разведка оаонс в общих чертах представляла состояние дел в окрестностях межгалактического коридора, но не знала, где находится сам коридор. Известно было, что союзники отыскали пресловутое захоронение генераторов, в которое многие аналитики оаонс и шат-тсуров долго не верили. Известно было, что союз столкнулся с трудностями при разработке, чуть позже установили даже с какими именно — повар на почтаре был не единственным агентом имперцев, побывавшим в галактике-2.
Что ж, когда-нибудь это должно было произойти — столкновение с иногалактической жизнью. И это произошло. Жаль, что не оаонс представляют свою галактику перед далекими чужаками. Но это поправимо.
Рин-Риду заказал еще чаю и вызвал на локальный терминал сводку новостей. Не торопясь просмотрел — никаких сколько-нибудь значимых перемен. Вялотекущая позиционная возня около шатких в оборонительном смысле систем и планет.
Следовало признать: амбиции империи оказались выше ее реальных возможностей. Каких-то полтора-два годовых цикла назад Унве еще мог проглотить достаточное количество миров в галактике, чтобы его доминирование стало необратимым, но момент был безвозвратно упущен — союз сплотился, собрался с духом, реанимировал совместные вооруженные силы, с которыми давно перестали считаться как с реальным противником. И все — глухой и беспросветный паритет. Все-таки галактика чересчур огромна, что для империи, что для союза. Да и император в решающий момент повел себя, мягко говоря, странно. Понятно, что изворотливые хомо подсунули шатам у Табаски вместо искателей совершенно левых индивидов, однако при известной настойчивости можно было добиться куда больших результатов. Унве же спустил все на тормозах и предпочел стать бессильным свидетелем событий, которые медленно, но верно рисовали черную метку на его имперских амбициях. Рин-Риду как-то заикнулся в разговоре с отцом, что поведение императора кажется ему странным, однако отец, прожженный политикан и разведчик, только рассмеялся.
— Унве оказался куда более умным и дальновидным, чем мы все думали, сын. Император избрал единственный путь, который все-таки может привести его к победе, хотя путь этот пока вовсе не кажется таковым. Чтобы взять все, нужно уметь поступаться многим. Запомни это. И поразмышляй на досуге.