Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII

13 июля 1955 г. эта апелляция была отклонена.
А на следующий день мальчишки, купавшиеся в озере Эри неподалёку от участка пляжа, принадлежавшего Шэппардам, подняли со дна сильно деформированную лампу-ночник. Предмет этот в точности походил на ночной светильник, стоявший у кровати Мэрилин Шэппард и исчезнувший с места преступления. Металлические части лампы были сильно погнуты во многих местах; казалось несомненным, что деформация явилась следствием многочисленных ударов. Находка была предъявлена полиции Бэй-виллидж, но там она никого не заинтересовала: подросткам было заявлено, что «дело Сэма Шэппарда» закрыто, а потому нет никакой нужды тащить в полицию всякий хлам. Однако лампу эту в июле 1955 г. видели многие, в том числе и взрослые жители Бэй-виллидж, что немаловажно здесь отметить.
Сэмюэль Шэппард содержался в исправительной тюрьме штата Огайо, расположенной в городской черте Кливленда. Сын и братья пользовались правом ежемесячного свидания с заключённым. Отец и сын постоянно переписывались, впоследствии Сэм-младший признавался, что у него скопилась «целая гора» писем с тюремным штемпелем. Сэм Шэппард-старший подписывал свои послания буквами «VQP» — аббревиатурой латинской фразы «vincita quia patitura» («кто вынесет — победит»). Это изречение он избрал девизом своей дальнейшей жизни.
Сэм Шэппард-младший.
Уильям Корриган подготовил иск в Верховный Суд штата, в котором оспаривал правомерность осуждения Сэма Шэппарда в условиях явных нарушений процедуры судьёй Близиным. В апреле 1956 г. Верховный Суд не нашёл оснований для пересмотра приговора, но 2 из 9 его членов сделали особые заявления, в которых осудили нездоровую обстановку вокруг процесса 1954 г. и «вседозволенность прессы».
Братья Ричард и Стив продали дом Сэма Шэппарда и разделили оставшееся от осуждённого имущество. Во время раздела имущества выяснилось, что 2 спортивных кубка Сэма, полученные ещё во времена студенчества, разбиты. Когда это случилось и кто виновник акта вандализма, установить так и не удалось. Сэм Шэппард утверждал, что вплоть до 4 июля 1954 г. упомянутые кубки оставались целы; были ли они разбиты в ночь убийства Мэрилин или это случилось позже — неясно до сих пор. Полицейский протокол осмотра места преступления никаких указаний о судьбе кубков не содержит, но этот документ, как уже ясно любому, вообще был составлен предельно формально.
История с разбитыми спортивными кубками так и осталась тёмной, но к ней ещё придётся вернуться в другом месте и в ином контексте.
В 1956 г. редактор газеты «Кливленд пресс» Луис Зельцер (Lous B. Seltzer) издал книгу воспоминаний. Называлась она «Хорошие были годы» («The years were good»); одна из глав книги была посвящена «делу Сэма Шэппарда». Это была первая книга, предлагавшая читателю систематизированный обзор расследования убийства Мэрилин Шэппард и суда над её мужем. Сейчас число таких книг приближается к 40. Надо сказать, что возглавляемая Зельцером газета всегда демонстрировала абсолютную уверенность в виновности осуждённого и зло нападала на него. Из книги можно понять, что эту агрессивно-непримиримую тональность задавал сам редактор. Как увидим из дальнейшего, история с изданием мемуаров имела совершенно неожиданное и притом крайне унизительное для автора продолжение.
Между тем Уильям Корриган подготовил иск в Верховный Суд США, но его даже не приняли к рассмотрению. Произошло это в ноябре 1956 г. «Дело Сэма Шэппарда», таким образом, оказалось окончательно закрыто.
Шли годы. Казалось, ничего не происходило с «делом Шэппард» и произойти уже не могло.
Но 4 ноября 1959 г. полиция Кливленда задержала 30-летнего Ричарда Эберлинга, работавшего мойщиком окон и обворовавшего клиента. У нищего разнорабочего в доме оказалась масса дорогих и не очень вещиц — дамских украшений, часов, столового серебра из разных наборов. Всё это барахлишко явно было ворованным. Дело казалось ясным; детективы быстро оформили ордер на обыск, изъяли подозрительные вещи и привезли их в здание полицейского управления для сортировки. Внимание полицейских привлекло массивное женское золотое кольцо с бриллиантами из разряда тех, что именуют в США «кольцом для вечеринок»; на внутренней поверхности можно было видеть гравировку «М. Шэппард».
 
Детектив Адельберт О'Хара поинтересовался у задержанного, откуда у него это кольцо. Эберлинг объяснил, что не так давно мыл окна в доме Стивена Шэппарда и там похитил это колечко. Детектив ничего не знал о разделе имущества между братьями Шэппард, зато он читал статью Пола Кирка в журнале «Криминалист» и хорошо помнил вывод автора о наличии на месте убийства следов крови неизвестного человека. Полицейский решил немного поиздеваться над мелким воришкой и, демонстрируя недоверие к словам задержанного, задал другой вопрос: «Почему же тогда твою кровь нашли в спальне убитой Мэрилин Шэппард?» Эберлинг как будто бы растерялся, но быстро взял себя в руки и ответил, что незадолго до трагических событий в Бэй-виллидж мыл окна в доме Шэппард и порезал палец; хозяйка дома разрешила ему промыть рану под краном в туалете второго этажа.
Эберлинг дал плохой ответ; надо было быть очень наивным человеком, чтобы удовлетвориться такой отговоркой.
Недоверие кливлендских детективов ещё более усилилось, когда из полицейского архива поступило запрошенное «дело» на Эберлинга. Стекломой оказался ещё тем жуком!
Ричард Эберлинг, он же Джордж Ленардик, во время задержания полицией Кливленда в 1959 г. Этот вор, мошенник и убийца окажется причастен к «делу Сэма Шэппарда» много ближе, чем это сочтут поначалу. Но пройдут многие годы, прежде чем странные совпадения, связанные с действиями и словами этого человека, получат должную оценку.
Родился он 8 декабря 1929 г., и звали его поначалу Джордж Ленардик. Мама Джорджа была проституткой, и её быстро лишили родительских прав, папу, понятное дело, мальчик никогда не знал, хотя всю свою сознательную жизнь с настойчивостью, достойной лучшего применения, пытался отыскать. Это желание постепенно превратилось в его навязчивую идею.
Джордж Ленардик был усыновлён зажиточным фермером Джорджем Эберлингом, человеком твёрдых религиозных установок, который тщетно пытался вырастить из дегенеративного сына шлюхи нормального члена общества. Пасынок откровенно презирал отчима за его трудолюбие и преданность религиозным идеалам. Ленивый, но хитроумный Ленардик рано стал демонстрировать социопатические черты, и, в конце концов, как отмечали все его родственники, вырос форменной сволочью. Уже в начальной школе кроме лживости и склонности к воровству он стал демонстрировать рано пробудившееся половое чувство. Комплекс «дон-жуана» (потребность постоянно менять полового партнёра) Ленардик пронёс через всю свою жизнь; можно сказать, что это была его вторая ide-fix после розыска папаши. Имелась и третья, связанная с облысением: волосёнки у Джорджа Ленардика с самой юности были жидкими и стали рано выпадать. Он здорово комплексовал по этому поводу и уже в 20 с небольшим лет стал покупать парики, собрав, в конце концов, приличную коллекцию. Молодой мужчина с дюжиной париков в чемодане, согласитесь, в любом обществе произведёт странное впечатление!
Джордж Эберлинг чувствовал, что пригрел на груди змею и не хотел разрешать пасынку пользоваться своей фамилией усыновителя, опасаясь, что тот опозорит весь род Эберлингов. Между тем Ленардик был прямо-таки одержим идеей поменять неблагозвучную фамилию матери-еврейки на благородную тевтонскую фамилию «Эберлинг». В 1946 г. Джордж Эберлинг неожиданно скончался — он выпил раствор сулемы, применявшийся на ферме в качестве потравы для вредителей. Джордж вовсе не хотел кончать с собою, просто во время обеда он перепутал стаканы и вместо сока выпил яд. Надо ли особо говорить, что по странному стечению обстоятельств в этот момент с ним не оказалось рядом ни жены, ни сыновей. Один только Ленардик возился в подвале…